– Что произошло?!
– Мы провалились в пространственную «трещину».
– Ты хочешь сказать, что по нам долбанули из сбросера?!
– Это произошло.
– Но лунный комплекс не функционирует!
– Удар был нанесён со спутника большой планеты.
– Юпитера!
– Который вы не пожелали осмотреть, когда мы прибыли в Солнечную систему, – закончил Сайгер.
– Я думал – не к спеху… и какой же ты после этого «победитель«?!
– Я исполнял ваши приказы.
– Дьявол! Хорошо, хоть нас не свернуло в чёрную дырку! Координаты выхода определил?
– Мы недалеко от ядра галактики Млечный Путь.
– Ни фига себе! Дай обзор.
Интерьер зала управления перед глазами расплылся туманной кисеёй, в этом облаке образовался тоннель в космическую пропасть, из края в край перечёркнутую сплошным звёздным сиянием. Зрелище было настолько фееричным, что затронуло даже чёрствую душу Шнайдера.
– Шейбе! – выругался он. – Вот где можно будет разгуляться! Наверняка и здесь сохранилось древнее оружие. Как ты думаешь?
– Я не думаю. Замечен опасный объект.
– Святой Водан! Далеко?
– Возле ближайшей белой звезды.
– Хорошее у тебя зрение, мой друг! Что это за объект?
– Предположительно «машина судного дня», с какой мы бились на Нимфе.
– Толкиновский Вестник?! – Курту стало жарко.
Сайгер промолчал.
– Вот так сюрприз! Как он здесь оказался?!
Сайгер снова не ответил.
– Впрочем, скорее мы сюда свалились, ему на хвост, – сообразил Курт. – Он нас видит?
– Боевая реакция отсутствует.
– Значит, не видит. Это славно. А там, где шныряет эта железяка, может находиться и наш лютый приятель Ломакин. Логично?
Сайгер молчал.
– Ладно, накинь пузырь невидимости, исправляй повреждения. Если он не обратит на нас внимания, мы сами его навестим. – Курт хищно ухмыльнулся. – Обнимем на радостях.
«Мурекс», к удивлению и радости его «владельца», оказался целым и невредимым. Потерей внешних защитных антенн можно было пренебречь, тем более что Сайгер без труда отпечатал их на своём 3D-принтере.
На подготовку к «радостной» встрече с противником ему понадобилось всего два часа, в течение которых нетерпение Курта росло и достигло апогея в тот самый момент, когда толкиновский «вселенолёт» (Курт люто ненавидел даже это шутливое название, данное Ломакиным) завис над спутником планеты у белой звезды, явно заинтересованный жизнью на его поверхности.
– Попался! – злорадно пробормотал оператор, потирая вспотевшие ладони. – Интересно, что ты там нашёл, если забыл об осторожности и не глядишь по сторонам? – У Курта невольно вырвался смешок. – Неужели сейф с баксами?
Американская киношная мечта и в нынешние времена выглядела как мешок с деньгами или драгоценными камнями, хотя мир давно отказался от доллара и вообще от наличных денег.
– Сайгер, скоро ты там закончишь? Возишься как беременный таракан!
– Я готов, – доложил Вестник.
– Тогда вперёд! Ныряем в невидимость, выходим над спутником и лупим по железяке твоего конкурента из всех стволов! У меня реакция похуже твоей, так что целься и стреляй без промедления.
– Слушаюсь, – равнодушно ответил Вестник.
«Мурекс» прыгнул в «трещину», пробившую вакуум до спутника…
6Он не знал, что такое надежда. В матрицу его мышления не были вбиты человеческие термины и обозначения, не имеющие отношения к чисто информационному обмену и расчётам всевозможных вариантов поведения в той или иной ситуации. Что такое человеческие чувства, он узнал только после контакта с землянами, хотя в базе данных, оставленной создателями, и хранились файлы, описывающие их поведение, достаточно близкое к реакциям людей. Всё чаще в последнее время один из уровней сознания Вестника, самый креативный и самый непоследовательный, отмечал использование человеческих оценок в применении к реальным событиям. Это не возмущало и не радовало Копуна (опять-таки если пользоваться земными понятиями, категориями и терминами). И всё же его ощущения в данный момент можно было описать одним словом – надежда. Надежда встретиться с прямыми потомками тех, кто сотворил его в давние времена, и получить от них новое задание.
