Свободного времени было много. Роман сначала думал написать кандидатскую, как-нибудь переиначив ту же тему натуральности. Осилив две страницы, обленился. Осел на полумузыкальных, полуакустических форумах. Там нашлись поклонники с противниками и Пифагора и Царлино. Они изысканно глумились, цветисто восторгались и грубо ругались. При этом писали с ошибками. Роман не понимал, как можно рассуждать о культурных дебрях, не освоив правописания. Поэтому форумчане ему быстро наскучили. Он решил пойти в народ. Зарегистрировавшись под разными никами, вливался в злободневные дискуссии и проталкивал идею натуральности. Его считали попеременно роботом, идиотом (весь спектр слов) и засланным казачком. Ему казалось, что он влияет на мир.
Через какое-то время Роман заметил, что мир резко ухудшается. Повсюду горели леса. Совершенствовались террористы. В магазине, куда он ходил за водкой и дешёвыми сардельками, рассказывали, что где-то в Подмосковье давят еду колесами грузовиков. У этой еды, видите ли, оказались неправильные документы. И это когда куча людей голодает!
Роману казалось, что только Петербург пока держится. Здесь ещё можно жить. Но вот в Интернете промелькнуло сообщение о петербуржских подростках, съевших своего сверстника…
Теперь Роман больше не верил ни в свою просветительскую миссию, ни в будущее. Продолжал писать статьи, чтобы поддерживать своё существование. Месяц тянулся за месяцем, и даже времена года сменялись смазанно. Казалось, что зима уже ничем не отличается от лета. Теперь больше всего времени у него уходило на новостные сайты. Ему хотелось найти в гибнущем мире хоть что-то светлое, а оно не находилось. Нельзя же назвать светлым информацию о повышении пенсий на несколько копеек. Или о том, что какая-то звезда снова вышла замуж…
Когда к земле начало приближаться неведомое крупное тело – Роман даже не удивился. Он давно ожидал чего-то подобного. Даже почувствовал облегчение от того, что бессмысленное ожидание скоро закончится. На него словно пахнуло свежестью и холодком. Круг разорвался, но впереди ждала бездна. От этого сделалось очень страшно.
Сообщения о небесном теле обновлялись каждый день. Сначала учёные, примерно определив его массу, высчитали, что от Земли отколется кусок. Потом уже выходило, что планета разделится на две половинки. Понятно, что сохранение атмосферы, как и вообще жизни, становилось проблематичным. В последнем сообщении говорилось, что от Земли не останется ничего, кроме облака космической пыли.
Как раз стоял ноябрь – самый тёмный и депрессивный месяц. Дальше уже легче – хоть снег выпадет, побелее будет. До этого снега Земля еще доживёт, а потом уж неизвестно. Потом столкновение.
Так зачем же ждать этого столкновения? К нашим услугам великолепный балкон на двенадцатом этаже. Полная гарантия мгновенной смерти.
Роман налил полный стакан водки и вышел на балкон, где выл пронизывающий ветер. В ветряном шлейфе попадалась ледяная крупа – знак близкой зимы. Роман влез на ветхую старухину тумбочку и стоял теперь, опасно возвышаясь над перилами. Он наблюдал простёртый внизу перевернутый млечный путь ночных огней города.
Ему вдруг стало до слёз жалко. Но не себя, а всё, что вокруг. Всё, что он помнил с детства. Милый тихий Псков и величественный Петербург. Университет, набережные Обводного канала, квартира на Декабристов, где уже никогда не раздастся голос Бонифация: «Чудак, понимаешь!»
Бонифаций, понимающий натуральный строй, ушёл раньше других. Может, три А дали ему заглянуть в будущее и он не захотел жить дальше?
Роман вернулся в комнату к своему «собутыльнику». Каждый вечер он пил водку, чокаясь с экраном компьютера. Началось это так давно, что… В комнате не было даже подходящего портрета. Да и с кем пить в такой ситуации?
– Ну, ты, искусственный дух познания, твоё здоровье! – Роман коснулся стаканом экрана. – Я теперь буду звать тебя Спирькой. От Spiritus, как ты понимаешь. Скажи мне, Спирька, неужели мы все погибнем скоро? Я понимаю, заслужили, конечно. Но неужели нет совсем никакой лазейки? Может быть, Господь сохранит хотя бы Питер. Не ради меня, идиота, я даже готов уехать и погибнуть в другом месте, если надо. Но Питер жалко до слёз! Скажи мне, Спирька, можно ли что-то сделать в этом направлении? Ты же интеллект, хоть и искусственный. Давай договоримся: я наберу вопрос в поисковике, а ты мне ответишь.
Роман дрожащими пальцами набрал фразу: «Может ли Господь не уничтожать город Санкт-Петербург?» Открылось множество ссылок, и все они вели к одному и тому же тексту:
«Господь сказал: если Я найду в городе Содоме пятьдесят праведников, то Я ради них пощажу все место сие. Авраам сказал в ответ: вот, я решился говорить Владыке, я, прах и пепел: может быть, до пятидесяти праведников недостанет пяти, неужели за недостатком пяти Ты истребишь весь город? Он сказал: не истреблю, если найду там сорок пять. Авраам продолжал говорить с Ним и сказал: может быть, найдется там сорок? Он сказал: не сделаю того и ради сорока. И сказал Авраам: да не прогневается Владыка, что я буду говорить: может быть, найдется там тридцать? Он сказал: не сделаю, если найдется там тридцать. Авраам сказал: вот, я решился говорить Владыке: может быть, найдется там двадцать? Он сказал: не истреблю ради двадцати. Авраам сказал: да не прогневается Владыка, что я скажу еще однажды: может быть, найдется там десять? Он сказал: не истреблю ради десяти».
– Спирька, как научиться быть праведником? Я же не смогу! Это просто смешно! – пьяно бормотал Роман. – Давай, я тебя и про это спрошу. Если ты мне ответишь – я клянусь тебе, друг Спирька, буду делать всё, что ты скажешь!
«Как стать праведником?» – набрал Роман в поисковой строке. Первая из ссылок содержала неожиданный и остроумный рецепт от неизвестного итальянского святого по имени Боско. «Формула святости проста, – гласил текст, – нужно хорошо делать своё дело, помогать ближнему и быть радостным».
– Что же сделаешь, ближних не выбирают. Особенно родственников, – сказал себе Роман, подходя к знакомому серому дому на улице Декабристов.
Питерская морось – серая и холодная – дрожала в воздухе, вызывая желание съёжиться у всех частей тела, даже у лица. Незнакомый голос что-то буркнул в домофон, дверь открылась. А вдруг сестра не живёт там, вдруг она уехала в Псков или вообще умерла вслед за Бонифацием? От такой мысли он белкой вскарабкался по лестнице и начал бешено колотить в дверь. Открыла босая девица в халате и, даже не поинтересовавшись, к кому он, лениво ушлёпала на кухню.
На стук никто в комнате не отозвался. Роман толкнул дверь и вошёл.
Ира сидела на подоконнике, обхватив колени. Когда-то Бонифаций любил так сидеть. Она медленно обернулась. Увидев брата, вяло, по привычке, произнесла своё любимое: «Без слов». Сползла с подоконника
