Роман хмыкнул:
– Вы же с натуральности начали, помнится. Но в вашей прекрасной античности как раз было много натуральности. А вы с ней бороться собрались. Где логика?
И снова заговорили три А:
– В прекрасной античности была строгая иерархия. Творец был невидим. Люди общались с богами. Боги были хороши и разнообразны.
– Людям не выдержать прямого общения с Творцом. Смотрите, к каким ужасам приводят эти попытки. Разве в античности были такие массовые войны, как теперь? К тому же в прекрасной античности был полубог Пифагор. Он улучшил для людей натуральный строй. А средневековые фанатики низвергли его достижения.
– Уже второе тысячелетие идёт проект перевода человечества на искусственную жизнь. Те, кто способствуют этому проекту, – делают благо для людей. Ибо это путь к перерезанию пуповины и избавлению от главного страдания человека – безнадёжной тяги домашнего гуся в небеса.
– Послушайте, – сказал Роман, – но совсем без этой тяги люди станут похожи на животных. Вам это не приходило в голову?
Три А ответили одновременно:
– Это прекрасно, коллега. Не презирайте животных. Что вы знаете об их духовной жизни?
– И что же конкретно вы мне предлагаете? – спросил Роман.
– Сущий пустяк. Статейки на заказ кое-где.
– Еще небольшие работки по вашей специальности, потом вместе новую философию создадим.
– Хотите стать мировой величиной побольше Канта?
– А как же кифаротерапия? – поинтересовался Роман. – Вам ведь невыгодно, чтобы мы ей занимались?
– Ну почему же, коллега?
– Несомненно, кифаротерапия – это прекрасно.
– Интеллектуальный досуг для населения! Что может быть лучше?
Роман попытался посмотреть им в глаза, но лица неуловимо двигались куда-то, как тёмные воды Обводного канала. Тогда он перевёл взгляд на воду и спросил:
– А если я откажусь сотрудничать с вами?
– Тогда будете иметь дело…
– …со свободой воли.
– Это – дело трудное и неблагодарное, коллега.
– Я отказываюсь, – твердо сказал Роман, глядя поверх канала вдаль, где виднелся силуэт красно-кирпичного храма Воскресения Христова, и подумал: «Вот так, наверное, погиб Бонифаций».
Он ожидал толчка в спину. Но ничего не произошло. Они исчезли.
Глава девятая. Формула святости
– Оська, так дело дальше не пойдёт, – сказал Роман, лихорадочно листая свою дипломную работу. – Мы должны просвещать народ по поводу натуральности. Отказавшись от неё, люди перестанут быть людьми. Надо что-то делать. Я подготовлю цикл лекций о музыке, пище, воспроизводстве… наверняка в других областях тоже можно покопать. Это будет информационная бомба!
Осик кисло посмотрел на товарища:
– Не будет, Ромушка. Неформатненько это для нас. Да и вообще не тема для бомбы – слишком сложно и нет жареных фактов.
– Смотря как подать, – возразил Роман, – а если со светом и смог-машиной? И вещать эпично, как в голливудских фильмах?
– Не смеши мои новые ботинки! Советские поэты выступали, конечно, на стадионах в 60-е годы. Но это время давно прошло и, заметь, они таки были поэты, а не философы.
– Ты сам-то как относишься к этой теме? – спросил Роман.
– Есть, конечно, такая тема. Но, знаешь, развивать её никому не выгодно. Тут не то что пищевые концерны – даже музыкальная индустрия встанет на рога, если пытаться привести её к натуральному строю.
– Нет, я, конечно, понимаю. Экономическая целесообразность, жажда наживы, слишком неравная борьба для нас получится. Но ведь на другой чаше весов – будущее людей! Их ведь через всё это лишают подлинной жизни, тонкости и яркости в восприятии мира. Депрессия и суициды сейчас во всём мире просто зашкаливают. Я уверен, что это происходит из-за оторванности людей от живой энергии Творца…
– Ромушка! – Осик даже снял очки от удивления. – Что за лексика? Ты, часом, не попал ли в секту?
