Когда последняя темно-розовая полоса поблекла на небосклоне, девушке стало не по себе. Вокруг ни души, только чуть слышно шелестит травой ветер, даже дорога, по которой запоздалые студенты возвращались в общежитие, осталась позади. Впереди маячило то самое темное и непонятное, которое леди Отой изначально приняла за деревушку. Теперь она понимала, что ошиблась, жестоко ошиблась.
Старое кладбище под защитой часовни с острым вытянутым шпилем притаилось между рощей и логом. Часть могил спускалась по склонам, не найдя места на основном погосте. Тут хоронили бедняков, более богатым достались склепы и обнесенные оградками могильные плиты с причудливыми памятниками. Коленопреклоненные девы, взвившиеся на дыбы кони, рвавшиеся ввысь драконы – фантазия камнетесов и литейщиков казалась безграничной. За всем этим неусыпно следило мерцающее алое окно лампадки, подвешенной в арочном проеме часовни. Впервые увидев ее, Даниэль испугалась, чем изрядно насмешила спутника. Он против воли подвел ее ближе и доказал: поводов для беспокойства нет. Только страхи никуда не ушли. Девушке мерещился ледяной ветер, гулявший между могилами, мнилось, будто то там, то здесь зажигаются новые огоньки. По коже бегали мурашки. Леди Отой ощущала могильный холод. Она могла поклясться, что это не игра воображения. Неужели ее дар откликался на незримую силу, сконцентрированную на кладбище, магию смерти?
– Жуткое место! – поежилась Даниэль, присев на верхнюю ступеньку часовни.
Лампадка раскачивалась над ее головой, отбрасывая багровые тени на руки и колени.
– Обычное, – отмахнулся Антуан.
Он стоял напротив, небрежно опершись о столбик ограды богатого склепа. Кто-то не поленился, привез мрамор, а не довольствовался песчаником или обычным серым камнем. Леди Отой показалось, что де Грассе не просто стоял, а жадно впитывал исходившую от могил темную энергию. Вот, даже едва заметно улыбался.
– И в чем же состоит мое испытание?
Даниэль хотелось скорее вернуться в академию, юркнуть в безопасную постель. Пусть кровать узкая и жесткая, зато там точно нет мертвецов.
– Погуляйте по кладбищу.
– Что?!
Преподаватель сошел с ума?
– Прогуляйтесь по кладбищу, – невозмутимо повторил Антуан. – Дар обязательно проявится. Потом вернетесь и расскажете мне об ощущениях. Я до поры ничего не скажу, чтобы вы не выдали ложную специализацию за истинную.
Преподаватель шагнул к часовне. Даниэль поневоле пришлось встать и уступить ему место на ступеньках. Ночь на кладбище казалась особенно темной, даже луны, и той сегодня нет, идти никуда не хотелось, но де Грассе не оставил выбора. Шаг за шагом, постоянно оглядываясь, девушка удалялась от единственного, пусть и инфернального пятачка света. Тьма раскрыла объятия и только ждала удобного момента, чтобы поглотить жертву. Обратно можно и не вернуться. Даниэль решила не сходить с центральной дорожки, не углубляться к оврагу. Она пройдет могил пять и остановится, Антуану со ступенек ее хитрости не заметить – помогут деревья. Даниэль выждет немного, вернется и что-нибудь соврет.
Песок шуршал под ногами – слишком громкий звук посреди всеобщего безмолвия.
Раз, два, три, четыре пять —Я иду тебя искать.Леди Отой вздрогнула и остановилась. Ветер? Точно ветер, именно его она приняла за шепот среди крон.
Не слышны мои шаги.Как найду тебя – беги.Тоненький детский голосок упрямо врывался в сознание. Девушка никак не могла понять, откуда он доносился. Справа, слева? «Ну и богатое у тебя воображение!» – покачала головой Даниэль и направилась к намеченной цели – скульптурной группе в виде женщины с ребенком, возлагавших венок к гладкой могильной плите на постаменте. Родственники навещали захоронение, даже лампадку оставили. До ограды оставалось всего ничего, когда светильник неожиданно взмыл в воздух. Девушка замерла, скованная страхом. Сколько ударов сердца минуло? Один, два? Она на время потеряла счет времени, не сводя взгляда с могилы. Вот лампадка разгорелась ярче, такая же алая, зловещая, как в часовне, и леди Отой поняла, что она не повисла в воздухе, нет, ее держал человек. Осознав, что его обнаружили, он поднялся в полный рост. Беззвучный крик сорвался с губ Даниэль, и она опрометью, спотыкаясь, бросилась прочь. У человека не было головы! Совсем, вместо нее обрубок шеи. Предательские ноги отчего-то понесли не к Антуану, а петляли между могилами, продирались сквозь кустарник к параллельной дорожке. Даниэль не видела, но чувствовала, кладбищенский житель следовал за ней. Он не торопился, словно знал, жертве никуда не деться. Сухой валежник хрустел под тяжелой поступью. Но это невозможно, призраки нематериальны, мертвецы не разгуливают как живые!
Шесть, семь, восемь, девять, семь.Где-то тут твоя постель.В спину я тебе дышу.Не волнуйся: я спешу.Мрачная детская считалочка звучала все громче. Казалось, ее распевали десятки голосов, хохоча, издеваясь. Они были повсюду и одновременно нигде.
Вконец запаниковав, Даниэль пустилась во весь опор и едва не разбила нос о внезапно выросшую перед ней ограду. Совсем без синяков не обошлось – пострадала нога, но девушка не замечала боли. Она понимала: только движение, непрерывное, стремительное, отсрочивало встречу со смертью.
Раз, два, три, четыре, семь.Мне не жаль тебя совсем.Прятаться ведь нет нужды,Не избегнешь ты беды.Теперь голоса звучали в голове Даниэль. Девушке казалось, будто она сходит с ума. Девушка закрыла уши руками, чтобы хоть как-то приглушить страшную считалку, но это не помогало. Неведомый некто наслаждался метаниями жертвы, его издевательский речитатив напоминал звук набатного колокола.
Раз, два, три, четыре пять.На тебя я зол опять.Этой ночью берегись,В последний раз ты помолись.Глава 7
«В последний раз ты помолись!» – повторили десятки тоненьких голосков и залились хохотом, от которого кровь стыла в жилах. После наступила гробовая тишина, в которой особенно отчетливо слышались приближавшиеся шаги безголового – ему надоело ждать, когда Даниэль упадет. Девушка боялась обернуться, проверить, далеко ли он. Интуиция подсказывала, стоит хоть на миг замедлиться, преследователь окажется прямо за спиной. А если и нет, Даниэль непременно запнется и растянется на земле. Чудо, что она до сих пор на ногах! Мрачное кладбище ежеминутно испытывало на прочность, посылало ловушки в виде корней и замаскированных мхом надгробий. Оно казалось бесконечным, а безлунная ночь – ловушка, из которой никогда не выбраться.
Бока кололо, дыхания не хватало. Теперь Даниэль ненадолго останавливалась, чтобы, ухватившись за столбик ограды, перевести дух. Ноги налились свинцом, но она не сдавалась. Внутри зрела злость на де Грассе, робко, но верно пробиваясь сквозь пучину страха. Он некромант, он не мог не почуять беду! Или вся эта жуть, от которой стыла в жилах кровь, и есть та самая проверка? Тогда Даниэль воспользуется сложившимся положением и попросит одурманенного зельем ректора выставить Антуана вон без выходного пособия. Ради такого она
