На самом деле они с Кейси не задали ему ни одного вопроса по существу. Слишком обрадовались, когда папа снизошел до того, чтобы посидеть и поговорить с ними хотя бы пять минут.
Если на то пошло, его объяснения оказались действительно интересными, решила Маргарет. К тому же приятно знать, что отец на пороге поразительного открытия, которое прославит его на весь мир.
Но как же все остальное?
Закралась пугающая мысль: а если он лгал?
Нет, тут же решила она. Нет. Папа не станет нам лгать.
Просто есть некоторые вопросы, на которые он ответить пока не может.
Над этими вопросами она ломала голову до самой ночи – и после ужина, и после того, как целый час проболтала с Дайан, и после того, как сделала домашнее задание, и после того, как немного посмотрела телевизор, и после того, как легла в кровать. Даже тогда они не выходили у нее из головы.
Услышав тихие шаги отца по выстланной ковролином лестнице, Маргарет села в постели. Мягкий ветерок шевелил занавески. Она слышала, как отцовские шаги прошуршали мимо ее спальни, удаляясь в сторону ванной, слышала, как в раковину хлынула вода.
Пойду и спрошу его, решила она.
Взглянув на часы, она обнаружила, что уже половина третьего ночи.
Но сна не было ни в одном глазу.
Пойду и спрошу его насчет подкормки для растений.
Иначе это сведет меня с ума. Буду думать, и думать, и думать… Всякий раз, глядя на него, я буду представлять, как он стоит над раковиной, запихивая в рот горсть за горстью.
Должно же быть какое-то простое объяснение, убеждала она себя, выбираясь из постели. Всему должно быть логическое объяснение.
И я должна его знать.
Крадучись, она двинулась по коридору на луч света, пробивавшийся из-за двери в ванную, которую отец оставил слегка приоткрытой. В раковину по-прежнему бежала вода.
Послышался кашель, затем Маргарет услышала, как отец отрегулировал воду.
Я должна знать ответ, думала Маргарет.
Я просто спрошу его напрямую.
Вступив в узкий треугольник света, она заглянула в ванную.
Отец стоял, склонившись над раковиной, обнаженный по пояс, его рубашка валялась на полу. Бейсболку он положил на бачок унитаза, и листья, покрывающие его голову, поблескивали на свету.
Маргарет затаила дыхание.
Листья были такие зеленые, такие толстые…
Отец ее не замечал. Все его внимание было сосредоточено на перевязанной руке. Орудуя небольшими ножницами, он аккуратно разрезал бинты и снял повязку.
А рука-то до сих пор кровоточит, заметила Маргарет.
Или нет?
Что это капает из пореза?
По-прежнему не дыша, она наблюдала, как он смывал это под струей горячей воды. А потом, прищурившись, принялся тщательно осматривать порез.
Даже промытый, тот все равно продолжал кровоточить.
Маргарет смотрела во все глаза, стараясь сосредоточить взгляд.
Оно не могло быть кровью… верно?
Оно не могло быть кровью – то, что капало в раковину.
Оно было ярко-зеленым!
Охнув, Маргарет стремглав кинулась обратно в комнату. Половицы под ее ногами предательски заскрипели.
– Кто здесь? – закричал доктор Брюэр. – Маргарет? Кейси?
Он выглянул в коридор в тот самый момент, когда Маргарет исчезла у себя в комнате.
Он видел меня, думала она, запрыгивая в кровать.
Он видел меня… и сейчас придет за мной.
10
Маргарет натянула одеяло до самого подбородка. И поняла, что ее трясет, что все ее тело колотит жесточайший озноб.
Затаив дыхание, она прислушивалась.
Из ванной по-прежнему доносился плеск воды.
Но шагов она не слышала.
Он не придет за мной, решила она, испустив долгий, беззвучный вздох.
И как мне только в голову такое взбрело? Как могла я испытывать такой ужас… перед родным отцом!
Ужас.
Раньше это слово не приходило ей на ум.
