— По вашим лицам мне стало ясно, что вам нужно время подумать, — проявил снисхождения Аранион. — У вас оно есть… до рассвета.
Правитель эльфов оставил советников наедине с магистром белой магии. Он невольно вспомнил о тех былых днях, когда приходилось путешествовать по всему королевству, чтобы наладить торговые отношения с разными народами и племенами. Это было намного проще, чем править десятками тысяч душ. К тому же без Саираэ все стало намного сложнее, запутанней. Она знала, что погибнет, знала, что настанут темные времена и все забудут об ошибках прошлого, поэтому попросила закрыть границы, если этот час настанет раньше, чем враг покажет свое истинное лицо.
«Я обещал, что сохраню все твои тайны, и любой ценой буду защищать наш народ, — тяжелые мысли беспокоили Араниона, а в душе поселились беспокойство и смятение. — Но ты не сказала, что это будет так тяжело, и что мне придется лишиться своих сыновей…»
========== Часть 20 ==========
Гай Антоний, Томас и Фараг сидели на песке, смотрели на черное солнце и разговаривали на разные темы, ведь больше в Илазе нечем было заняться.
— Некоторых из них я знал, — римлянин показывал на тени, которые вялой походкой проходили мимо них.
— Мне посчастливилось познакомиться с теми, кто в скором времени переродился, доказав, что о нас здесь никто не забывает, — похвастался мудрец.
— Я только однажды видел, как открывались двери. Это было прекрасно. В жизни ничего подобного не видел, — мечтательно проговорил Гай.
Оба замолчали и погрузились в раздумья. Наверное, они представляли тот момент, когда им предоставят возможность возвратиться обратно в материальный мир, где снова попробуют исполнить свое предназначение.
— Волшебник, — заговорил Томас, когда вспомнил о забытом вопросе, — а кто такой Всевидящий? Ты вскользь упоминал его.
— Рад, что ты спросил! — мудрец обрадовался возможности поделиться полезными знаниями. — В свое время я позволил себе потратить достаточно много времени, изучая древние манускрипты и анналы, в которых рассказывалось о строительстве Архейма и зарождении объединенного королевства.
— А раньше народы враждовали? — удивился Мальком.
— Да, особенно эльфы с орками. Они вели безжалостную и кровопролитную войну, ведь последние посягнули на священные леса Даэртаур, — маг задумчиво погладил маленькую бородку, которая неожиданно появилось на его гладко выбритом лице. — Чуть позже к конфликту присоединились дворфы. Они выступили третьей стороной, так как преследовали собственные цели: их интересовали горные гряды в далеких северных землях, где земля не знала ласковых и теплых прикосновений солнечных лучей, где снег никогда не таял, и постоянно стояли невыносимые холода. В общем, если бы не Маджар со своим могучим войском, превосходящим численностью по отдельности каждую армию трех народов, никто бы не додумался остановить кровопролитную войну.
— Несладко же вам пришлось в прошлом.
— Так, мы немного отвлеклись от основной темы, — посетовал маг. — В древних манускриптах я ничего не нашел, как и в исторических анналах. Всевидящие почти нигде не упоминаются, но вот руку даю на отсечение, что их корни уходят очень глубоко, намного глубже, чем можно представить.
— Почему вы так считаете?
— Предчувствие, — лукаво улыбнулся Фараг. — Всевидящий — это тот же маг, но не в привычном понимании этого слова. За свой дар он платит тем, что становится немощным физически и лишается зрения, зато, не выходя из своей комнаты в башне, он может видеть весь мир, но только глазами растений, птиц, насекомых и других животных. Но и здесь его зрение отличается: если мы видим физическую часть мира, само дерево, то взору Всевидящего открыта его суть, корни, которые не видны нам.
Мальком задумчиво нахмурил брови. В голове вращалась какая-то мысль, которая неожиданно всплыла во время разговора с магом, но он никак не мог поймать ее за хвост.
— И какой от такого мага толк? — подключился к разговору после долгого молчания Гай.
— Во-первых, ни одна вражеская армия не сможет незаметно пересечь границу королевства, пока жив Всевидящий, — Фараг загнул мизинец. — Во-вторых, если же все-таки кто-то объявит войну, то можно подготовиться, спокойно собрать войска в одном городе, а потом атаковать противника в тот момент, когда он меньше всего ждет.
Маг загнул безымянный палец.
— Ну и в-третьих, — сказал Мальком, загнув Фарагу указательный палец, — если кто-то задумает восстание, то об этом можно будет узнать прежде, чем враг соберет вокруг себя достаточно много людей.
— Без Всевидящего объединенное королевство не простояло бы так долго, — подвел итог римлянин. — Теперь мне все ясно.
«Как долго я еще буду торчать здесь? — Чем дольше Томас оставался в Илазе, тем чаще он впадал в отчаяние. Это место давило на него своей гнетущей атмосферой безысходности. Неведение совместно с ожиданием чего-то — один из худших кошмаров, который может произойти с человеком. — Я скоро сойду с ума, если не вернусь обратно в материальный мир!»
*
Большая часть северного района превратилась в огромный костер, где бушевала одна из самых опаснейших стихий. Из-за сильной плотности расположения небольших деревянных домов и других построек, примыкавших друг к другу, пожар давно вышел из-под контроля, набирая обороты. Только одно здание осталось нетронутым: маленький храм, стоявший на отшибе возле речки, разделяющей город, и моста, который соединял восточную часть северного района с западной.
Посреди хаоса, смертей и разрушений храм стал безопасным местом, прибежищем для всех, кто искал спасения в вере, кто искал защиты под божьей дланью. Возле него собралась толпа отчаявшихся разношерстных жителей Архейма: плечом к плечу стояли бедняги и торговцы, ремесленники и мошенники, разбойники и контрабандисты, — все они забыли о прошлых обидах и разногласиях, чтобы выжить. Это сплотило их сильнее, чем могло казаться: общая беда в одночасье стерла все социальные различия, поставив всех на одну ступеньку. Не было бедных и богатых, не было хороших и плохих — все, что имело значение, это выживание.
Из храма вышел зверолюд, ростом не ниже шести футов, в черной тунике с золотистой оторочкой, плотно прилегающей к массивному телу, и со жреческой диадемой на голове. В руках он держал огромный деревянный посох, разрисованный непонятными символами. На общем фоне жрец выделялся окрасом меха: рыже-желтым, с небольшими сплошными черными пятнами. Его появление привлекло внимание абсолютно всех, кто собрался возле небольшого здания.
— В сей трудный час я обратился за помощью к богам, — воздел руки к небесам зверолюд. — И они откликнулись на
