«А верил ли ты сам собственному вранью?» — спросил Тайт у Бога–Трупа, которому якобы служил. Вряд ли кто–то знал или когда–нибудь узнает ответ, и уж точно не фанатики из Экклезиархии.
— Но молоть языком вы умеете, братья, — признал Иона, взбираясь по трапу к лазарету.
Ранее сестра Асената попросила его поговорить с пациентами — возможно, успокоить их проповедью и парой благословений. Благодаря опыту Тайт теперь мог устроить подобное представление и во сне, однако вдохновляющие слова чудотворно влияли на простой народ. Именно так Империум ежедневно одурачивал миллионы своих граждан, отправляя их на бессмысленную гибель.
«Вот так и ходим по кругу, — мрачно подумал он. — Даже нет, вниз по спирали».
Завернув за угол, Иона столкнулся с чудовищем. Уродливое, увитое мышцами туловище возвышавшегося над ним здоровяка покрывали пятна крови. С морщинистого лица, на котором отразилось такое же удивление, что и у самого Тайта, смотрели воспаленные глаза. Иона хотел попятиться, однако незнакомец схватил его за рясу, поднял и поднес к себе.
— Жить хочешь, пастырь? — прорычал монстр, приставив кинжал к горлу жертвы.
— Я не боюсь смерти, — ответил Тайт, стараясь как можно быстрее понять, кто перед ним. Существо носило перепачканную белую пижаму и, несмотря на искаженное тело, было человеком. Значит, пропавший гвардеец… — Но ты не хочешь убивать меня, солдат.
— Неужели?
Дыхание бойца смердело разложением.
«Он болен, — решил Иона, — едва стоит на ногах».
— Так почему же, пастырь?
— Мы оба — посторонние на этом корабле, — произнес Тайт, ища верный подход. Ему следовало соблюдать осторожность.
Незнакомец обладал чуткостью хищника, которую не притупила хворь. Напротив, гвардеец стал еще опаснее.
Иона решил сыграть на его паранойе:
— На судне обретается что–то нечестивое, солдат. Мы с тобой чувствуем это.
— Тут ты прав, — прохрипел боец.
— Я здесь, чтобы уничтожить зло! — Тайт добавил металла в голос. В тот же миг его озарило: — Мне помогает сестра Асената.
На мгновение здоровяк засомневался, но затем прижал нож еще сильнее.
— Должен… освободить моих парней… — Он судорожно закашлялся, однако кинжал не шелохнулся. — Заблудился. Не нахожу… обратной дороги.
— Я знаю путь. Мы пойдем вместе, друг, — пообещал Иона.
Больше ему ничего в голову не пришло.
— Труп нужно сжечь без промедления, — заявила Гиад, отступив от тела на полу лазарета.
Останки под одеялом уже начинали разжижаться и тошнотворно воняли, но гораздо больше Асенату беспокоило нечто иное. В ее практике еще не встречались случаи такого быстрого разложения. Творилось нечто беспрецедентное. Неестественное.
Собравшиеся вокруг гвардейцы молчали, следя затравленными глазами за каждым движением госпитальера. Их бравада бесследно исчезла, и казалось, что с момента прошлого визита сестры бойцы постарели лет на десять. Только их комиссара словно не затронуло случившееся: Ичукву Лемарш облачился в полную полевую форму и закрепил протез ноги, превратив себя в воплощение порядка среди вверенных ему пропащих душ. В кои–то веки Асенату радовало его присутствие.
— Нас такая же судьба ждет, благая сестра? — спросил Зеврай, облекая в слова страх, наполняющий сердца бойцов: «С нами уже такое происходит?»
— Целители Бронзовой Свечи — одни из самых умелых в Империуме. Они помогут вам, — заверила Гиад.
— Нельзя нам тут оставаться, — просипел Гёрка сквозь поврежденную гортань. — Только не здесь!
— Орк прав, сестра, — поддержал Сантино. — Вы должны перевести нас. Нечистое тут место.
— Тут мухи, — добавил Гёрка, сплюнув от омерзения.
— Ты ошибаешься, боец, — сказал Лемарш. — Нет здесь никаких мух.
— Да и я ж их слыхал, комиссар! — возразил Сантино. — Жужжали вокруг моей койки ночь напролет.
Его слова как будто прорвали невидимую дамбу, и еще несколько солдат закричали то же самое. Их голоса сливались в беспорядочный галдеж.
Ичукву ударил тростью в пол:
— Здесь нет мух!
В каюте воцарилось молчание. Абордажники осторожно поглядывали друг на друга, ожидая, что кто–нибудь опровергнет сказанное.
— Я очищу воздух освященным фимиамом, — пообещала Асената. — И уже попросила одного пастыря благословить лазарет. Скоро он придет сюда.
Сама Гиад не видела мух, но бойцы определенно верили в наличие паразитов, и это само по себе создавало опасную ситуацию.
— Спасибо вам за труды, добрая сестра, — произнес Лемарш. Он указал тростью на труп. — Сантино, Гёрка, вынесите нашего павшего товарища наружу. Сестра Асената позаботится, чтобы вас пропустили.
— Не, я к нему не притронусь, — пробормотал Аврам, пятясь от тела.
Больдизар, у которого округлились глаза, молча кивнул.
— Мы сожжем останки прямо здесь, — поспешно вмешалась Гиад, заметив, что глаза комиссара блеснули гневом.
Сейчас неразумно было давить на бойцов, к тому же труп, скорее всего, развалился бы, попробуй они переместить его.
— Сестра Индрик! — позвала она охранницу. — Тут нужна твоя помощь.
Внушительная воительница появилась на пороге, держа мелта–ружье направленным внутрь каюты.
— Я не могу покинуть пост, — прогромыхала она из–под забрала шлема.
— Как тебе известно, старшая целестинка передала мне право решать вопросы с лазаретом, — ровным тоном произнесла Асената. — Я ручаюсь за благородство этих людей. Они не попытаются сбежать. Я права, комиссар Лемарш?
— Совершенно, — отозвался Ичукву. — Мы все здесь товарищи по оружию, сестра Индрик. — Он повернулся к Райссу. — Лейтенант, велите бойцам отойти.
— Прошу, сестра, — пригласила Гиад целестинку, пока солдаты брели в дальний конец каюты. — Надо покончить с этим сейчас, пока скверна не распространилась.
Помедлив секунду, воительница зашагала к ней.
«Почему она все время скрывает лицо? — спросила себя Асената. — Что прячет под шлемом?»
Уже все в родном мире казалось сестре подозрительным. Везде, куда ни повернись, она видела тайны, ложь и намеки на разложение.
Индрик с неожиданной грациозностью опустилась на одно колено и направила оружие так, чтобы не прожечь пол. Последовала яркая вспышка, свист перегретого воздуха, и труп превратился в груду пепла, из которой торчали обугленные кости.
— Брось мелту! — раздался чей–то грубый голос.
Обернувшись, Асената увидела, что в дверях стоит Толанд Фейзт. Одной рукой сержант держал поперек туловища Иону Тайта, а другой прижимал кинжал к его горлу.
— Сейчас же, не то я отправлю пастыря в пустоту!
«Здесь полно мух», — думал Фейзт, с омерзением разглядывая лазарет.
Насекомые сновали практически всюду. Хотя они огромными черными
