«Голем» скользнул к одной из граней Тенебриса, ударно снизил скорость с трёх километров в секунду почти до нуля (кто-то из бойцов Вересова цокнул языком) и завис над каменным с виду ребром, создающим тень во впадине под ним.
– Здесь!
– Что нужно делать?
Иван хотел ответить, что не знает, так как не договаривался с Копуном о втором посещении базы, но прикусил язык. Спутников разочаровывать не стоило.
Помигал прожектором, напрягся, посылая мысленный зов: сезам, откройся!
Неизвестно, что сработало на самом деле, свет прожектора или «ментальный» посыл, но в нише под козырьком каменного горба загорелась цепочка огоньков в форме скобы, оконтуривая чёрный провал.
Иван вздохнул с облегчением: Копун позаботился о том, чтобы люди получили доступ к марсианской «пушке». Хотя, если вдуматься, о последствиях этого шага он не подумал. До сбросера могли первыми добраться и плохие парни.
– Всё в порядке, – сказал Иван тоном, каким обычно говорил Бугров. – Нас пропускают.
«Голем» вплыл в дыру под козырьком, миновал цепочку выступов, служащих, наверно, антеннами силовой завесы, и, поплутав пару минут по кишкообразному тоннелю, вылетел в сферической формы полость, занимавшую центр планетоида. Прожектор катера высветил огромную конструкцию в форме расчленённого динозавра, морда которого с длинными рогами смотрела на выход тоннеля.
Помолчали, рассматривая изделие древних марсиан.
– Не очень-то он и грозный, – констатировал Мишин после долгой паузы. – Не верится, что такая небольшая по космическим меркам машина может уничтожать звёзды.
– Она не предназначена для уничтожения звёзд, – с обидой сказал Иван. – Это один из пограничных форпостов марсиан, предназначенных для перехвата одиночных вражеских кораблей.
– Корабль Шнайдера он точно собьёт?
– Масса сбрасываемых им объектов может достигать от миллиона до миллиарда тонн, а это уже масса крупного планетоида, такого как Церера[5].
– Это ваше предположение, лейтенант, или достоверная информация?
Иван сжал зубы.
– Достоверная.
Они действительно обсуждали с Копуном характеристики оружия марсианских баз, и вроде бы толкиновский Вестник упоминал возможности сбросеров, хотя про миллиард тонн речь не шла.
– Не стоит сомневаться в словах нашего проводника, – укоризненно сказал Ядогава. – Если бы не его контакт с Вестником, нас бы здесь не было.
– Я не сомневаюсь, – сухо сказал Мишин. – Мы должны знать параметры оружия. Как нам попасть внутрь этого зверя?
Иван повёл катер к «хвосту» динозавра, где располагался вход в его «желудок», представлявший операционную зону настройки и управления.
К счастью, Копун оставил открытым и этот вход, удивительным образом предугадав, что «потомок» его создателей навестит сооружение древних марсиан ещё раз.
Оставили катер в дынеобразном помещении, играющем роль шлюзовой камеры. Дальше двинулись на антигравах: впереди Иван, за ним Вересов, Ядогава и бойцы группы. Добрались до зала, в котором располагался своеобразный интерфейс сбросера, рассчитанный на присутствие разумного динозавра, какими и были марсиане. Иван здесь уже был, вместе с Елизаветой, поэтому сразу направился к «саркофагу», приспособленному к работе внутри него оператора-марсианина. Бойцы отряда Вересова и сам полковник, подвесив себя на антигравах, разбрелись по залу, ворочая фонарями, с интересом изучая ячеистые стены зала и необычный интерьер помещения, не содержащий ни одной прямой линии, ни одного прямого угла, ни одной правильной геометрической фигуры. Даже ложе оператора и то представляло собой округло-закрученную конструкцию, обросшую волдырями «кактусов», что намекало на технологию его создания: ложемент был выращен, а не собран из обработанных на станках деталей. Впрочем, как и весь динозавроподобный механизм «пушки». Марсиане, по словам Копуна, выращивали для своих нужд все вещи.
К Ивану подлетел Ядогава.
– Ваня-кун, Вестник не объяснял вам, как включить сбросер? Я не вижу никаких систем управления.
– Это корыто и есть интерфейс.
– Но он очень большой, сюда влезет человек двадцать.
– Марсиане делали его под свои размеры.
Бойцы Вересова собрались возле «саркофага», переговариваясь. Полковник оглядел конструкцию, покачал головой.
