– Не понимаю, вы задумывали это с самого начала?
– Нет. До вчерашнего утреннего урока я был уверен в том, что ты чародейка. – Магистр покачал головой. – Ты потеряла контроль над эмоциями, и твоя сила чуть нас не уничтожила. Только колдуны манипулируют своими способностями подобным образом. – Судя по всему, Микельмас недооценил знания чародеев о нас. – После твоего нападения на Джулиана я поехал к Пейлхуку. Он хотел со мной поговорить. Он разыскал Микельмаса и заставил рассказать нам о тебе и твоем отце.
Конечно, Пейлхук «разыскал» Микельмаса. Без сомнений, все это время он прекрасно знал, где жил колдун. Возможно, его люди узнали меня, когда пытались похитить Рука.
– И какие же признаки вы распознали? Когда?
– Гвендолин. Если бы я прислушался к знакам, она бы не находилась сейчас в таком ужасном месте.
– Вы говорите так, будто ваша дочь жива.
К моему удивлению, Агриппа сказал:
– Она жива.
– Она умерла от скарлатины. Все это знают.
– Все знают только то, что я им сказал. – Агриппа подошел к двери и прислонился к решетке, глядя в коридор. – Гвен была самой умной, самой талантливой девочкой. С момента ее крещения я знал, что она – чудо. Господь тому свидетель, я во всем ей потворствовал. После того как мы нашли гобелен, я считал ее избранной. Но к ней взывали Древние. Я не знал, как и почему, но для нее это притяжение было непреодолимым. Я заметил ее дурное настроение, угрюмость, повышенный интерес к ним. Откуда они взялись? Почему? Чего они от нас хотят? Дочь становилась жестокой и решительной, и она читала все книги о Древних, какие только могла найти. Гвен использовала свою силу, чтобы разрушать. Делать людям больно. Она часто мне жаловалась на кошмарные сны.
– Сны? – Я выпрямилась. – Какие сны?
– Сны о тумане. По крайней мере, так Гвен мне сказала.
Сны о тумане, конечно! Сны о Бескожем человеке, который, скорее всего, пришел к ней с предложением.
– Дошло до того, что мне пришлось запереть ее в комнате. Однажды ночью Гвен исчезла. Всю неделю я боялся худшего. Обыскал каждый уголок Лондона, пока не настал день, когда она появилась на пороге моего дома. Вид у нее был болезненный, и я уложил ее в кровать. Позже той же ночью я услышал шум – я патрулировал коридор, чтобы убедиться в том, что она больше не сбежит, – и вошел в ее комнату. Она была наполнена адским светом, и в углах шептали голоса. Язык, на котором они говорили, не был человеческим. Гвен стояла ко мне спиной и смотрела в окно. Зеркало задрожало, расчески и кисточки посыпались с ее столика. Она повернулась ко мне, протянула руки и сказала: «Теперь я вижу, папочка. Теперь я все хорошо вижу». В руке она держала глаза. Моя дочь вырвала их из собственных глазниц. По ее щекам, словно слезы, стекала кровь. А смех… – Агриппа замолчал на несколько секунд, прочистил горло и продолжил: – В тот миг у окна раздался какой-то звук. В него стучало копытами гигантское черное существо, похожее на оленя. Я потерял сознание. Когда очнулся, окно было открыто, а Гвен испарилась.
Фамильярка с зашитыми глазами… Не может быть!
– Думаете, я на том же пути? – хрипло поинтересовалась я.
А разве нет? Меня тоже преследовали сны. Я использовала силу против друзей. Я была непредсказуемой и чувствовала соблазн присоединиться к Р’елему… Но я отказалась брать монстра за руку. Я бы никогда ему не подчинилась.
– Я больше не верю, что женщины должны практиковать магию, – сказал Агриппа голосом, полным скорби. – Независимо от того, ведьма она, чародейка или колдунья, женщинам нельзя доверять контроль над собственными способностями. Темные силы взывают к ним слишком громко.
– Я не Гвендолин.
Я совершала ошибки, но я никогда не стану такой, как она.
– Женщины руководствуются эмоциями, и когда они получают власть, то изменяют себя, чтобы соответствовать ей. Ты ничего не можешь с этим поделать. Я делаю это не потому, что ненавижу тебя. – По щекам старика потекли слезы. – Я пытаюсь спасти твою душу. Я не позволю, чтобы такой же ужас произошел с еще одной девочкой, которую я люблю. – Любит? Мое горло сжалось, а глаза начало жечь. Агриппа не любил меня, раз желал мне смерти. – Я предпочту, чтобы ты умерла завтра, невинная и чистая, чем пошла на службу к Древним.
– Все знают? – Мне было тошно от одной мысли, что улыбающийся Блэквуд уводил меня с танцев прямиком на верную гибель.
Старик покачал головой:
– Они думают, что тебя куда-то увезли ненадолго. Когда завтра все закончится, я им расскажу.
– А как же Рук? – Я сжала челюсти.
– Я позабочусь, чтобы с ним все было хорошо…
Но мне даже думать было страшно, что произойдет с парнем, когда все узнают о его способностях.
Агриппа попытался взять меня за руку:
– Генриетта, я знаю, что сейчас ты не можешь этого понять, но однажды…
– Однажды, когда я умру?
– Когда ты будешь в царстве самого Господа, в целости и сохранности, ты меня поблагодаришь.
Мне пришла в голову одна мысль.
– Прошлой ночью, когда вы плакали у камина и сказали, что вам будет трудно со мной попрощаться, вы подразумевали, что я умру. Не так ли? А я глупо понадеялась, что вы будете скучать по жизни со мной.
– Я полюбил тебя сразу после встречи в Бримторне. Ты мне так же дорога, как мой собственный ребенок. – Агриппа взял мое лицо в руки и вытер слезы с глаз, которых я даже не заметила.
– Не дайте им убить меня, – прошептала я.
Магистр явно боролся с собой.
– Когда-нибудь ты поймешь…
– Никогда. – Я отпрянула от старика и подавила всхлип. – Убирайтесь! Я больше не хочу с вами говорить.
– Послушай меня…
Сверху раздался какой-то шум. Мы подскочили, услышав крики и заметив беготню в коридоре. Выругавшись, страж открыл дверь и вывел Агриппу.
– Что происходит? – спросила я.
– Замолчи! – рявкнул мужчина, запирая дверь на замок.
Они с Агриппой пошли к лестнице, о чем-то тихо переговариваясь.
Магистр оглянулся напоследок и скрылся за пролетом. Я прислушивалась к воплям, топоту шагов и звуку, напоминающему звон горшков и кастрюль, падающих на пол. Озадачившись, я вцепилась в прутья и стала ждать. Через двадцать минут мой охранник вернулся. Он промокнул пот со лба и занял свой пост.
– Что это было? – поинтересовалась я.
– Почему бы тебе не побыть хорошей девочкой и не замолкнуть? Тебя это не касается.
* * *Кашка была у них, а без посоха я беспомощна. Я снова и снова крутила запястьями в оковах, но мне никак не удавалось выбраться.
– Вы в порядке, мисс? В смысле, вам не нужна вода или что-нибудь еще? – спросил новый стражник, глядя на меня через решетку, словно я была каким-то экзотическим животным в зоопарке. Наверное, мое роскошное бальное платье не подходило под тюремный дресс-код.
