– Вселяне?
– Это старый термин, – смутился Ядогава, – получивший распространение в середине прошлого века. Какой-то писатель назвал так всех жителей Вселенной.
– Неплохо звучит, надо взять на вооружение.
Эксперт промолчал.
Двадцать седьмого февраля в семь часов по среднесолнечному времени «Дерзкий» стартовал с лунного космодрома и устремился по следу «кротовой норы», выбросившей «мурекс» Шнайдера к ядру галактики. Специалисты, занимавшиеся расчётами и проверкой тезиса о выбросе, трудились денно и нощно, замучив большие вычислительные комплексы СКБ и Роскосмоса, но в своих выводах не сомневались. Нимфанский Вестник с Куртом на борту должен был, по их уверениям, выйти из «трещины» пространства в тысяче световых лет от балджа – центрального сгущения звёзд ядра Млечного Пути, поэтому искать его следовало в секторе созвездия Стрельца, в двадцати четырёх тысячах световых лет от Земли.
Попрощались с руководителями Роскосмоса, пожелали друг другу удачи, запаковались в защитные ложементы, и капитан Бугров отдал Эргу знаменитую команду «Ключ на старт!». По легенде, именно эту команду дал основатель российского космоплавания Королёв, выпуская в космос первого человека в тысяча девятьсот шестьдесят первом году – Юрия Гагарина. Конечно, никакого ключа в современных космических системах не существовало, а формула помнилась и действовала на всех ободряюще.
Иван успел перед стартом забежать в каюту Елизаветы, и настроение у него после этого было прекрасное. Сдержанная на людях женщина ласк не жалела, и не приходилось сомневаться в том, что техник-оператор «Дерзкого» стал для неё дорог.
Преодоление расстояния от Солнечной системы до ядра галактики не стало для космонавтов серьёзным испытанием. «Провалы в никуда» стали привычным делом не только для космолётчиков, но и для туристов, кладоискателей и простых обывателей, начавших обживать космос в последние двадцать лет усиленными темпами. Не могли пользоваться этим видом транспорта только люди, чей вестибулярный аппарат резко протестовал против «падения во тьму». Да и они находили пути преодоления страхов, на время прыжков погружаясь в искусственный сон.
Сделали три прыжка: первый – в район звезды гамма Стрельца, имеющей название Каус Бореалис, до которой было семьдесят семь световых лет. Потом к шаровому звёздному скоплению М22, отделённому от Солнца космической бездной в десять тысяч световых лет. И, наконец, последний прыжок вынес крейсер к плотному сгустку звёзд в ядре Млечного Пути.
Произошло это на пятый день пути, уже третьего марта по земному календарю, в три часа ночи по времени корабля. Бодрствовали только трое: капитан Бугров, Иван Ломакин и первый навигатор крейсера Андрей Нарежный. Остальные спали в своих каютах, зная, что в любой момент их могут разбудить по тревоге.
Эрг включил систему обзора, стены и потолок поста управления исчезли, и зал поста оказался накрытым колпаком звёздного огня, притушенного фильтрами. Только они и спасали человеческие глаза, на которые обрушился свет миллионов звёзд ядра галактики, расстояния между которыми здесь по мере движения к центру становились всё меньше и меньше. Разделяли звёзды не световые годы, а месяцы и даже дни.
Земные корабли ещё не залетали в такие глубокие звёздные «дебри», поэтому небесный ландшафт космолётчиков ошеломил, они не сразу оторвались от созерцания сверкающей драгоценной чаши, и даже капитан Бугров увлёкся пейзажем, отыскивая самые крупные и яркие звёзды.
– В пределах зоны контроля опасных объектов не обнаружил, – доложил Эрг.
– Даль Данилович, можно начинать поиск «мурекса», – связался с каютой начальника экспедиции Бугров.
– Сейчас присоединюсь к вам, – ответил Вересов, ничем не выразив своего недовольства тем, что его внезапно разбудили.
