Изложив начальнику фосфорного рудника свои мысли о вреде фосфорной пыли, Вовка предложил обеспечить рабочих защитными очками.
Начальник-муравей, толстый седой циник, глядел на Вовку вытаращив глаза, как на невидаль. И правда, за всю свою трудовую жизнь, он еще не видел таких чудаков, которые беспокоились здоровьем наемных рабочих.
- Он или глуп, - рассуждал начальник, глядя на покрытый пылью орден, - или действительно храбрец. Но, несмотря на все доводы Вовки, он не собирался менять устоявшийся порядок. От “таких”, добра не жди.
Поднявшись нехотя с мягкого кресла, начальник достал из шкафа большие очки и протянув Вовке произнес:
- Только для Вас! Пользуйтесь!
Вовка был потрясен! Он был уверен, что очки еще никто не додумался изготовить, а оказывается, они есть.
- Почему же вы до сих пор не раздали их рабочим?! - спросил Вовка, чувствуя, как гневная волна поднимается в его груди. Сегодня еще один рабочий из восьмой бригады ослеп. Негодованию не было предела.
Начальник наивно пожал плечами и произнес:
- Вы первый, кто пришел ко мне с такой проблемой.
- Но разве вы не знаете, сколько рабочих увольняют по состоянию здоровья?!
- Моя задача давать план, а здоровье рабочих меня не касается, - начиная злиться, произнес начальник. Скажу вам больше, я первый раз вижу такого болвана!
- Болвана?! - воскликнул Вовка. Не владея собой от гнева, он вскочил и размахнувшись хлыстом ударил начальника по толстой шее. Раз, два, три!
Начальник от неожиданности рухнул на пол и заорал что есть мочи. Тут же вбежал охранник и скрутил Вовку.
Такого поворота событий не ожидал никто. Но выходка эта обернулась для Вовки арестом. Его посадили в камеру до вынесения приговора.
В камере он оказался не один. Сосед по несчастью кузнечик Сеня был арестован за оскорбления начальства. Когда Сеня узнал причину по которой Вовка оказался в каземате, то проникся большим уважением к нему.
- Ну, братец, ты настоящий храбрец! Так проучить толстомордого! Недаром тебе орден вручили?!
Вовка же не испытывал никакого восторга по этому поводу. Все его планы рушились на глазах. То, что его уволят было ясно. Может даже не заплатят ничего. Но самое худшее, что пугало, так это возможность тюремного заключения.
- Это я от возмущения, - отвечал Сене Вовка, - И глупости… Теперь похоже я влип.
- Не трусь! - пытался поддержать его Сеня, - За побои много не дадут. Ты же его не покалечил?
Вовка скривил кислую улыбку.
- А ты здесь надолго? - спросил Вовка кузнечика.
- Не знаю. Впрочем, мне уже все равно, - грустно ответил Сеня.
- Почему?
- Я болен. Неизлечимо.
- Чем?
- Никто не знает. Я сюда угодил от того, что хотел добиться правды, а вышло так, что неугодных, они отправляют умирать в каземат.
В камере было сыро. Затхлый несвежий воздух мог только подорвать здоровье. И вот больного поместили именно сюда. Вовка почувствовал, что в груди снова нарастает ярость и гнев. Только он был здесь гостем и правила были чужие.
- Почему ты не покинешь муравейник? Они ведь не имеют права держать тебя? - спросил Вовка.
- Раньше надо было так сделать, - ответил Сеня, - А теперь я арестант и жду приговора. А они специально тянут время. Эх, знать бы, что все так получится, я бы сюда ни ногой!
- А как ты сюда попал? - заинтересовался Вовка.
Сеня поднялся с койки и достал из под подушки небольшой деревянный футляр, похожий на чемоданчик.
- Все из-за нее, родненькой! - печально улыбнулся Сеня.
- Что это? - спросил Вовка.
Сеня открыл футляр и достал скрипку.
- Это скрипка - душа кузнечика! Ты не знаешь, но каждый из нас рождается со скрипкой.
Правда кому-то везет, а кому-то нет.
- Как это?
- Большинство из нас получает с рождением минорные скрипки и только отдельным счастливчикам достаются мажорные.
- А в чем разница? - спросил Вовка.
- Все просто. Минорные скрипки играют грустно и печально. А мажорные радостно и весело. Каждый кузнечик мечтает заполучить мажорную скрипку, но они не продаются. Есть одна лишь возможность, перестроить скрипку у старого сверчка Тартини. Он замечательный мастер, но скряга. Многие кузнечики стремятся сюда, чтобы заработать деньги. Вот и я соблазнился. А теперь взгляни, что с ней стало…
Вовка сел рядом с Сеней.
- Из-за сырости она разбухла и испортилась. Если бы ты только мог понять мое горе. Для меня теперь все кончено. Наверно поэтому я заболел.
Вовка хотел поддержать Сеню, но не знал как. Он даже не представлял, что означала скрипка для кузнечика. Это была сама жизнь.
- Сеня, не отчаивайся! Может еще возможно ее починить?
Сеня с грустью взглянул на Вовку и произнес:
- Возьми друг. Одна надежда у меня, что скрипка моя не пропадет.
- Но я играть то не умею, - возразил Вовка, - Да и зачем она мне?
- Возьми на память обо мне. Она в дороге как друг, всегда успокоит. Только прикоснись к ней. Сеня дотронулся смычком до струн, и камера вдруг наполнилась легкой грустью. Скрипка была больна как и Сеня, но Вовка этого не замечал. Ему казалось, что даже в Грушеграде, в самых дорогих бальных залах, он не слышал ничего прекрасней.
Так они провели в ожидании несколько дней. И вот за Вовкой пришли.
Сеня протянул ему скрипку.
- Держи ее всегда рядом, быть может, она пригодится тебе.
Вовка взял футляр со скрипкой.
- Может еще увидимся? - спросил он, еле сдерживая чувства.
Сеня пожал плечами.
- Сверчок Тартини, запомни имя! Только он сможет вернуть жизнь моей скрипке…
Вовка вышел из камеры с тяжелым сердцем. Его самого ждал приговор, но в этот момент, он страдал вместе с Сеней.
Его ввели в просторный, судебный зал, обставленный дорогой резной мебелью. За столом сидел судья-муравей в смешном колпаке.
- Подсудимый, - произнес он сухим голосом, - Суд идет!
Вовка очнулся от своих переживаний и понял, что сейчас случится что-то страшное.
Судья встал, и взяв протокол стал читать. Сначала было долгое вступление, описывающее суть процесса. Но когда дошло до оглашения приговора, Вовка вытянулся от напряжения как струна.
“Согласно вышеизложенному, суд постановил. Взыскать с подсудимого триста купюр за нанесение
