Но сегодня этому должен был прийти конец. Старик поклялся на дархуме вернуть ему его дар в обмен на услугу. И пусть это не вернет ему утраченные чувства, но с помощью дара прикосновения он мог бы вновь ощущать их, хотя бы чужие, как это было у Мертвого Леса с кэльвом. Мужчина дотронулся пальцами до груди, где под тонкой броней на шнурке висел маленький футляр.
«Сегодня я отомщу».
Снизу раздался шум открываемой двери и голос Эрридана.
«Началось!» — пронеслась в голове у Кэрика мысль, от которой он почувствовал знакомое удовольствие. Предстояла схватка, в которой сила была на стороне соперника. И ощущение этого вызова подстегивало мужчину изнутри. Кэрик рывком вскочил на ноги. Достал на ощупь несколько склянок с эликсирами из сумки, выпил их все. Пустые убрал обратно и отложил сумку в сторону. Затем снова поджег пару свечей, вырывая пыльную комнату из тьмы в свет. Пальцы пробежали по одежде, быстро проверяя амулеты и оружие. Убедившись, что все в порядке, мужчина отошел к противоположной от входа в комнату стене и замер в ожидании. Снизу доносились шаги поднимавшихся людей. Хмурый Кэрик никогда не ощущал себя более прекрасно. Тело горело огнем предвкушения неравной драки, а разум оставался спокойным и собранным.
Глава 21
Дьюс был растерян. Казалось бы, его посвятили в каждую часть грандиозного плана Вальдэна в подробностях, от первого шага, их отплытия с Солха, и до последнего, когда заветная цель оказалась бы у них в руках. Пусть учитель и не откровенничал с ним без необходимости, но Дьюс ни разу не делал очередной шаг вслепую. Более того, Вальдэн не отмалчивался, когда ученик начинал задавать вопросы после его объяснений, хотя мог просто указать рукой на цель и приказать выполнить очередное задание. Десятки раз они обсуждали все это снова и снова, оттачивая план, словно аккуратный ювелир, полирующий драгоценный камень, пока не исчезли все изъяны. И это были именно обсуждения. Вальдэн всякий раз внимательно выслушивал ученика, словно они были на равных в их союзе. И пусть последнее слово всегда оставалось за ним, Дьюс каждый раз ощущал свою значимость в планах старого мэйра.
О том, зачем вообще Вальдэну был так нужен этот загадочный предмет из Мертвого Леса, юноша даже не задумывался. Раз учитель сказал, что надо, значит, надо. Дьюс знал, что любой мэйр готов был на многое ради этих реликвий, скрывающих иногда в себе огромную силу, незнакомое ранее заклинание или что-то подобное. Но вызов неизвестного существа в свой мир? Это казалось невозможным. Он никогда не слышал и близко о чем-то подобном. Откровение Вальдэна было настолько неожиданным и сильным, что юноше стоило немалых усилий справиться со своим замешательством и не показать его учителю. Пусть он не сомневался в их силах и возможностях, такой ритуал был новым для него и внушал опасения. А то, что ему предстояло после ритуала, и вовсе поставило юношу в тупик. Покинуть своего учителя и отправится в Радэн в компании незнакомого погорца. Тут было отчего растеряться.
Большая часть оставшегося пути от таверны до башни прошла в молчании и размышлениях. Вальдэн, словно догадываясь о сомнениях ученика, не донимал его пустой беседой. Он лишь коротко отвечал на редкие вопросы Дьюса о городе и его жителях. Разговаривать о предстоящей сделке у мэйров желания не было. Вальдэн изредка косился на задумчивое лицо Дьюса и хмурил лоб, отчего его морщины становились еще глубже и резче, превращая мэйра в древнего старика.
Когда Дьюс оказался перед дверью маяка, его неожиданно обуял страх. Впервые за все время он начал осознавать наивность и глупость плана учителя. Это было похоже на то, словно с его глаз упала повязка, и он смог увидеть все то, что до этого мог лишь трогать руками. То, о чем мог судить только со слов Вальдэна. То, за чем мог подсматривать лишь в узенькую щелочку между повязкой и лицом.
План Вальдэна был похож на самоубийство. Что бы ни говорил старик, как бы он ни был уверен в своих силах,