– Есть идеи, как реанимировать это корыто?
Иван поднялся повыше, вспоминая прогулку по залу сбросера вместе с Елизаветой. Приспустился к сложно-интерференционному выступу в конце «корыта», напоминающему кресло, только размером с ковш экскаватора.
– Здесь он сидел.
К нему присоединился Вересов.
– В этом унитазе уместится бегемот.
– Тем более умещусь я.
Иван опустился на дно «корыта», пытаясь представить, как это делал оператор. Закрыл глаза, прислушиваясь к шёпоту интуиции. В зале отсутствовал воздух, поэтому, естественно, стояла тишина, но ему показалось, что в уши проникли почти неслышимые шорохи и писки, словно по стенкам «корыта» побежала стайка мышей.
Он забрался в «кресло», расслабился, переставая обращать внимание на реплики бойцов Вересова и на его вопросы.
Шорохи перебежали со стенок «корыта» под череп.
Иван раскинул руки, напрягся, мысленно выговорив привычное «Сезам, откройся!».
Кресло под ним шевельнулось как живое. Из серебристой улитки над головой вылезли ажурные лепестки, накрыли всё тело.
Вересов отскочил.
– Лейтенант, выбирайся оттуда!
Но Иван его не услышал.
Тьма перед глазами стала глубокой, будто впереди разверзлась бездонная яма. Затем в ней замелькали жемчужные всполохи, сложились в световые мотыльки, запорхавшие странными узорами.
«Включайся!» – приказал Иван.
«Мотыльки» собрались в некое изображение, напоминающее рисунок звёздного неба, сделанный нетвёрдой детской рукой на чёрной бумаге. Слева по фронту обзора появилось неровное перламутровое пятно, превратилось в планету.
– Юпитер… – догадался Иван.
Справа просияла крупная золотая капля звезды.
– Солнце…
Показались летящие в темноте пятнышки, похожие на опадавшие с деревьев жёлтые и красные листья, закружились вокруг шара планеты. Это были её спутники.
Вся эта картина поехала вбок, словно голову Ивана начали разворачивать, выкручивая из шеи. В ушах прорезался посторонний шум, послышалась человеческая речь:
– …чнись, лейтенант! Вытащите его! Да не ломайте фурнитуру, осторожно!
Он очнулся, сбросил с себя сетчатые лепестки марсианского интерфейса, отпихнул протянутые руки.
– Я сам.
Голоса стихли. Одна из окружавших его фигур наклонилась, пошевелила плечо.
– Очухался? Что происходит? Тут всё заработало.
Только теперь Иван обратил внимание, что зал центра управления сбросером освещён ожерельями трубок, а внутри «корыта интерфейса» перемигиваются цветные огоньки.
Сел.
– Я его… включил…
– Каким образом?!
– Похоже на мысленное управление. Картинки странные… не сразу врубаешься.
– Рисковый вы юноша, Ваня-кун, – покачал головой Ядогава. – Неужели удалось?
– По крайней мере, он меня услышал.
– Кто?
– Комп сбросера.
В зал торпедой ворвался беспилотник.
Бойцы Вересова автоматически рассредоточились, окружая саркофаг и направляя стволы «универсалов» на аппарат.
Он завис под потолком зала, и все услышали его передачу:
– Срочное сообщение от капитана Бугрова.
Голос в наушниках раций присутствующих изменился, заговорил капитан Бугров:
– Полковник, Земля требует немедленно вернуть фигурантов дела Ломакина и Клод-Сантуш в распоряжение генералитета Совбеза ООН. Создана межгосударственная комиссия по переговорам с Куртом. Он нанёс очередной удар, уничтожены четыре пограничных фрегата США.
Голос умолк.
– Боже правый! – впервые заговорила Марфа Коник-Милова, единственная представительница «слабого» пола в составе команды Вересова.
– Это полный беспредел! – процедил сквозь зубы Мишин.
– Я не дам… – начал Иван.
– Сможешь навести сбросер и выстрелить? – перебил его Вересов.
Перед глазами всплыло лицо Елизаветы, полное тоски и сомнений.
«Не бойся, родная, я не сдамся!» – мысленно пообещал он призраку.
– Смогу! То есть… я попытаюсь…
– Но ведь мы не знаем, в каком секторе Системы прячется Шнайдер, – сказал Мишин.
– Вызовем его сюда! Предложим обмен: мы отдаём ему заложников – он уходит.
– Даль, ты… хочешь… –
