У границы мрака

отрезал Вересов.

– Понял.

Вересов помолчал, глядя на овал Мертвеца в глубине центрального виома – «кладбище Предтеч». Над парком Вестника горело и дымилось «небо» балджа, состоящего из миллионов разнокалиберных звёзд. Два чёрных пятна, окружённые слабо светящейся восьмёркой пылегазовых колец – две чёрные дыры, – угрюмо выпадали из общего пламенного костра звёзд, а эллипсоид Мертвеца только подчёркивал необычность пейзажа, сотворённого природой, а может быть, и древнейшими разумными существами.

– Здесь на сто лет работы, – сказал Вересов.

Бугров промолчал. Изучение «кладбища Предтеч» действительно могло затянуться на многие годы, но капитана это не волновало. Встречи с экзотическими объектами в космосе уже приелись, и он даже подумывал об отставке, но говорить об этом в данный момент не стоило. Было видно, что собеседник волнуется, хотя и старается не показывать своих чувств, а поддержать его можно было только непробиваемой уверенностью в успехе.

– Хотите что-нибудь передать на Землю? Личное?

По лицу Вересова пробежала короткая судорога.

Он помолчал.

– Нет… не стоит… впрочем… она работает на космодроме… старший аккаунт-диспетчер…

Бугров продолжал смотреть вопросительно, и Вересов добавил:

– Вероника Киуру.

Бугров кивнул.

– Что передать?

– Я вернусь. – Вересов помолчал, борясь с собой, прямо глянул на капитана. – Только одно: я вернусь!

Бугров снова кивнул.

– Передам.

– До встречи. – Вересов подал руку, сжал ответно протянутую руку капитана чуть ли не до боли и стремительно вышел из зала.

Бугров и члены экипажа, повернув головы, смотрели ему вслед.

– Переживает, – пробормотал Альберт Полонски.

– Минутная готовность! – объявил Бугров, занимая своё кресло.

Вестнику не нужно было объяснять, что следует делать. Он напрямую общался с Ломакиным, поэтому никакой суеты не возникло. В два часа дня по времени корабля «Дерзкий» взмыл над холмистой равниной парка, в небе над ним образовался светящийся тоннель, и через несколько секунд крейсер впервые за последние десять дней покинул обитель толкиновского Вестника, легко таскавшего в себе мощнейший земной космолёт.

– Стоп, машина! – привычно скомандовал Бугров.

Эрг послушно подвесил крейсер в десятке километров от ажурного, невесомого с виду веретена «вселенолёта» с заострёнными концами. Изделие обитателей Толкина выглядело красивой игрушкой на фоне сверкающих «небес», и не верилось, что эта «игрушка» способна легко пересекать космические расстояния.

– Иван? – позвал Бугров.

– Слышу, Виталий Семёнович, – весело откликнулся Ломакин, находившийся в данный момент в главном зале контроля Вестника вместе с Вересовым и его командой.

Им соорудили удобные кресла, не уступающие ложементам крейсера по технологическому оснащению и защитным свойствам, а Копун добавил линии связи и обзора, что позволяло его пассажирам чувствовать себя как в роскошных каютах круизного космического лайнера.

– Даль Данилович?

– Всё отлично, капитан, – ответил Вересов.

– Удачи!

– Благодарю.

– Будем ждать вас на Земле.

– Не переживайте, командир, – добавил Ломакин. – Мы не потеряемся. Не забудьте про Курта, вдруг он найдёт способ освободиться.

– Это уже не ваша забота, Ваньша, – засмеялся Андрей Нарежный. – Летите с лёгкой душой.

Несколько мгновений веретено «вселенолёта» плыло рядом с «Дерзким», как необычной формы воздушный шар, затем его очертания исказились, и оно исчезло.

Общий вскрик вырвался из уст свидетелей его старта:

– Хоп!

И стало тихо…

4

Когда расставались, было грустно. Всё-таки Иван прослужил с экипажем крейсера больше года. Фьоретта Месси даже с трудом сдержала слёзы, обнимая его и Елизавету.

Защемило сердце и у Ивана, вдруг осознавшего, что они могут больше никогда не увидеться с друзьями и сослуживцами.

Но время расставания прошло, он был не один, на душе отлегло, и путешествие «за границы Вселенной» перестало казаться чуть ли не безнадёжным делом.

