Абордажник, стоявший позади комиссара, отпрыгнул вовремя, однако не удержался на ногах и рухнул в бездну, а Режущий Огонь устремился дальше. Впившись в следующего бойца, диск разрубил его от диафрагмы до паха. Человек завопил, чувствуя, как его тело рвется надвое под собственной тяжестью.
— За Императора! — воскликнул искалеченный Ичукву, падая наземь, и выстрелил вновь.
Плазменный сгусток уничтожил Режущий Огонь вместе с пронзительно кричащим гвардейцем.
«Это же Шройдер! — понял Фейзт, когда обугленный труп опрокинулся в бездну. — Но ведь Шройдер выжил… в первый раз».
События действительно менялись. Лемарш потерял другую ногу, а солдат, прежде уцелевший, погиб.
— Выводите наших товарищей, сержант–абордажник, — приказал Ичукву.
— Пошли! — заорал Толанд на свое отделение, помогая комиссару подняться.
Тот находился на грани обморока, из обрубка конечности хлестала кровь. Местная атмосфера все–таки пригодилась: в вакууме подобная рана привела бы к гибели за считанные секунды. Вытащив из хватки Лемарша плазменный пистолет, Фейзт вдруг помедлил.
«На сей раз можно бросить его тут. Черт, я даже могу швырнуть ублюдка в пустоту!»
— Я понесу его, сержант–абордажник, — сказал Глике, словно услышав мысли командира, и переложил руку Ичукву на свое плечо. Даже посреди бойни обреченный гвардеец говорил спокойно.
«Лучше бы ты сгинул здесь, брат», — печально подумал Толанд, вспомнив разлагающееся нечто, которое он разрубил — или разрубит? — на куски в судовом лазарете. Впрочем, возможно, и судьбу Конрада удастся изменить…
— Мы потеряли капитана, — прокаркал вокс. — Повторяю, капитан Фрёзе погиб!
— Всем отделениям выйти из боя и отступать! — передал Фейзт, бросаясь за Глике.
Пока люди убегали по лабиринту, вокруг них сновали Режущие Огни, но движения объектов становились все более хаотичными, как будто они замечали добычу лишь урывками. Хотя время от времени какой–нибудь диск устремлялся к отделению и Толанд встречал его плазменным зарядом, агрессивность стражей явно снижалась по мере удаления команды от ядра.
— Что же там? — прошептал себе под нос сержант. Раньше этот вопрос его не беспокоил, однако теперь Фейзт постоянно возвращался к нему. Он думал о слепце, из–за которого произошло это побоище. Ублюдок наверняка следил за ходом битвы из безопасного отсека на ротном крейсере и бесился, слыша, как ускользает его трофей. — Что ты искал?
Ближе к периметру абордажники начали сталкиваться с остатками других отделений «ТЗ-красного». Все они понесли тяжелые потери, а уцелевшие солдаты были покалечены. Судя по поступающим докладам, остальным взводам повезло не больше. Как и ожидал Толанд, «ТЗ-синий» не отзывался. Как и раньше, никто из бойцов лейтенанта Шульце не вернулся. Как и раньше, капитан Фрёзе погиб вместе с большей частью роты.
— Что мне вообще удалось изменить? — спросил Фейзт.
Его отделение легко отделалось благодаря плазменному пистолету Лемарша, но в целом бойня следовала примерно тому же сценарию.
«Меня не порезали», — вдруг сообразил Толанд и стукнул кулаком по неповрежденной кирасе. На сей раз диски не сумели подобраться к нему, однако это не отменяло кровавой расправы над товарищами по роте.
«Может, я сумею попробовать еще, — подумал он. — В следующий раз лучше выйдет!»
— Нет! — донесся из какой–то немыслимой дали женский вопль.
Голова Фейзта словно взорвалась от боли, мир на мгновение вспыхнул белизной, и гвардеец снова оказался в лазарете. Перед ним стоял Ичукву, который с безразличным выражением лица поднимал для повторного удара трость с металлическим набалдашником. Вокруг фуражки комиссара нечестивым нимбом кружили мухи, а рот его шевелился, произнося неслышимые Толанду слова. К Лемаршу подходила сестра Темная Звезда: протестующе вскинув руки, она что–то беззвучно кричала, а за ее спиной держался тот самый пастырь. Еще дальше сержант разглядел лица ошеломленных товарищей, в том числе пару–тройку тех, кого раньше тут не было. Но не Шройдера… Нет, Стефан Шройдер исчез, стертый из этого варианта будущего, словно и не существовал никогда.
«Какой же бардак!» — думал Фейзт, глядя на разыгрывающуюся перед ним сцену.
Все вокруг подернулось синевой и двигалось так медленно, словно каждую секунду растягивали до точки разрыва. Казалось, весь мир пытается плыть вверх по реке, вода в которой сгустилась и уплотнилась.
— Меня… тут… не должно быть…
Слова выползли из Толанда протяжным стоном одновременно с тем, как Ичукву вроде бы ленивым, но жестоким ударом опустил трость на его череп.
Отшатнувшись, сержант упал…
…обратно в Резак — и за край тропы, на которой стоял.
Время резко проснулось и ускорилось, наверстывая упущенное. Фейзт летел в пропасть так быстро, что кристаллические пряди вокруг сливались в размытое пятно. Пока он несся сквозь паутину, промчавшийся мимо Режущий Огонь полоснул его по животу. Абордажник рассмеялся сквозь боль, понимая, что рана окажется точной копией той, которую он получил в первый раз. Спасения нет, и шансов больше не представится. Слишком поздно было с самого начала.
— Выживи, Толанд Фейзт! — услышал он призыв сестры Темной Звезды.
Нет… голос принадлежал не Асенате. Сержант вообще слышал не голос или что–то подобное, а жужжание, но смысл его понимал совершенно точно. Когда на краях поля зрения Толанда собралась тьма, а мысли начали угасать, боец осознал, что к нему обращается та самая муха.
И что она внутри его шлема.
Глава четвертая. Благочестие
I
Свидетельство Асенаты Гиад — заявление четвертое
Два дня минуло с тех пор, как я закончила предыдущий отчет. Буря ушла, и вместе с ней — безумие, что осаждало наши души. Хотя до Кольца Коронатус еще около пяти суток пути, я уверена, что наш Исход наконец завершился. Под началом старшей целестинки Чиноа на судне царит настороженное спокойствие, но никто из нас пока не считает, что все закончилось. Осквернившие «Кровь Деметра» еретики залегли на дно, однако, вне сомнений, по–прежнему скрываются среди нас.
Ой, только не это!
Сестра Камилла, к коей я уже питаю неприязнь, попробовала обвинить в поругании часовни сержанта Фейзта, заявив, что его искаженное обличье — признак порчи, но я поставила ее на место. Да, психика абордажника явно не выдержала испытаний в заливе Исхода, что привело к трагической гибели двух Свечных Стражей, однако я не верю, что Фейзт способен совершить подобное зверство. Художество! Товарищи обожают сержанта, и по рассказам о его подвигах у меня сложился образ грубого, но достойного человека, который
