— Тебе бы об этом раньше спросить! Прежде чем решил потешить себя местью. Теперь то, что уже? — Великий князь сурово посмотрел на Ярослава. Тот молчал, глядя в пол, и Юрий Всеволодович, видя его смирение, несколько смягчившись, опустил руку ему на плечо.
— Я тебе отвечу. — Голос его звучал уже совсем без тени гнева, или укоризны.
— Я говорил тебе про Овтая. Он один из сильнейших эрзянских вождей и Пургасу приходится сватом. Земли, что по рекам Кудьма и Озерка это его вотчина. — Юрий Всеволодович со значением посмотрел на брата. Тот сидел, упершись ладонями в колени, и слушал. — А твердь, которую ты сжег это его город. И вот его нужно было оставить себе. Посадить в нем сильный полк и ждать пока Пургас придет твердь отбивать. А там с ним разом и покончить.
— А он бы пришел? — Усомнился Ярослав. — И сколько нам пришлось бы ждать?
— Пришел бы, ни куда не делся! — Великий князь, откинулся на ложе, устремив взгляд вверх, где на ткани шатра причудливо переливаясь, мерцали отсветы рдевших в жаровне углей. — Овтай вместе с твердью теряет и вотчину. Пургас ему должен помочь? Должен. А как? Дать другие земли? Где взять то их? Стало быть, нужно эти отбить. — Юрий Всеволодович, перевел взгляд на сидевшего во все той же позе брата. — И долго ждать бы не пришлось. Ты помнишь, Пургас от булгар ждет подмогу? Они ему войско сулили прислать. Вот теперь если булгары придут, Пургас выйдет на бой и будет побит. А коли хан булгарский помощи не даст, Пургас так и продолжит прятаться от нас. Пока мы не уйдем к себе, назад за Волгу. А проку-то нам попусту, морозить войско в стане? Вот была бы у нас та твердь, то могли и задержаться. В домах-то, да за стенами зиму б переждали. А к тому времени все бы и решилось. Пургас бы пришел отбить земли Овтая. Битва была бы — Пургасу конец. А не пришел бы — тоже не плохо. Мы бы вотчину Овтая взяли под себя. А этот Овтай оставшись ни с чем, на друга бы точно очень обиделся. Да и другие инязоры, увидели бы, что их вожак им уже не защита. А когда так, на кой им его слушать? Глядишь откололись они бы от него. Все нам на пользу. А так… — Великий князь махнул рукой. — Теперь надёжа на булгар. Придут Пургаса выручать — мы их всех сразу одолеем. Тогда и всю Волгу себе заберем. От устья Оки и до реки Керженец.
— Так Волга в этом месте и так уже твоя. — Ярослав в первый раз за всю речь брата пошевелился, движением плеча выразив недоумение. — Ты ради этого в устье Оки уже основал свой Низовской Новгород. Ныне-то всяк, кто по Волге идет, может, коли хочет, в нем остановиться. Там, говорят, в любое время круглый год идет бойкая торговля. Город от нее и сам богатеет и в твою мошну сыплет серебро. Чего тебе еще-то надо? У тебя всё и так на зависть другим!
— Эк ты ж — Юрий Всеволодович с прищуром покосился на Ярослава. Затем, после продолжительного молчания, вздохнул. — Но это я тебе брат, растолкую. Ты сам сказал, что в Низовской может заглянуть, всякий кто захочет. А кто не захочет, идет себе мимо. И по Оке свои товары везет в Муром, Рязань и куда пожелает. Если же Волгу взять под себя, то каждый, кто по ней идет, должен будет зайти к нам. Либо в Новгород Низовской, либо в Городец Радилов. Там они смогут найти стол и отдых и товары продать, коль будет охота. А нет, так и пусть идут себе дальше. Только оставят за гостеприимство, нам малую мзду. Вот для этого мне нужны оба берега Волги. Ну и вотчина Овтая, лежит прямо за ней и тоже кус лакомый. Тут есть и пахотные земли и охотничьи ловитвы. Мне бы посадить на ней своих людишек — вот бы настало там благолепие. А уж прибыток…
— Где же ты сыщешь столько людишек? Или пригонишь их из своих вотчин? Так ты для Низовского уже оттуда брал. Или ты что-то другое измыслил?
— Верно. — Кивнул со значением Юрий. — Мыслю Эрзян под себя перенять.
— Эрзян? — Удивился Ярослав. — Да ты в уме ли? Они нам враждебны! Мы с ними ратимся чуть не все время! С чего бы это им идти под твою руку?
— Я-то в уме! — Голос Великого Князя громыхнул в шатре, заставив Жиляту снова зажмуриться. — А ты меня слушай! Внимательно слушай! Оно тебе это может на пользу. — Юрий помолчал, затем, видимо убедившись, что брат больше спорить не собирается, продолжил уже значительно тише. — Ты это правильно сказал, эрзяне нам сейчас враждебны. И крови промеж нами пролито немало. Но так уж повелось, что все эти земли спокон населяют народы мордвы. Когда сюда пришли наши пращуры, часть из тех народов с ними примирились, и по сей день живут промеж нас. Другие же по-разному. С одними мы дружим, с другими воюем. А с кем-то война сменяется миром. Эрзяне цепляются за свою землю. Нашелся у них вождь, что их объединил и смог заручиться поддержкой соседей. Теперь у Пургаса войско большое и с ним заодно могут выйти булгары, но наши с тобой дружины сильнее. Мы переломим силу эрзян, когда в бою одолеем Пургаса. Он даже если останется жив, власть над другими вождями утратит. Тогда я смогу уже к ним обратиться. Я предложу им признать мою власть. И тем, кто на это будет согласен, я раздам вотчины тех, кто откажется. И через них возьму все эти земли.
После этих слов в шатре установилась тишина, и Жилята не сумев совладать с любопытством, снова приоткрыл глаза. Великий князь стоял посреди шатра и смотрел на Ярослава. Тот в молчании прохаживался по краю света и тени. Затем подошел к жаровне, поднял с пола поленце и положил его на угли.
— Как это ты так ловко! Все измыслил и все обдумал. — Налюбовавшись на то, как языки огня лижут сухое дерево, посмотрел в лицо брата. — За всех ты все решил и даже искроил уже шкуру медвежью. А ведь он — Ярослав нагнулся за новым поленцем — медведь то, жив покуда! А когда даже его и добудем, то много ли проку тебе с его шкуры?
— Вот как? — Юрий Всеволодович сохраняя мрачное спокойствие, смотрел, как его брат в жаровне поверх углей складывает шалашик
