Он надеялся тихонько пробраться в задние ряды аудитории, не привлекая к себе внимания, но дверь, конечно же, оказалась заперта. Питер тихонько постучал в стекло. Наконец студентка, сидевшая у прохода, сжалилась над ним и наклонилась, чтобы повернуть ручку. При этом она зацепила локтем учебник, и он упал на пол. Блэнтон немедленно замолчал. В довершение всего, дверные петли заскрипели, и все взгляды устремились в сторону Питера. Войдя, он прикрыл за собой дверь – и петли скрипнули еще громче. Несколько студентов смущенно захихикали.
Жилистый, лысеющий, вечно раздраженный Блэнтон постучал по кафедре, привлекая к себе внимание.
– Тишина!
Питер хотел пройти к незанятому месту, но профессор окликнул его.
– Не спешите садиться, мистер Паркер. Я хотел бы услышать, какие у вас оправдания на сей раз.
Угрожающее состояние тети – это мог бы понять даже Блэнтон, но объясняться было не время и не место.
– Понимаю, сэр, я виноват перед вами, но предпочел бы обсудить это наедине.
После многозначительной паузы Блэнтон коротко кивнул.
– Очень хорошо. Вернемся к правилам определения значащих цифр. Как я уже сказал, все нули между цифрами, не равными нулю, являются значащими…
Пробираясь через полосу препятствий из рюкзаков и скрещенных ног и стараясь не шуметь, Питер почти добрался до единственного свободного места, и тут дверь вновь со скрипом отворилась.
Появившийся на пороге доктор Коннорс озабоченно уставился прямо на Питера.
– Прости за вторжение, Джон. Не возражаешь, если я ненадолго украду у тебя Питера Паркера?
Блэнтон вскинул вверх руки.
– Вовсе нет, Курт. Пожалуйста, сделай одолжение! Забирай.
Сгорая от стыда, Питер поспешил обратно вдоль переполненных скамеек. Все это время Коннорс возбужденно махал рукой, призывая его поторапливаться, а Блэнтон сохранял убийственное молчание.
Едва не бегом оба устремились к корпусу Медико-биологических наук.
– Что стряслось, док? Человек-Паук сказал, что вы пытаетесь разобрать что-то на той древней скрижали. Неужели получилось?
– Да. Судя по всему, он был прав. Сильвермэйн жив!
– Но каким образом? Я думал, этот тип исчез с лица земли, или… вроде того…
– Проблема как раз во «вроде того». Сначала я занялся расшифровкой, но вскоре меня осенило: простейший эксперимент мог бы дать ответ гораздо быстрее. Пожалуй, лучше я тебе все покажу.
Войдя в факультетскую лабораторию и заперев за собой дверь, Коннорс включил электронный микроскоп.
– В обычных условиях потребовалось бы специально подготовить образец и держать его в вакуумной камере, но, к счастью, новый микроскоп, что нам подарила «Озкорп», не так привередлив.
Коннорс настроил прибор, и на экране появилась жуткая картина: нескладное крылатое существо с полупрозрачным панцирем охряного цвета и непропорционально большой головой, почти целиком состоящей из двух выпуклых красных глаз.
Питер не знал, что это.
– Оно как будто сбежало из ужастика пятидесятых годов! При чем же здесь скрижаль?
– Сейчас объясню. Это долания американа, один из видов поденок. Уникален тем, что продолжительность жизни самок составляет всего около пяти минут. Выпив состав, созданный мной по формуле со скрижали, Сильвермэйн начал молодеть. По мере развития процесс ускорялся, и всего за несколько часов он превратился в ребенка. Если продолжительность жизни человека – приблизительно семьдесят лет…
– Я понял. С поденкой это произойдет за секунды. Значит, вы сделали еще порцию эликсира?
Коннорс вынул из кармана халата маленький пузырек и показал его Питеру. Пузырек был до половины заполнен прозрачной искрящейся жидкостью.
– Честно говоря, я удивлен, что он подействовал на насекомое. Как будто химическая формула приспосабливается к конкретному организму.
