Они высоко в небе, но всякий в крепости мог в мельчайших деталях лицезреть пришельцев на летящих под облаками скакунах. Трое вооружены фламбергами — полуторными мечами с клинками волнистой формы. Четвертый, тот, что восседал на белом жеребце, стрелял из лука. Он бил вниз, полет его стрел был неразличим для взора смертного, но попадание каждой стрелы по слугам Низверженного оказывалось подобием взрыва нескольких бочек пороха, составленных вместе. Взрывы разносили брусчатку, смешивая с землей растерзанные тела людей и иномирцев. Огненные цветки распустились на стенах и башнях, окружающих внутренний двор замка; сметали арбалетчиков наземь, как игрушечных солдатиков.
Наездники на несущихся по небу скакунах появились над битвой, и меньше чем за один миг принесли огонь и смерть. Меня должны были проткнуть десятком мечей, только орденские солдаты не успели этого. Всадники с мечами атаковали сразу сотни и тысячи из них. Темная тень промелькнула мимо, разметав, превратив в мертвецов всех противников подле меня. Наездник промчался, а шлейф паники после него тянул в пучину ужаса. Я сжал волю в кулак, дабы не поддаться охватившему страху. Хвала Харузу, страх держал меня совсем недолго.
Харуз… Я вспомнил про Старика, и меня охватила ярость; она воззвала к мести и скинула с души последние ошметки страха.
Три всадника уже скачут по булыжникам Сарн Адаба, сражая всех на своем пути. Четвертый по-прежнему кружит в небе, испуская вниз смертельные, начиненные огнем стрелы. Вопли истребляемых людей… кровь стынет в жилах от них, но войско Низверженного еще сражается. Пикинеры тщетно пытаются остановить всадников с мечами, по ним стреляют арбалетчики. Совокупная мощь магов Низверженного и сам возвратившийся бог вступили в схватку с новым врагом. Крики сотен глоток, взрывы, молнии и огонь.
Хаос и разрушение! Страх!
Четыре всадника Апокалипсиса! Предвестники конца мира!
Дьявол явил несокрушимое оружие. Всадников Апокалипсиса, которых ничто не может побороть, как не может остановить конец времен в час пришествия Двуединого Бога на бренную землю.
Люцифер привел их. Чтобы защитить меня, его ключ к Орнору. Он привел, потому что я звал его!
Моя ярость к Низверженному гасла одновременно с осознанием содеянного. Как?.. Что?.. Это я открыл дорогу предвестникам Апокалипсиса в наш мир! Дал начало концу времен!
— Что я сотворил!.. — чуть слышно прошептали пересохшие губы.
Опустошенный, обессиленный мыслью о свершенном, я упал на колени, уронив голову на грудь. Только воткнутый в щель меж булыжниками бракемарт, который я по-прежнему сжимал в правой руке, удерживал, чтобы не распластаться на земле.
Тонкая ладонь легла на плечо.
— Николас.
— Алиса! — Я встрепенулся. — Как ты?
— В здравии. — Девушка улыбнулась; она слаба, но стоит на ногах. — Ты весь в крови.
— Пустяки, это не моя, — солгал я.
Как же она красива! Даже по-прежнему измазанная в краске. Вскочив, заключил свою любовь в объятия, мы соединились в поцелуе, и весь мир стал не важен. Что бы я ни сотворил, какой бы новый грех ни отяготил и без того проклятую душу, я свершил чудовищный поступок лишь ради нее. Лишь ради нее.
— Она пришла в себя. — Рядом появился Томас Велдон. Говорил он тихо, но в пределах странно возникшего островка спокойствия, где стояли мы четверо, слова церковника были хорошо слышны. — Леди Кайлер очнулась, и в полном порядке, даже слабость тает и восполняется здоровый дух.
Тень кивнула, подтверждая сказанное, на ее щеках вдруг проступил румянец, а инквизитор неожиданно опустился на колени и молитвенно сложил руки.
— Ну а ты, — молвил церковник; я смотрел на него сверху вниз. Лик монаха скрывал капюшон, — ты… Ты сломал печати. Именно ты! Не агнец в конце времен, а ты! Как не назвать тебя грешником, Гард! Что же ты содеял! Чей ты слуга!
Инквизитор забубнил молитву, совсем уже тихо, себе под нос. Я же с трудом сдерживал себя, чтобы не излить в адрес церковника самую грязную ругань, какую только мог вспомнить. Сейчас лишь упреков и нравоучений Велдона не хватает… чертов святоша!
Алиса освободилась от моих объятий и направилась к Лилит, которая упорно делала вид, что не замечает катастрофичность происходящего. Словно и нет рядом предвестников конца времен. Как это по-детски! В сущности, еще ребенок, но одновременно и прирожденная убийца. Не ведая о том, угодила к приспешникам Низверженного и обратилась в тень. Дочь инквизитора и Алиса переглянулись, натянули маски. Как перед боем. Застыли справа и слева от церковника недвижимыми изваяниями. Того явно трясет, он буквально прорычал:
— И вот конь белый, и на нем всадник, имеющий лук…
— Проклятье! Заткнись! — Я тоже рассвирепел, поднял монаха на ноги, схватил за грудки. — Не сделай я того, что случилось, твоя обожаемая дочь была бы мертва!
Уставившись в око церковника, я прокричал ему в лицо:
— Мертва! Или что похуже с ней было бы!
Мы — я и Томас Велдон — не сводили друг с друга ненавидящих взоров. Монах вцепился в мои руки, пытаясь отвести в стороны, да куда там. Бешенство добавило мне сил, потуги старика скорее гору сдвинут, чем меня.
А вокруг продолжается битва. Лучник тоже спустился, взявшись за меч. Он и еще один всадник скакали по внутреннему двору замка, истребляя все живое. Магический огонь, целые столбы огня, пожирали и мертвецов, и камни, на которых они лежали. Горели часть стен и некоторые башни. Потерявшие строй люди, коих еще было множество, охваченные смертным ужасом, метались меж языков пламени и падали, сраженные длинными мечами. Но лишились духа не все приспешники Низверженного.
Плотное кольцо орденской пехоты, сотни солдат, удерживали пиками двух других предвестников. Дерево, железо и магия смогли дать отпор всадникам Апокалипсиса. За спинами солдат высилась охваченная фиолетовым огнем гигантская фигура в темном плаще, и там
