Я шумно вздохнула. Откинула одеяло, встала с кровати, подошла к окну и отдернула шторы. Ослепительное солнце Азрайлена хлынуло сквозь прутья решетки. Далеко внизу расстилалась изумрудная долина.
Отвернувшись от окна, я подошла к шкафу, чтобы одеться. Джинсы, джемпер, кроссовки – все находилось на прежних местах. Ничего не изменилось. Я никуда не уходила. Сон. Невероятный, сложный, правдоподобный сон…
Взгляд упал на полочку под моей земной одеждой. На ней лежала дорожная торба. Чертовски похожая на ту, с которой я вышла из княжеского дворца в моем сне. А внутри что-то прямоугольное, с острыми углами.
Схватила сумку, раскрыла. Два фолианта. Зеленый и черный с бордовым. Я вытащила их и подбежала к окну, чтобы рассмотреть на свету.
Череп и скрещенные кости на корешке темной книги. Золотое тиснение – на зеленой. Оба шрифта непонятны, но оба узнаваемы. Я видела эти очертания букв. Как видела эти книги.
Отложив черную на подоконник, я принялась судорожно листать зеленую с конца. И вот они, тут как тут. Два лица, мужское и женское, в обрамлении узорчатой тесьмы. Эльсарим и Семайни. Либо я вынесла эти книги из сна – как мне только что уже привиделось, либо мое облегчение напрасно и сон оказался явью.
Скрипнула дверь. Оборачиваясь, я открыла рот, чтобы приветствовать Дельдру. Да так и осталась с отвисшей челюстью. Вместо служанки шеами вошел Ральдарин собственной персоной.
Я не успела и слова вымолвить, более того – ни одна мысль не успела промелькнуть в моей голове… Стремительным шагом он приближался ко мне.
Рефлекторно я выставила перед собой книги, как щит. Ральдарин взял меня за запястья, развел руки в стороны. Древние фолианты с громким стуком рухнули на пол. Я попыталась выдернуть руки, но он не дал. Подтолкнул на шаг назад, и я уперлась спиной в стену.
Еще полшага ко мне – и вот я зажата между стеной и Ральдарином. Янтарные глаза впиваются в меня сверху вниз. Он вдавливает в стену мои разведенные ладони. Наклоняется к губам…
Я перед ним, как кролик перед удавом. Замерла в ожидании поцелуя, беспомощная, трепещущая. Но он ничего не делает. Лишь скользит по мне взглядом. Широкая грудь напряженно вздымается. Вслушиваюсь в его дыхание – и сама не замечаю, как дышу с ним в такт.
Кажется, так будет длиться вечно. Я – распятая у стены. Он – держит и контролирует каждое мое движение. Наэлектризованное поле между нами – опутывает незримыми нитями, стягивает ближе, плотнее друг к другу…
И когда я уже перестаю ждать, растворяюсь в застывшем безмолвии, он набрасывается на мои губы. Сминает поцелуем, захватывает в непереносимо сладостный плен.
Минута, другая, третья… Я не считаю. Забыла время, забыла себя. Поцелуй не дает вздохнуть – но как дышать, я тоже забыла. Когда он наконец отрывается от меня, судорожно вбираю в грудь воздух.
Одним движением Ральдарин разрывает шелковую ночную рубашку, в которой я проснулась. Так же безжалостно он обошелся с блузой в прошлый, наш первый раз. Воспоминания об этом обжигают не меньше, чем прикосновения Ральдарина. По венам разливается огонь, и я не могу ему противостоять.
Исчезло все, что разделяло нас. Нет ни людей, ни кельми, ни их интриг, ни загадок. Только я – женщина и мужчина, который жаждет мной обладать.
Ральдарин подхватывает меня, усаживает на подоконник. Сам склоняется ко мне, упираясь могучими руками по обе стороны от меня. И впивается губами в шею. Не отрываясь, скользит до ключиц. Целует каждую впадинку, опускается ниже. Соски напрягаются, предвкушая его приближение… И когда он касается их языком, я на грани взрыва.
