Адэр бросил взгляд на побелевшую Малику:
— За что его осудил Хазирад?
Иншвид изогнул темные губы:
— Он позволил взять себя в плен.
Адэр растерялся. Принять смерть за собственное пленение? До такого мог додуматься поистине жестокий правитель.
— Он не вытерпел пыток и заговорил с вашими воинами, — добавил Иншвид.
— Иштар не говорил с моими воинами.
Повисло долгое молчание. Ракшад не сводил глаз с Адэра.
— Что не понятно? — спросил Крикс.
— В таком случае, откуда вам известно его имя?
— Я догадалась, — произнесла Малика.
Иншвид повернул голову и сжался подобно пружине. Казалось, что сейчас мощное тело разопрет от напряжения, и посланник взлетит под потолок вместе со стулом.
— Что здесь делает эта?
— «Эта» мой тайный советник Малика Латаль, — сказал Адэр. — В Грасс-дэ-море второй человек после правителя. А ты? Ты какой по счету после хазира?
Иншвид поднялся:
— Я требую…
— А я требую, чтобы ты выказывал почтение высокопоставленной особе, — жестко сказал Адэр.
— Я обращаюсь к особе: покинь помещение!
— На чужой бал со своими музыкантами не ходят, — произнес Адэр и дал знак Криксу поставить стул для Малики рядом с Орэсом.
Иншвид сел. Адэр с интересом наблюдал за ним. Складывалось впечатление, что тот никогда не видел женщин. Безмолвный взгляд пробежался по лицу Малики, переместился на грудь, взобрался по шарфу на шее, замер на губах.
— Мне будет тяжело разговаривать с вами, — сказал ракшад, непонятно к кому обратившись, — его взор был прикован к Малике, но вылетевшее «вы», бесспорно, предназначалось Адэру.
Десять минут назад ракшад мнил себя гвоздем мироздания. Сейчас же превратился в беспомощного похотливого пса. Стоило ли превращать своих женщин в какие-то предметы и станки, чтобы один их вид без накидки, скрывающей лицо, лишал сил и разума?
— Вернемся к разговору, — произнес Адэр.
— Да, конечно. — Иншвид с трудом оторвал глаза от Малики. — У вас есть выбор: либо вы приведете в исполнение приговор хазира, либо передадите пленника нам. Я обещаю — Иштар будет казнен.
— Третьего не дано?
— Не понял.
— Зато понял я, — сказал Адэр и кивнул Малике. — Ты, как всегда, оказалась права. — Посмотрел на Иншвида. — Значит, я должен привести в исполнение приговор Шедара Гарпи.
— Или это сделает Шедар Гарпи. Вы правильно сказали — третьего не дано!
— В Грасс-дэ-море запрещена смертная казнь, — сказал Крикс.
— Но разрешено ношение холодного оружия, — произнес Иншвид, скользнув взором по чехлу с кинжалом на ноге стража. — Ваша страна пополнила список отвергнутых стран?
— Не о том разговор, — проговорил Адэр.
— Почему же? Теперь вы можете подарить Иштару легкую смерть.
— Что его ожидает в Ракшаде? — спросил Орэс.
— Его прикуют вниз головой к столбу посреди пустыни.
— Иштар предстанет перед судом Грасс-дэ-мора, — промолвил Адэр.
— Он уже приговорен к смерти!
— Он приговорен вами, но не мной!
— Неужели у Великого Могана настолько мягкотелый потомок, что будет пересматривать решение Всемогущего Шедара в пользу Иштара?
— Ты сам понял, что сказал?
— Я-то понял. Это вы не понимаете, что играть в игры с Шедаром опасно.
— Опасно для кого? — спросила Малика.
Иншвид долго смотрел ей в глаза. Наконец произнес:
— Надеюсь, у ваших судей хватит благоразумия, чтобы должным образом уважить Всемогущего хазира Ракшады.
— Ты сможешь сам удостовериться. Суд состоится завтра утром, — сказал Адэр и вышел из кабинета.
Часть 35
Знакомый с детства запах старых книг еще сильнее растревожил душу.