– Хрен тут что увидишь, – пробормотал Андрей. – На каждом квадрате поля обзора – по сто звёзд!
– У нашего Эрга хорошие глаза, – не согласился с ним Иван, имея в виду системы датчиков и видеокамер. – Заметит, если что появится.
– Эрг, буди остальных, – приказал Бугров. – Переходим в режим «на ушах». Если спецы просчитали «кротовую нору» правильно, шнайдеровский Вестник ошивается где-то неподалёку.
– Выполняю, – ответил компьютер.
– Иван, пора связываться с твоим приятелем.
– С Копуном? – очнулся от созерцания «неба» Иван.
– Не с Куртом же, – съязвил Нарежный.
– Он мне не приятель. Сейчас свяжусь, Виталий Семёнович. Эрг, дай галактические координаты точки выхода, может, Копуну будет проще нас искать.
– Получите, Ваня-кун, – сказал Эрг голосом Ядогавы.
Иван сосредоточился на вызове «приятеля» – толкиновского Вестника.
К его удивлению, Копун откликнулся далеко не сразу по сравнению с прежними сеансами. В голову даже полезли сомнения, услышит ли он слабый ментальный зов человека, не понимающего, как можно поддерживать мгновенную связь на расстоянии в десятки тысяч световых лет. Но Копун всё же отозвался – через шесть минут:
«Землянин, благодарю за то, что вы прибыли к ядру. Я нахожусь примерно в трёх световых годах от вас, в направлении на центральную чёрную дыру балджа. Будьте осторожны, кроме этой дыры, вокруг большой вращается целый ансамбль чёрных дыр массой поменьше, не менее сорока экземпляров. Они практически не видны[10], в отличие от центральной, так как давно съели ближайшие звёзды. Возле одной из звёзд класса О я обнаружил очаг жизни. В системе двенадцать планет, на спутнике четвёртой когда-то останавливались родичи моих создателей. Пытаюсь восстановить лагерь. Можем встретиться после того, как я обследую спутник».
«Буду рад встрече! – искренне сообщил Иван. – Мы с Лизой соскучились по общению! Но крейсер официально направлен к ядру не ради контакта с тобой, хотя и он подразумевался, а для погони за Шнайдером. Нимфанский Вестник, по расчётам учёных, должен был выскочить из «кротовой норы» в этом секторе. Ты его не засёк?»
«Контакты с нимфанским Вестником не вписаны в мою программу, я занимался другими делами».
«Осмотрись повнимательнее, твоя помощь в поисках «мурекса» с Куртом на борту была бы чрезвычайно полезна».
«Постараюсь помочь, но только после…» – Копун внезапно замолчал.
«Не слышу».
Вестник не ответил. Холодный сквознячок перестал течь через голову Ивана. Сердце сжалось. Он вдруг почувствовал такую тревогу, что не сдержался и заорал вслух:
– Копун! Ответь!
В голову проникла чёрная глухота, отрезавшая канал связи с Вестником.
– Иван, в чём дело? – послышался в наушниках рации голос Бугрова.
– Копун… замолчал… – выговорил Иван пересохшими губами.
5Голова болела так, будто внутри пророс колючий кактус, шипы которого то и дело втыкались в структуры мозга и кололи, кололи, кололи…
– Доннерветтер! – вслух проговорил Курт, открывая глаза.
Нависший над ним решетчатый потолок навёл его на мысль, что он находится в тюремной камере.
– Где… я? – вяло спросил он, пытаясь отстроиться от головной боли.
– Вы в модуле управления, – послышался голос Сайгера, лишённый каких-либо интонаций.
– Каком модуле? – тупо осведомился Курт.
– На борту Вестника с планеты Нимфа.
– Это ты, Сайгер?
Компьютер промолчал.
Голова слегка прояснилась. Заработала память. В ушах ещё звучали голоса врагов – Вересова и Ломакина, отвечавших на его вопросы перед тем, как он лишился сознания. Они обманули его! Устроили
