— Пора, — сказал Барамуд.
Рой и я осенили лейтенанта знамениями, Томас Велдон перекрестил его золотым Распятием.
Мы ушли, с тяжелым сердцем, не говоря ни слова. Геринген отчаянно мычал вслед, но кому до него дело? Он уже мертвец.
Поляна осталась позади. Знать бы в ту минуту, что суждено Ричарду… черный призрак показался бы меньшим злом.
Ричард Тейвил встрепенулся, но не открыл глаза. Его потревожили голоса.
Почему они еще не ушли? Он ведь сказал, чтоб уходили…
Как же не хочется умирать! Да и просто оставаться одному в проклятом лесу! Но пусть уходят! Сейчас же!
Или он не скажет еще раз, чтоб оставили его; не сможет!
Нет! Он попросит, чтобы его убили. Это ведь так просто!
Боль в груди становится невыносимой. Печет, словно кто-то пытает раскаленным железом. А может, засунуть ствол в рот и выстрелить? Но нет! Он не сможет, не сможет… Позже! Не сейчас.
Пить!
Ричард посмотрел на поляну. Мимо него шли люди, много-много людей. Что за дьявольщина! Он не мог сфокусировать взгляд и разглядеть, кто проходит рядом. Только полуразмытые очертания людей. Сколько же их!
Перед лейтенантом остановились двое.
— Перерезать ему глотку, а, Нурогг?
— Попробуй, и я гроша ломаного за тебя не дам. Ты ослеп, десятник? Хочешь заиметь на свою задницу ненасытную душу?
— Тогда этого?
— Нет, не трогайте; пусть лежит, падаль. Скоро этому будет чем набить брюхо. Хорошая шутка!
Лейтенант все же разглядел их. Орки! Огсбургские! На бритых черепах гребень волос от лба до шеи.
Ричард не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Силы вновь покидали его, взор затуманился. Прежде чем провалиться в пустоту, подумал, что почти стемнело.
— Не мешайте ему умирать. Мне нужен другой, и он уже недалеко!
Лейтенант впал в беспамятство…
Ричард дернулся и даже приподнялся на мгновение. Но опять упал, немощь сковала его.
На поляне ночь, а перед ним тень.
Тень!
Черная фигура нагнулась к лейтенанту, разжала рукояткой кинжала челюсти и опрокинула в рот содержимое небольшой склянки. Тягучая, терпкая жидкость…
В глазах потемнело, и Ричард снова потерял себя.
Глава 8
Обманувший дьявола
Мы доканчивали завтрак после ночевки на дне оврага — глубокого, в человеческий рост, с росшими по краям осинами. Много сушеного мяса, теперь припасов у нас вдоволь, черствеющий хлеб, чеснок и кружка подогретого вина. Горячий напиток очень кстати: что в лесу, что у реки — холодно и сыро.
Еще ночью, когда заступил на часы, думалось о событиях последних дней. О Тейвиле и Мороке. Вождь орков и его воины погибли почем зря. Они пошли в Запустение ради оружия, которое устами Фосса пообещал кардинал Антуан, но ничего клан Морока не получит. Орки прикрывали мою спину, а я молчал о смерти кардинала и о том, что их сделки больше нет.
Распирала злость на самого себя — ни к чему эти угрызения совести. Я ничем не обязан оркам, а они мне. Но знай они правду, в проклятые леса не отправились бы. Проклятый пепел!
А еще Тейвил! Не по-людски поступили вчера, бросив его вместе со связанным имперцем. Однако лейтенант хотя бы не обманывался в своем решении идти в Запустение. Только тяжко на душе. О чем он попросил? Найти Льюиса Альбана и поведать обо всем.
Я выругался про себя: лейтенант хотел слишком многого. Я вор, и предстать пред светлые очи агентов палаты Тайных дел арнийского короля — все одно что попроситься на дыбу. Что бы там ни пел Ричард, когда уверял в безопасности для меня данной затеи.
Но и оставлять его было нельзя. Почему не заставил церковника забрать Ричарда с нами? Я угрюмо посмотрел на Томаса Велдона. Чего он испугался, когда за пазухой золотое Распятие с частицей креста, на котором эльфы казнили Бога Сына?
Церковник поймал мой хмурый взгляд.
— Пойдем, Гард, — вдруг сказал он, — разговор есть.
Гном и эльф многозначительно переглянулись и заговорили на языке жестов. Эльф кивнул в сторону церковника и осклабился своей неприятной улыбкой. Рой курил; по виду ему нет никакого дела до мира вокруг.
Монах выкарабкался наверх. Отложив мясо и вино, я последовал за ним. Отошли от края оврага на десяток шагов. Томас Велдон несколько раз оглянулся, словно опасался, что кто-нибудь увяжется за нами.
Когда остановились, я сложил руки на груди и уставился на церковника. Что ему еще надо? Я ждал разговора, однако Велдон не спешил начинать, и, кажется, он был очень напряжен. Монах пробежался взглядом по верхушкам деревьев, поежился и спрятал лысеющую макушку под капюшоном рясы. На глаза Томаса Велдона легла тень.
— Твоя клятва снова в силе.
— Какая именно? — спросил я. Впрочем, ясно, к чему клонит отец Томас.
— Ты должен доставить частицу святого Креста в Ревентоль.
— Я не забыл, святой отец. — И я направился к оврагу. Напоминание о клятве не стоило недопитой кружки горячего вина.
— Ты ведь сиятельных ищешь!
Я замер. Что он сказал?..
— Вижу, что их! — Передо мной появилось лицо Велдона, в голосе монаха звучало неприкрытое волнение. — Вверх по течению Тарты находится их замок, а мы туда и направляемся. Не вздумай отрицать!
— Отец Томас… — Я замялся. Не потому, что не мог найти правильный ответ или был поражен словами инквизитора, хотя, не скрою, не без того. Однако на полуслове оборвало другое.
Алиса Кайлер! Она здесь! И меня тянет к ней! Я с трудом противился желанию немедленно двинуть в лес! Что за черт! Подобного раньше не было. Даже обернулся, ища племянницу кардинала, но здесь только я и инквизитор.
— Молчишь! — продолжал наседать Велдон.
Его глаза загорелись огнем и вдруг потухли.
— Мне известно о сиятельных не понаслышке. Они обратили меня… — последние три слова инквизитор-монах сказал едва слышно и отвел взор.
— Что? Ты избранный?
