Во-первых, команды от создателей на включение системы он так и не дождался.
Во-вторых, ответно уничтожать уже было некого. По тем данным, которые Копун получал от систем разведки из всех районов видимой Вселенной, от врагов создателей не осталось ничего, кроме редких уцелевших баз и форпостов. Таких, как база самого Копуна на планете-«бублике».
И, наконец, пятый слой мышления этого квазиразумного организма уходил в интеллектуальные высоты, потому что он мог рассуждать и об абстрактных вещах, владея великолепной памятью, в которую были заложены не только координаты звёзд и планет врагов создателей, но и научно-естественные парадигмы, объясняющие принципы существования доменов Вселенной с разными свойствами и физическими законами.
Так, последними темами мыслительного процесса Копуна были: существование первичных чёрных дыр, оставшихся после рождения Вселенной в результате Большого взрыва (их ансамбли могли представлять собой протяжённые разумные системы и помочь ему найти координаты переселившихся куда-то создателей), и существует ли что-то за краем видимой Вселенной, за Бесконечностью и Вечностью, о чём когда-то размышлял и главный конструктор Вестника. Копун любил эту тему, возбуждающую все его интеллектуальные структуры, но проблему решить не мог, так как не получал ниоткуда дополнительной важной информации. Лишь встреча с землянами заставила его переоценить своё информационное наполнение и подвигла к поискам недостающего. А начать он решил, имея запас девиации креативности (напрочь отсутствующей у человеческих интеллектуальных изделий), с поисков следов своих создателей. Прямых указаний о путях их бегства с обустроенных планет галактики у него не было, но он смог сопоставить разрозненные сведения и в конце концов определил направление, куда ушла часть толкиновцев, как опять же называли его создателей люди.
Первым делом, после того как Копун покинул стойбище человечества – Солнечную систему, он направился «домой», то есть в систему звезды под названием Свеча, располагавшейся в рассеянном звёздном скоплении на расстоянии пятнадцати тысяч световых лет от Земли. Вокруг этой звезды класса К (по определению земных астрономов) и обращалась планета-«бублик» Толкин.
Там вовсю трудились земные исследователи, и Копун не стал их пугать своим видом, накинув на «вселенолёт» пузырь невидимости.
В системе Свечи ещё сохранились остатки автоматических пограничных модулей, замаскированные под спутники планет, и Копун снова тщательно ощупал их в поисках упущенных ранее деталей войны.
Ему повезло: компьютер одного из модулей ещё не умер окончательно, и, реанимировав его, Копун отыскал записи переговоров обитателей системы, из которых можно было воссоздать примерный путь бегства одной из групп военных к центру галактики. Сопоставив данные, Копун утвердился в своих предположениях и, будучи энергетически независимым, прыгнул к звезде, у которой должна была остаться (если её не уничтожили) база переселенцев.
Звезда находилась во втором звёздном рукаве галактики (люди называли её KELT-9b в созвездии Лебедя) и была окружена шестью планетами-великанами (больше земного Юпитера), одна из которых – самая ближняя к звезде – и приютила переселенцев.
Однако теперь это был экзотический объект с необычными свойствами, похожий на остывающую звезду.
Её атомарная атмосфера, разогретая почти до трёх тысяч градусов, представляла собой смесь паров железа, титана и кремния, а поверхность превратилась в океан жидкого металла с температурой больше четырёх тысяч градусов. Разумеется, таковой она стала после энергетического удара противника жителей планеты (Копун узнал об этом позже) и спустя сто пятьдесят миллионов земных лет после окончания войны лишь немного остыла.
Копуну снова повезло: он обнаружил базу своих создателей, прятавшуюся в недрах одного из спутников соседней планеты, а также смог прочитать записи её компьютера и восстановить картину происшедшего.
Удар был нанесён издалека – из другой галактики, с расстояния в сто тысяч световых лет. Кто его нанёс, так и осталось загадкой. Но отбить энергетический луч хозяева планеты не смогли. По всем параметрам это был не поток каких-то частиц класса антипротонов или квантовых полей, а канал изменения метрики пространства, от взаимодействия с которым ядро планеты пришло в резонанс и температура всех пород подскочила на три порядка. Планета не взорвалась, она расплавилась, погубив всё, что находилось на поверхности и уничтожив всех обитателей.
Подтверждение тому, что часть родичей создателей уцелела, Копун всё-таки отыскал, проанализировал полученные данные и прыгнул ближе к центру галактики, куда, по его расчётам, и сбежал уцелевший отряд.
Прыжок к звезде, приютившей отряд беглецов численностью более миллиона толкиновцев, не принёс ни тревог, ни каких-либо неожиданностей. В галактике появились новые очаги разумной жизни, но ни один из них не претендовал на второй уровень развития, предполагавший владение энергией всей звезды, и тем более не поднялся до уровня участников прошлой войны, обладавших энергией целых галактик. Перемещение по галактике теперь стало безопасным.
База толкиновцев оказалась пустой. Но слабенькая электрическая жизнь внутри неё не угасла совсем, подпитываемая генератором отсоса энергии вакуума, и Копун, используя системы периферийного обслуживания с эффекторами, которых люди назвали бы полевыми конфигурациями и киберами, быстро разобрался в ситуации.
Когда толкиновцы начали было договариваться с хозяевами планеты о деятельности, направленной ко взаимной выгоде, враг нанёс удар. Треть отряда, работавшая на поверхности планеты, погибла. Остальные успели организовать отступление и снова улетели в космос, перемещаясь вдоль цепочки маяков, оставленных разведкораблями. На этот раз они вошли в плотное кольцо звёзд, окружавшее балдж – центр галактики с его перемычкой и чёрной дырой, и стали лагерем на планете в форме куба, почему-то брошенной владельцами.
Делать было нечего, Копуна ничто не удерживало в системе расплавленной планеты, и он снова направился в поход, прыгнув к планете-кубу, надеясь увидеть хотя бы горсточку своих прародителей.
Но и планета-куб, творение расы существ, наделённых удивительным свойством чувствовать математику и жить по законам многомерной геометрии, не дала Копуну ничего, кроме разочарования. Конечно, его переживания нельзя было назвать чувствами, они были сложнее человеческих и отражали пересечения всех слоёв мышления, но всё же выразить их можно было одним человеческим словом – сожаление.
Он не давал себе отчёта в том, откуда у него всё больше проявляется неколичественная мера реагирования на происходящее вокруг, и лишь в одном из уровней сознания искрой проскакивала мысль: это результат общения с землянами, в первую очередь с человеком по имени Иван Ломакин, в характере которого неожиданным образом проявились черты главного конструктора «машины судного дня».
Покружив над планетой-кубом (по какой причине она осталась не разрушенной и куда подевались её обитатели, творцы сложнейших геометрических конструкций, так и осталось тайной), Копун обнаружил лагерь толкиновцев, реанимировал уцелевший компьютер, убедился в том, что часть отряда беглецов выжила и направилась в ядро галактики, и сам рванул туда, испытывая почти человеческое нетерпение.
Ядро