Он отнимает одну ладонь от подоконника, оглаживает мне спину и бедра. Раздвигает мои колени. Теперь уже я опираюсь на руки и откидываюсь назад. Обнаженная, вся раскрытая перед ним.
Ральдарин срывает свою одежду еще резче и быстрее, чем мою. Замираю, любуясь, как натягивают кожу упругие мускулы. Стыжусь опустить взгляд ниже. Сегодня на меня не действует дурманящее зелье. Неловко взирать на неприкрытую, рвущуюся ко мне мужественность.
Но он и не дает рассматривать себя. Крепко прижимает всем телом, захватывает в кольцо рук, как в стальные тиски. Чувствую его в себе, как он врывается, вновь ломая все мои границы, сметая все защиты, какие еще остались в моей упрямой голове.
И я понимаю, что за этот миг близости, полного и неразрывного единения я отдам все – даже самое дорогое. Нет ничего дороже нас двоих.
Он двигается резко, жестко, ударяясь бедрами о мои. Вколачивается, заставляя стонать навзрыд. Я кричу от блаженства на грани боли. От запретного удовольствия, которое тщетно пыталась вытравить из воспоминаний.
– Ирина, – шепчет он.
– Рин! – выкрикиваю я. Наши имена сливаются, как и наши тела. Взрыв настигает меня и захлестывает, как поток лавы. Экстаз разливается под кожей жидким пламенем, заполняет каждую клеточку тела. Бьюсь в его объятиях, таких крепких, надежных. Желанных.
Сжимаются, пульсируют мышцы внутри, и я еще плотнее, еще острее ощущаю Ральдарина в своем лоне. Иной поток огня – его огня – заливает меня изнутри. Млею и плавлюсь у него в руках. Губы Ральдарина покрывают меня поцелуями. Он отстраняется, чтобы взглянуть мне в глаза. И я впервые вижу на его лице… нежность. Не просто дикую, безумную страсть, сносящую любые преграды на пути.
А перед моим взором вдруг всплывает картина другого страстного соития. Не со мной. Элайсси в разорванном платье. Ральдарин вбивается в нее, как только что в меня. Она ведь сейчас тоже где-то здесь. В его власти. Может, и сейчас он направится от меня к ней, за добавкой?
Он смотрит на меня, и в глазах мелькает тревога. Что-то отразилось на моем лице. Вслед за той ранящей картиной в памяти всплывает все остальное. Элайсси. Дэн. Заложницы. Прерванный ритуал. Люцема. Она ведь тоже здесь, в замке. Наверняка утешала его после моего бегства.
Я даже не замечаю, как моя рука взлетает и с размаху бьет его по лицу. И то же самое проделывает вторая. Чужим, холодным голосом спрашиваю:
– Где Элайсси и Дэн? Что ты с ними сделал? Про каких заложниц спрашивала мать Элайсси?
Вытянулись ромбики зрачков. На миг мне стало страшно. Что он сейчас сделает со мной за это?
Пальцы Ральдарина сомкнулись на моих запястьях. Опасно прищурившись, он проговорил:
– Последний раз я позволяю тебе такое. Не надейся, что моя страсть к тебе защитит от наказания.
Ах вот как он заговорил? Опять наказания всплыли! Хорошо же, я сейчас тоже кое-что припомню.
– И как ты собираешься меня наказывать? Привяжешь к кровати и заставишь смотреть, как развлекаешься с Элайсси? Или Люцемой? Помню, ты искал зрителей для ваших забав.
Зрачки сузились еще больше. Ральдарин стиснул зубы. Я напряглась в ожидании чего-то очень, очень нехорошего. Но в этот момент он шумно выдохнул. А потом заговорил:
– Я понимаю. Ты видела меня в ту ночь со шлюхой
