— Нет, мой правитель, не знаю.
— Потому что, Сирма, взойдет солнце и наступит новый день. Новый день — это новый шанс изменить свою жизнь. Ты хочешь изменить свою жизнь?
Девушка отлипла от стекла, низко опустила голову:
— Да, мой правитель, хочу.
Адэр распахнул окно. Ветер донес запах близкой зимы.
— Что чувствуешь, Сирма?
Девушка поежилась:
— Холодно.
— Холодно, когда один. А когда кто-то рядом… — Адэр нежно обнял Сирму за плечи: — Когда кто-то рядом, ничего не страшно. Тебе страшно?
— Нет, мой правитель. — Девушка повернулась к нему лицом. — С вами я ничего не боюсь.
В памяти эхом прозвучал голос Малики: «С вами я ничего не боюсь». Адэр резко выпрямился. Когда же она это говорила?
— Простите меня, мой правитель, — пробормотала Сирма и сжалась.
Вскинув руку, Адэр указал в окно:
— Смотри! Смотри, Сирма! Скоро начнется новый день.
На горизонте растягивалась, не обрываясь и не ломаясь, бледно-розовая нить.
Часть 34
Обняв себя за плечи, Малика смотрела в окно. Вот она — новая пассия Адэра. Вот она — причина нестерпимых ночных мук. Форма горничной — в ней она словно статуэтка. Кремовая лента в ореховых волосах — пышных, легких. Жмурит от солнца глаза — медовые, хмельные от счастья. Шестнадцать лет… по законам Грасс-дэ-мора — для девушки брачный возраст. Надо менять закон… Рядом прыгают детишки — те, кто остался в замке. Троих Адэр отправил на лечение в Бойвард. У одного нашлись родители — бедные люди… страшно представить, о чем они думали, когда искали сына. Остальные… будут жить пока здесь.
Сирма подтянула мальчикам штанишки, одернула на девочках кофты, кому-то вытерла нос, кого-то чмокнула в щечку. Она будет хорошей мамой.
— Малика, — прозвучал от порога голос служанки. — Вас ждут.
— Иду, — сказала она и задернула шторы.
В малом зале собрались старосты селений и городов Нижнего дола. Им предстояло ознакомиться с грядущими реформами — налоговой и денежной, — а потом донести информацию до селян и горожан. В другой день старосты делились бы новостями — многие из них не видели друг друга несколько лет. Но сегодня сжимали в руках блокноты и смотрели в пол.
В окаменевшей тишине Малика прошла через зал, села в кресло, установленное перед многочисленными рядами стульев, скользнула взглядом по пустым местам:
— Почему не все?
С заднего ряда поднялся щупленький мужичок:
— Я ехал через Зурбун. — Немного помялся. — Старосту забрали. Его дом сгорел… Зурбун горит…
Малика опешила:
— Как горит?
— Не весь, конечно, но горит.
Зазвучали голоса: «В Истве второй день пылает поместье графа Вальбы». — «Озур вчера ночью светился. Сам видел». — «У нас двое селян продали дочерей за дрова, на сходке чистосердечно признались, а их хибары все равно сожгли». — «Говорят, что Верхний Дол уже неделю дымит». — «В Ларжетае тихо. На улицах ни души». — «У нас еще не были. Сижу, как на иголках. Думаю, вернусь, а вдруг Ляреси уже нет».
Малика влетела в кабинет Крикса. Страж складывал документы в шкаф, посмотрел через плечо, отвернулся.
— Крикс!
Он закрыл дверцу. Встал к Малике лицом, одернул рубаху:
— Ты не к тому пришла.
— Крикс!
— Твоего племянника не насиловали семь лет.
— Так нельзя!
— Я не тот, кто будет сочувствовать насильникам и убийцам детей.
— Крикс! Есть закон!
— Мой правитель — мой Бог и мой Закон. Другого нет и не будет.
Малика побежала в кабинет Адэра; Гюст пожал плечами: правитель еще не появлялся. Пронеслась по холлу, взлетела на третий этаж. Перед его покоями попыталась взять себя в руки… бесполезно. Жестом приказала охранителям убраться с дороги и сама открыла двери.