Раньше Малика частенько бегала к Кебади. Сидя у него на коленях, слушала сказки о дальних странах и великих правителях, представляла себя королевой или грозной воительницей. Нередко засыпала на руках летописца, зажав в ладони посеребренную бороду. Но чем старше она становилась, тем чаще отказывалось работать воображение. Она уже не видела себя окруженной почтением и роскошью. Серость замка и чопорность наместников приземляли полет мыслей. С приездом Адэра Малика и вовсе опустилась на землю. Приходила в архив, чтобы утащить стопу книг с далеко не сказочным содержанием — география, экономика, законники. И сейчас пришла с четкой целью.
— Забываешь старика, — проговорил летописец. — Да, ладно, ладно! Мне ль не знать, каково живется тайному советнику.
Малика поцеловала Кебади в морщинистую щеку и, подсев к столу, поправила на шее шарф.
— Заболела? — спросил старик.
— У тебя холодно.
— В архиве всегда холодно, но не помню, чтобы ты жаловалась. Даже малышкой прибегала в тоненьком платьице.
— Я повзрослела.
Кебади снял очки, протер стекла:
— Я заметил.
Малика натянула шарф на подбородок:
— Мне нужны книги.
— А тех, что утащила, мало? Кстати, когда вернешь?
— Скоро. Так как насчет книг?
Летописец окинул рукой хранилище:
— Бери любую.
— Любая мне не нужна.
— Что именно тебя интересует?
— Брачный законник Ракшады.
Кебади улыбнулся:
— Замуж собралась?
— Собралась. Еще свод законов и историю династии Гарпи.
— Ты же их уже читала.
— Это было давно.
Кебади пошел к стеллажам, подтягивая ногу. Скрылся в узком проходе. Бежали минуты, а летописца все не было.
— Хм, — прозвучало из глубины архива. — Тебе брачный законник какой династии?
— Гарпи.
Вскоре Кебади положил перед ней три толстых тома:
— Распишись в журнале.
— Я здесь почитаю, — сказала Малика и, прижав к себе книги, побрела в читальный зал.
Спустя несколько часов закрыла последний том. Обхватила голову руками. Сил жить не осталось. Смысла жить нет. Пора сделать последний шаг. Она уничтожит род Гарпи. Пусть никто не поймет и никто не оценит, но она сможет гордиться собой и улыбаться, глядя смерти в лицо.
Сбоку холодного камина лежала горка поленьев. На открытом окне стояли дыбом занавеси. Через железную решетку пялилась белая луна. Ледяной ветер по-хозяйски разгуливал по комнате. Лежа на широкой кровати поверх мехового пледа, Иштар читал энциклопедию мореплавателей. Большинство статей были написаны ракшадами еще в глубокой древности. Землю потрясали природные катаклизмы, исчезали и появлялись целые народности, и цивилизации были заняты приземленными делами. И лишь ракшады — в дни мира или в эпоху войн, в голодную эру или в часы благополучия, во времена потопов или землетрясений — продолжали изучать моря, строить корабли и бороздить бескрайние морские просторы.
Энциклопедии устаревали, современные «знатоки-мореплаватели» не торопились обновлять информацию. Но даже если б кто-то надумал издать новейший сборник сведений, ракшады дали бы все те же устаревшие статьи и научные работы. Они давно поняли, что ничего нет дороже знаний — их цена неизмеримо выше цены золота, которое с каждым днем обесценивается, — и перестали ими делиться.
Иштар листал энциклопедию, как морскую историю своей отчизны. Давнюю историю. Уже несколько десятков лет багаж знаний передавался по наследству — от отца к сыну или от деда к внуку, — минуя какие-то пометки, писульки и чертежи. Иштару свой опыт передал младший брат прадеда. Звезды, луна, солнце, цвет воды, форма волн и ветер могли поведать ему, бесстрашному воину, намного больше, чем все учебники, справочники и карты вместе взятые.
На журнальном столике рядом с настольной лампой возвышалась стопа книг — в них рассказывалось о подвигах людей, некогда живших в Краеугольных Землях. Безынтересные истории — повседневные решения и обыденные поступки не могут быть подвигом.
В комнату вошли двое: молодая черноволосая женщина и страж. Иштар посмотрел на них и вновь уставился