Он увлёкся исследованием найденной на спутнике большой планеты цивилизации настолько, что забыл обо всём, удивляясь самому себе (программа допускала некую девиацию поведения, но не настолько), и, когда на связь вышел землянин Иван Ломакин, Копун отреагировал почти равнодушно, решив сначала закончить начатое, а уж потом помочь человеку, неожиданно ставшему необходимым условием для существования.
Возможно, именно погружение в несвойственный программе поток активности и помешало ему вовремя оценить возникшую угрозу. А потом неподалёку от планеты проявился враг и нанёс удар, отбить который полностью Вестник не смог.
Оружием он обладал самым совершенным, по расчётам ушедших в небытие конструкторов, поскольку одной из граней его деятельности было укрытие и защита ограниченного контингента толкиновцев. Однако и соперники строились по тому же принципу, способные защитить себя от врага и обеспечить достойное существование пассажирам, состоящим из военных, правительственных или олигархических элит.
Как бы то ни было, Вестник отреагировал на атаку позже, чем следовало, и хотя оружие против него было использовано не стратегического уровня, который обеспечивал гарантированное уничтожение противника, всё же превращение части «вселенолёта» в ледяную композицию не позволило Копуну сделать быстрый манёвр отхода и ответить адекватно. Единственное, что он успел сделать в течение нескольких мгновений, это заблокировать связь с повреждённым узлом, чтобы не отвлекаться на сигналы «боли» и сотворить поодаль голографическую копию «вселенолёта», чтобы отвлечь противника.
Это помогло, хотя и на короткое время: противник отвлёкся на фантом, а Копун наконец смог его идентифицировать. Предупреждение землянина Ломакина запоздало на ничтожные мгновения: атаковал Копуна нимфанский Вестник – «мурекс», как называли его люди, сумевший выдержать удар марсианского пограничного комплекса, забросившего его к ядру галактики. Как он оказался «за спиной» Копуна, то ли подкрадывался издалека, то ли сразу наткнулся на него, было уже неважно. «Мурекс» находился здесь, и управлял им, по всем данным, человек по имени Курт Шнайдер, поставивший себе целью отомстить всем «обидчикам».
Второй залп «мурекса» из вакуумных преобразователей, которые люди назвали «замерзателями», повредил ещё один энергетический контур Копуна. Его едва не парализовало, и лишь параллельно работающие уровни браузера спасли положение, нанося ответный удар из фазера, меняющего метрику пространства. «Отщепление» и «расширение» количества измерений на ничтожные доли процента не могли привести к распаду материальных тел, попадавших в фокус излучателя, но создавали нечто вроде каскада искривлений пространства (не связанных с усилением градиента гравитационного поля), и последующие выпады «мурекса» миновали «вселенолёт». Копун успел перейти в режим «сверхскоростных петель», чтобы уберечься от других видов оружия, создающих энергетические всплески – средства радиоэлектронной борьбы, и деформирующих вакуум, как бы фантастично это ни звучало.
Так как первый выстрел «мурекса» повредил систему «полного привода», обеспечивающего мгновенное перемещение в пространстве, Вестник не мог уйти от атаки с помощью подпространственного прыжка, поэтому Копуну пришлось проявить максимум сообразительности, изобретая спонтанную паутину манёвров и уклонений, не позволяющих противнику окончательно завладеть инициативой и добить его.
Один из манёвров вынес «вселенолёт» за тушу спутника, заселённого существами, похожими на толкиновских крыс. Показалось, что за планеткой можно прятаться и чинить повреждённые системы. Но Шнайдера не остановил риск промаха, он снова