Набрав крохотную порцию состава в пипетку, доктор капнул ею на насекомое. На экране микроскопа капля выглядела, точно настоящий потоп. Поденка забарахталась в жидкости и выбралась на поверхность.
– Жизненный цикл поденки состоит из четырех стадий, нам удобнее будет перечислять их в обратном порядке. Последняя, взрослая, стадия называется имаго.
Отряхивавшаяся от влаги мошка на глазах выцветала, становясь тусклее и светлее. Лапки и хвост ее укоротились, крылья приобрели голубоватый оттенок.
– Это субимаго…
Крылья приросли к туловищу, сделавшемуся длиннее и тоньше. На концах шести лапок насекомого появились маленькие коготки.
– Личинка…
В долю секунды туловище поденки сжалось, превратившись в крохотный овал, и замерло на дне контейнера с образцом.
– И яйцо.
Яйцо продолжало уменьшаться, и Коннорс увеличил изображение. Какое-то время на экране были видны черты эмбриона, затем сгладились и они.
– Мы наблюдаем развитие особи в обратном направлении.
Коннорс еще увеличил изображение. Отдельные клетки на экране стремительно слились в одну.
– …и вот теперь у нас осталась первоначальная зигота, или оплодотворенное яйцо. Теперь можно было бы предположить, что и оно исчезнет, превратится в ничто – что, как мы предполагали, и произошло с Сильвермэйном. Однако…
Миг – и клетка начала делиться.
– …цикл начинается заново, с самого начала. Поначалу развитие происходит с нормальной скоростью, но постепенно ускоряется, пока цикл не завершится.
Питер, не отрываясь, смотрел на экран. Появившаяся из яйца личинка превратилась в субимаго, потом в зрелое имаго… Еще миг – и мошка упала на спину, дернула лапками и замерла.
– Умерла?
Коннорс пожал плечами.
– Если и нет, то близка к этому, насколько возможно.
Лапки насекомого вновь дрогнули, и поденка приняла нормальное положение. За следующие полминуты она снова прошла весь цикл развития в обратном порядке – субимаго, личинка, яйцо, зигота.
Питер нахмурился.
– И что, она вот так вот и будет меняться туда-сюда… без конца?
– Насколько я могу судить, да.
– Но Сильвермэйн, выпив эту штуку, помолодел на десятки лет за несколько часов, и было это два года назад. А мальчику, которого видел Человек-Паук, было лет десять. Разве он сейчас не должен быть младше… или старше?
– Я не могу точно сказать, как именно и насколько стабильно это вещество действует на человека, но, судя по поденке, процесс начинается с нормальной скоростью и постепенно убыстряется. Возможно, ему, чтобы достичь состояния десятилетнего, потребовалось два года.
– Так вот зачем ему скрижаль! Должно быть, он понимает, что с ним происходит, и подозревает, что ждет его со временем. Наверное, он надеется, что на скрижали сказано, как остановить цикл. И как тут не надеяться? Это же все равно что проклятие!
– Да. Сильвермэйн-ребенок – это уже достаточно скверно, а скоро он станет взрослым… Думаю, нужно известить обо всем этом Человека-Паука.
– Я сообщу ему как можно скорее.
– Хорошо. А после постарайся успеть хоть на остаток этой лекции. Похоже, Блэнтон на тебя сильно зол, – щелкнув ручкой о колено, Коннорс быстро написал несколько строк на листке из отрывного блокнота с эмблемой ГУЭ. – Вот тебе записка. Здесь сказано, что мне нужна была твоя помощь для спасения некоторых лабораторных образцов.
– Вряд ли это поможет, но все равно спасибо.
И тут Питера осенило: «Если есть способ остановить цикл, то эликсир может помочь тете Мэй!»
– Что-нибудь еще? – спросил Коннорс.
«О пересадке ему сказал Человек-Паук. Значит, и этот вопрос должен задать он, а не Питер Паркер».
– Нет, просто все