Глядя в зеркало, Адэр завязывал галстук:
— Без доклада?
— Прекратите это безумие!
— Охранителям пора к Трою на ковер.
— Адэр!
Он поправил воротник рубашки:
— Может, закроешь дверь?
— Что вы делаете…
Адэр взял со стула пиджак:
— Одеваюсь. Не видишь?
— Ваши стражи…
— Наши.
— …сжигают дома.
Адэр надел пиджак:
— Я предупреждал.
— Адэр! Остановитесь!
— Сегодня я жгу дома в наказание за детей, завтра я буду бить плетьми за воровство, послезавтра за убийства я отравлю их колодцы. И так будет до тех пор, пока они не поймут, что мое слово — закон, мой взгляд — закон. Я — закон, которому нельзя не подчиняться!
— Вы не закон… вы деспот…
Адэр схватил ее за локоть и потащил за собой. Влетал в залы, смотрел в окна. Шептал: «Не то. Всё не то…» И мчался дальше по коридору, увлекая за собой Малику. Спустился в безлюдный холл. Вбежал в хозяйственную пристройку. Прислуга, потупив взоры, прижалась к стенам.
— Адэр! Отпустите меня! — взмолилась Малика.
— Я тебе покажу…
— На нас все смотрят. Адэр!
Он открывал двери, заглядывал в комнаты:
— Не то…
Пересек еще один холл, на секунду замер перед открытой дверью. Вытащил Малику на низенькое крыльцо. Обвел рукой грязно-желтую пустошь, придавленную бурыми тучами:
— Самая прекрасная картина из всех, что я видел. Или я заставлю страну жить по моим правилам, или сровняю с землей и буду каждый день любоваться.
— Вы должны взращивать добро, а вы сеете в душах страх. Народ не понимает ваших великих замыслов.
— У меня нет времени ждать, пока они поймут!
— Страх заставит людей бежать из страны или встать на свою защиту. На свою защиту, Адэр. Не на вашу! И в какой-то миг вы оглянетесь, а за вами уже никто не идет.
— Лучше страх, чем беззаконие. Лучше треск огня, чем плач детей. Лучше никого, чем лишь бы кто-то. — Адэр выпустил локоть Малики, одернул рукава пиджака. — Тебе больше не удастся мной манипулировать.
Малика сделала шаг назад:
— О чем вы говорите?
Адэр вздернул подбородок. Посмотрел сверху вниз:
— Я не хочу тебя. Всё! Отрубило.
— Вы решили, что я вами управляла?
— Твои чары больше не действуют.
— Не действуют… А почему не горит ваш замок?
— Что?
— Вы наказываете людей, а себя оправдываете.
— Повтори!
— Сирма… ей всего шестнадцать. По законам Тезара… вашего Тезара — она еще ребенок.
Адэр схватил Малику за горло:
— Если еще раз… я уничтожу… нет, Малика, я уничтожу не тебя. Я уничтожу всё, что тебе дорого.
С силой оттолкнул ее. Она слетела с крыльца, рухнула на землю.
— Прежде чем что-то сказать, сто раз подумай, — промолвил Адэр и скрылся в замке.
Малика выдохнула со всхлипом, уронила голову на грудь.
— Малика…
— Я упала, Мебо. Не увидела ступеньку…
Страж бережно обнял ее за плечи, помог подняться.
— Спасибо, Мебо. Дальше я сама. — Малика сделала шаг и вновь уселась в пыль, испещренную следами ящериц и птиц. — Я такая неуклюжая, Мебо.
Страж встал перед ней на одно колено:
— Если мне придется выбирать между правителем и вами, я выберу вас.
Малика посмотрела на него исподлобья:
— В ту секунду, когда ты предашь его, я убью тебя.
— Я не говорил об измене. Он когда-нибудь уедет в Тезар, а вы останетесь. С вами останусь я. Останутся Драго, Ютал, Лайс. Мы никогда не говорили об этом, но я знаю.
— Я никто, Мебо. Никто. А он прав. Иногда самый жестокий путь — единственно верный. — Малика провела рукой по подолу. — Я запачкала платье, Мебо.
— Не волнуйтесь. В коридорах уже