– Слава богу, нет. Пытались тут. Это они запустили проект всеобщей искусственности.
– Так. Что это за они?
– Те, кто сказали мне про Бонифация.
– Понятно. Это уже к доктору, – Осик ткнул на мобильнике Лидусин номер.
Лидуся собиралась посвятить этот день маме, но поменяла планы и срочно приехала.
– Ты просто переутомился! – защебетала она ещё в прихожей, обнимая его. – Два диплома написал вместо одного. Потом ещё эти ужасные похороны!
– А что, похороны могут быть прекрасные?
– Не цепляйся к словам. Тебе необходим отдых. Я тебе как врач говорю.
В этот раз ей удалось напоить Романа мятным отваром и валерианкой. Но на следующий день дипломированный специалист снова начал требовать у Осика права просвещать народ на сеансах кифаротерапии. Осик понял, что спустить на тормозах этот бзик не удастся. Поэтому он ответил честно:
– Друг мой! Этот номер не пройдёт. Если ты всё же так сделаешь – это станет нашим последним сеансом. Я уже и так не в восторге от этой кифаротерапии. Ты у нас то пьян, то не в духе. Забыл, наверное, как доширак лопал. Лида… тоже тот ещё переговорщик! Один Осип Блюменфельд. Пойди в налоговую, уболтай там, подмажь сям… Надоели шлимазлы непрофессиональные!
– Всё же выгнать меня собрался? – мрачно поинтересовался Роман. – Учти, у меня уже поклонники есть. А нового кифареда с нуля придётся пиарить.
– Ромушка! На кифаротерапии не сошёлся клином свет моей жизни! Я таки нашёл себе работу по специальности. У меня теперь есть хороший такой депутат для пиара. Поверь, это для меня гораздо интереснее. И прибыльнее, что немаловажно. А здесь с новыми клиентами беда, поднаелись, видать. Да и все психологи теперь бросились музыкой лечить. Так что, если хочешь продолжать этот проект, – хотя бы не мешай мне своими дурацкими идеями.
Роман очень рассердился. Скорее всего, он бы справился со своими чувствами, но Лидуся вылезла с репликой:
– Ромушка! Послушай Осипа! Мудрый же ведь человек!
Фраза оказалась спусковым крючком. Романа понесло. Он кричал, что видел такую мудрость в гробу. Что Осик до тошноты корыстен, а Лидуся тупа. Что они у него за спиной…
– Что мы у тебя за спиной? – вспылил Осик, швыряя очки на диван. – Нет, ты договаривай!
– Как не стыдно! – вторила ему Лидуся. – Ты, вообще, когда в последний раз обратил на меня внимание? Эгоист депрессивный!
Дружеский спор плавно перетёк к нэшнл рашен развлечений. Мордобой, правда вышел неубедительный, но посуды побили много.
После такого выступления дальнейшая совместная жизнь стала невозможна.
Роман весь день звонил по агентствам недвижимости и к вечеру нашёл себе «норку в двушке у старушки» – как сказал весёлый риелтор. Норка располагалась далековато – в районе Ладожской, на последнем этаже двенадцатиэтажки. Роман не мог особенно выбирать.
Он перевёз на такси свой скарб – компьютер, книжки, одежду и кифару, которую Осик демонстративно положил на его вещи.
Старушка, подлинный божий одуванчик, старалась не попадаться жильцу на глаза. Целыми днями смотрела телевизор в своей комнате. Сначала Роману нравилось, что она не лезет в его жизнь, потом от одиночества он уже сам пытался завести с ней разговор, но бабка оказалась упорно неконтактной. Вопрос денег его пока что не беспокоил. От кифаротерапии остались кое-какие сбережения. К тому же незадолго до разрыва с друзьями ему предложили