Первый же прыжок «вселенолёта» вынес его и компанию землян за пределы не только ядра Млечного Пути, но и за пределы галактики.

На всякий случай сидели в креслах, запаковавшись в защитные «доспехи» по полной программе.

Копун настроил объединённую систему обзора таким образом, что люди видели ту же картину, что и сам Вестник. Куда бы наблюдатель ни бросил взор, видел бы одно и то же: бесконечную бездну космоса, пронизанную лучами близких и далёких галактик, образующих сетчато-волокнистый узор.

– Как самочувствие, судари и сударыни? – вежливо напомнил о себе хозяин «вселенолёта».

– Нормально, – за всех ответил Вересов.

Копун хоть и обещал вживить ему в мозг «чип» бустера мгновенной связи, но речь об этом пока не заходила. А спросить у него, почему начальник экспедиции медлит, Иван не решался.

– Есть какие-либо предположения, что мы увидим? – добавил Вересов после паузы.

– Сон Вани-куна очень интересен… – начал Ядогава.

– Меня интересуют более практичные рекомендации.

Иван хотел признаться, что говорил с Копуном на эту тему, однако толкиновский Вестник сам вспомнил об этом:

«Не говорите ничего, Иван, я могу ошибаться».

«Хорошо», – согласился удивлённый Иван.

Слово «ошибаться» соответствовало больше оценке действий людей, их эмоциональным реакциям, нежели компьютерам, но Копун не зря выбрал этот термин: он намеренно подчёркивал свою растущую «человечность».

– Надеюсь, мы всё же не превратимся в элементарную частицу, – со смешком сказал Иван, – и нас не вывернет обратно на Землю, к свече.

– Типун тебе на язык, – проворчал Мишин.

– Могу вас успокоить, – заметил Ядогава. – Вероятность того, что на границе Вселенной нас «вывернет» в микромир, очень мала.

– Но она-таки есть?

– Доли процента. Гипотеза Мультиверса доказана не только математически, но и физически, ни один эксперимент её не опроверг, так что не стоит ждать каких-то экзотических сюрпризов типа свечи.

– А что надо ждать?

Ядогава помолчал.

– Кое-какие соображения у меня имеются, но позвольте не отвечать на ваш вопрос. Я хотел бы убедиться в правоте космологов негласно. Единственное, в чём я уверен, это что физические законы нашей Метавселенной в Большой Вселенной не работают.

– Копун, твои планы, – сказал Вересов.

– Доберёмся до квазара, намеченного мной в качестве реперной точки, и оглядимся. По моим расчётам и по данным Мертвеца, в том районе должен находиться кластер цивилизаций, в который входила раса предков моих создателей.

– Но эти предки жили миллиард лет назад.

– Меня тоже смущает это обстоятельство, но проверить информацию не помешает.

– А потом?

– Всё будет зависеть от конкретного результата поисков.

«Ты же хотел заглянуть за горизонт», – передал Иван мысль Копуну.

«План не отменяется, – ответил Вестник. – Но сначала мы поищем предков».

«Тогда ладно», – облегчённо вздохнул Иван.

– Как рассчитываешь двигаться? – продолжал расспросы Вересов. – Короткими прыжками или сразу махнём к границе на все четырнадцать миллиардов световых лет?

– Сразу не получится, я должен два-три раза сориентироваться поточнее. Диаметр Вселенной на данный момент достиг ста шестидесяти миллиардов световых лет, и неизвестно, уцелел ли кластер, информацию о котором хранит Мертвец.

– Хорошо, не возражаю, мы готовы. Можешь начинать движение.

– Благодарю, командир, – сказал Копун, тактично не подчёркивая, что не зависит от приказов полковника.

Иван, зная, что Вестник выполняет только его просьбы, с облегчением перевёл дух. Компьютер «вселенолёта» действительно иногда вёл себя как душевный человек, не желающий никого обижать, и при этом являлся всего лишь функционально ориентированным искусственным интеллектом, призванным запустить системы гарантированного уничтожения противника создателей.

– Поехали! – предупредил Копун.

Привычная темнота безмыслия погасила сознание космолётчиков…

5

Ни второй, ни третий прыжки (Иван невольно вспомнил свой сон) не изменили картину космоса за бортом «вселенолёта». Менялись узоры волокон, свитых из скоплений галактик, мимо проплывали созвездия разных форм и