Но теперь, дрожа так сильно, вцепившись в одеяло так отчаянно, прислушиваясь, не послышатся ли в коридоре шаги отца, Маргарет осознала, что действительно испытывает настоящий ужас.
Перед родным отцом.
Если бы только мама была дома.
Не помня себя, она потянулась к телефону. Ей пришла мысль позвонить матери, разбудить ее, попросить приехать как можно скорее. Сказать, что с папой творится что-то ужасное. Что он меняется. Что он так странно себя ведет…
Она посмотрела на часы. Без семнадцати три.
Нет. Так нельзя. Ее несчастной матери и без того приходится несладко, она должна заботиться о сестре. Маргарет не вправе прибавлять ей забот.
И потом, что она скажет? Как сможет объяснить матери, что испытывает ужас перед родным отцом?
Миссис Брюэр, скорее всего, скажет, что ей надо успокоиться. Что отец по-прежнему любит ее. Что он никогда не причинит ей зла. Что он просто поглощен своей работой.
Поглощен…
На его голове растут листья, он пожирает грязь, а его кровь зеленого цвета.
Поглощен…
Она слышала, как в ванной перестала бежать вода. Слышала, как щелкнул выключатель. Слышала, как отец не спеша удалился в свою комнату в конце коридора.
Маргарет немного расслабилась, выпустила из рук край одеяла. Закрыла глаза и попыталась выбросить все мысли из головы.
Она попробовала считать овечек.
Это никогда не помогало. Она попробовала считать до тысячи. На триста семьдесят пятой овечке села в кровати. В голове стучало. Во рту пересохло.
Она решила спуститься на кухню и взять из холодильника холодной воды.
Завтра буду совсем никакая, думала она, тихонько пробираясь по коридору и спускаясь по лестнице.
Завтра, впрочем, уже наступило.
Но что поделаешь? Спать-то надо.
Половицы на кухне поскрипывали под босыми ногами. Холодильник неожиданно издал громкий щелчок, напугав Маргарет.
Спокойствие, сказала она себе. Только спокойствие.
Открыв дверцу холодильника, она взяла бутылку воды, открутила крышечку, как вдруг чья-то рука схватила ее за плечо.
– Ай! – взвизгнула Маргарет и уронила бутылку на пол. Ледяная вода разлилась вокруг ног. Маргарет отскочила, но ноги уже промокли.
– Кейси, ты меня напугал! – закричала она. – Ты чего не спишь?
– А ты чего? – парировал он сонным голосом. Его светлые волосы прилипли ко лбу.
– Не спится. Помоги воду вытереть.
– Не я ее разливал, – попятился он. – Сама вытирай.
– Я из-за тебя ее разлила! – возмутилась Маргарет. Схватив со стойки рулон бумажных полотенец, она сунула их ему в руки. – Ну. Быстрее.
Они опустились на колени и при свете открытого холодильника стали вытирать холодную воду.
– Так, думал о всяком-разном, – признался Кейси, кинув комок промокших полотенец на стол. – Вот и не спалось.
– Мне тоже, – сказала Маргарет, хмурясь.
Она хотела добавить что-то еще, но какой-то звук из коридора остановил ее. Это был жалобный возглас, стон, исполненный нечеловеческой тоски.
Вскрикнув, Маргарет перестала собирать воду.
– Что это было?
Взгляд Кейси наполнился страхом.
Они услышали его снова – невыразимо печальный звук, словно чья-то мольба… горестная мольба.
– Это… это из подвала, – проговорила Маргарет.
– Думаешь, это растение? – еле слышно прошептал Кейси. – Думаешь, это одно из папиных растений?
Маргарет не ответила. Она стояла на коленях, неподвижно, прислушиваясь.
Снова раздался стон, на этот раз более тихий, но столь же печальный.
– Не уверена, что папа говорил нам правду, – сказала она, посмотрев Кейси в глаза. В тусклом свете из холодильника его лицо выглядело бледным и испуганным. – Не уверена, что томаты могут издавать такие
