Их ждали. Буквально в трех шагах от выхода стоял, как в первые секунды показалось Дину, накрытый разноцветной скатертью стол, но тут же стало ясно, что скатерть – это ковер, а стол никакой не стол, а носилки с гравикомпенсатором. Возле носилок сидели на земле четверо парней в колпаках, похожих на разукрашенные вышивкой валенки, и замотанные от стоп по самые глаза в странную одежду, наводящую на мысль не то о египетских мумиях, не то о Бессмертных царя Дария. «Упреют ребята на такой-то жаре», – подумалось Диноэлу. Все четверо посмотрели сквозь него так, будто его и вовсе не было.
Он повернулся и увидел, что Володя обнимается с одетой в старинный наряд женщиной. Поначалу, за глыбой камуфляжной спины и лапищ, Диноэл разглядел только шею, синюю тогу с застежкой с самоцветом и змеями и поднятую на мысок изящную многоременную сандалию. Шея была такая, что Диноэл с оторопью вспомнил Боттичелли. И дальше его ждал шок.
Володина теща действительно оказалась дамой фантастической, сверхъестественной в самом, что ни на есть, прямом смысле слова, красоты. Все чересчур: глаза слишком большие, шея слишком длинная, алебастровые плечи, громада высоко зачесанных волос, нос классической стрелой… ни дать ни взять – рисунок на последней странице тетради третьеклассницы. Это было зрелище, от которого любой мужчина на законных основаниях остолбеневал как минимум на тридцать секунд. Ну нет, успел подумать Диноэл, прежде чем поклониться, – это не для меня, мне, пожалуйста, что-нибудь более человеческое».
– Джессика, – с грустным смущением сказала госпожа сенатор, протягивая руку.
– Очень рад, Дин, – ответил контактер. Да, отчаянный парень Володя.
Отчаянный парень тем временем завалился в носилки, по-прежнему сжимая, словно скипетр, бутылку «Гленфиддича», четверо представителей загадочной нации движением, выдающим давнюю привычку, взялись за ручки и понесли эту ношу вниз, к морю, где за кустами можно было рассмотреть нечто вроде яхты-катамарана. Но тут Володя поднял руку и, видимо, хорошо знакомая с таким жестом, процессия остановилась.
– Динуха! – воззвал забубенный отец семейства. – Послушай меня, я дело говорю… Хреновый из тебя ученый. Плюнь, твоя сила в другом… Ты заезжай, адрес знаешь…
Но это не были его последние слова. Вновь упав на носилки и уставившись в небо, он огласил окрестности хватающей за сердце руладой:
На двухконсольном кране я работа-а-а-ал,Когыда сломалась там одына консо-о-о-олллль…«Бог ты мой, да ведь он так и умрет однажды! Как сказано: и пение мешалось с предсмертным хрипом», – пришло в голову Диноэлу. Джессика тоже с беспокойством оглянулась, потом сказала:
– Спасибо, что присмотрели за ним. Он в последнее время старается обходиться без Проводников, я всегда так волнуюсь…
В этот раз Диноэл прошел через портал, даже не обратив на это особого внимания. Вновь он оказался в уже хорошо знакомых сумрачных чертогах скелетниковской готики, здесь, правда, плетение поддерживающих свод хребтов стало гуще, а сам коридор был резко асимметричной формы, сечением, напоминающим лежащую запятую, – какое существо и для каких целей сочло подобное устройство удобным? Дин включил броневой режим своего балахона и пошел, естественно, держась левой, высокой стены. Пистолет достал заранее – этого он практически никогда не делал, но тут случай был уж слишком серьезный. Сканер не выявлял датчиков движения, но это мало что значило – если их ставил Скиф, искать бесполезно. Но Диноэл был уверен, что в этом свободном коридоре Скиф нападать не станет, тут бал правит случай, а Скиф не из тех, кто полагается на случай, он выберет обстановку, где можно с гарантией пренебречь прихотями орла и решки. Володя сказал – у него тут склад, значит, ящики, стало быть, укрытия, вот там жди приключений, на это Скиф горазд, это по его части. Коридор поворачивал, и слава богу, жаль, нет углов. Эрих профессионал высочайшего класса и к приему гостей, без сомнения, готов.
Ага, вот и они показались – «хардигговские» контейнеры с замками в черных провалах между широкими ребрами. Диноэл прижался к стене, включил оптический камуфляж плаща и мгновенно стал частью опорной арки, собранной из позвонков, оттопыривших широкие лопасти остистых отростков. Да, но такой же плащ есть и у Скифа, да еще на пару классов выше, да и сканер тоже. А дальше?
А дальше вон стоит в отдалении очень хорошенький ящичек – перекатиться за него, и будет и обзор, и более чем надежная защита – эти кейсы никакое оружие не возьмет.
Хорошо поставлен контейнер – даже слишком хорошо. Прямо так и манит. Но не надо. Это почерк Скифа, одна из его милых острот. Диноэл задумчиво подвигал взад-вперед тугой рифленый хвост курка «клинта», потом неслышно взвел и сказал неведомо куда:
– Привет, Эрих. Это я.
– Привет, – отозвался Скиф. Ну конечно, вон там щелка слева, настоящая амбразура. «Да, хорош бы я был, – подумал Дин, – мог бы ведь и клюнуть». – А я все ждал – придешь ты, не придешь. Ты быстро вошел в курс – я, впрочем, и не сомневался… Ну что, будем стрелять или поговорим?
– Лучше поговорим. Прикончить друг друга мы успеем. У меня к тебе много вопросов – думаю, ты догадываешься. Давай, на счет «три» – показываем руки с оружием и встаем. Раз, два… три.
Да, это был он, Эрих Левеншельд, великий теоретик Контакта – длинный, худой, лысый – нет, вон за ушами жидкие пряди уцелели – но самое главное – испытующие пепельные глазищи, далеко, до границы патологии, расставленные, в темных морщинистых кольцах, в здешнем тусклом свете они казались неожиданно глубоко запавшими. На Скифе была не то доха, не то шуба, доходящая до пола, с торчащими клоками бараньей шерсти, и Дину вдруг вспомнилось, что его бывший наставник, независимо от погоды, всегда предпочитал меха, толстые шарфы и чуть ли не полярные унты. Кажется, что и он и Ричард пожаловали в наш мир из краев куда пожарче и привыкли согреваться не здешним огнем. Скиф отложил оружие, звучно стукнув пистолетом о крышку контейнера, и Диноэл сказал:
– Я вижу, ты все еще верен своему кромвелевскому «люгеру».
– Не нашел ничего лучше, – спокойно ответил Скиф. – Послушай, у нас нет причин убивать друг друга. Мы в одинаково идиотском положении. Он обманул нас обоих. Величайшее открытие в истории человечества – и мы оба на нем проиграли.
– Он – это Ричард?
– Разумеется.
– Да, пожалуй, это и будет мой первый вопрос. Ради каких же игр с Ричардом ты развалил Отдел, затеял всю эту хреновину на Траверсе и предал нашу дружбу?
От досады Скиф даже на секунду отвернулся.
– И чему я тебя столько лет учил? Похоже, я
