«Так вот как живут ведьмы!» – подумала Паз.
Правда, помимо непонятных штуковин, в доме имелись и совершенно обычная кровать, прялка, ткацкий станок и пара буфетов. Там было даже витражное окно, заключённое в раму из корней. Паз не удержалась и выглянула наружу. Увиденное заставило её крепко прижать лапу ко рту, чтобы сдержать крик.
Отряд железных всадников шёл по снегу всего в нескольких метрах от ведьминого дома. Перекованные крысы вспахивали сугробы, пятная их чёрным маслом, а Пожиралы медленно поворачивали головы, шаря по лесу хищным взглядом. Зазубренные мечи дрожали в их лапах, словно лезвиям не терпелось отведать кроличьего мяса. Паз слышала скрежет металла, чувствовала запах горячего масла и вонь запёкшейся крови. Вне всяких сомнений, Пожиралы быстро раскроют ведьмино убежище, и вековые корни их не остановят…
– Не тревожься, – успокоила Паз крольчиха, от которой не укрылся ужас в её глазах. Старуха сняла котелок с огня и поставила его рядом с Подкином. – Здесь они нас не найдут. На моём доме понавешано столько чар и заклинаний, что сам Херн-Охотник[6] его не отыщет – если, конечно, я не захочу.
И правда, Пожиралы уже разворачивали скакунов и двигались прочь от дуба.
«Настоящее волшебство, – прошептал тихий голосок в голове Паз. – Она ведьма, но хорошая».
Паз улыбнулась своим мыслям и пошла посмотреть, как там брат.
– Рана большая, – зацокала языком крольчиха. – Придётся накладывать швы.
Движения её лап были скупыми и проворными; старуха не тратила лишних слов, и отчего-то у Паз стало спокойнее на душе. Эта ведьма явно знала, что делает.
– С ним всё будет хорошо? – спросила Паз.
– Насколько хорошо может быть одноухому кролику. Но потом он ещё спасибо скажет. Истории про кролика с двумя ушами слушать не так интересно.
Потом? Истории? О чём говорит эта странная старуха?
Хозяйка норы тем временем напоила Подкина сонной настойкой. Вскоре тот закрыл глаза и засопел прямо на стуле. Паз со старухой перенесли его на кровать и омыли обрубок уха тёплой водой. Затем ведьма вдела шерстяную нить в костяную иглу, ловко зашила рану, наложила компресс и крепко забинтовала. Всё это не мешало ей болтать: Паз узнала, что старуху зовут Бригид, что живёт она одна и сама добывает пропитание, собирая травы и грибы. И хотя она этого не сказала, Паз догадалась, что Бригид отшельничает уже давно; так давно, что слегка одичала и позабыла, каково это – разговаривать с другими кроликами. В кроличьих норах с малых лет приучают к вежливости, но зачем она в лесу, где и словом не с кем перемолвиться?
Пока Подкин спал, Бригид сварила крапивного супа. Паз в мгновение ока проглотила свою порцию, а потом они просто смотрели на огонь и слушали, как трещат поленья. Всё-таки чудесно сидеть в тепле и безопасности, пусть даже где-то поблизости рыщут враги.
Наконец Паз почувствовала, что её тоже клонит в сон. Пик сладко посапывал на коврике у печки, и Паз сама не заметила, как улеглась рядом. Бригид накрыла кроликов лоскутным одеялом. Паз попыталась сказать ей спасибо – а ещё задать хотя бы один из множества вопросов, что не давали ей покоя, – но сон смежил её веки, и она сдалась.
* * *Когда Паз проснулась, Бригид сидела в кресле у печки и задумчиво крутила в лапах Звёздный коготь, то и дело останавливаясь, чтобы получше разглядеть профиль на рукояти.
Паз тайком наблюдала за ней, не зная, что делать. Она не хотела показаться грубой, но ей было не по себе видеть клинок в чужих руках отчасти потому, что Паз почти ничего не знала о Бригид. А ещё потому, что меч мог с лёгкостью отрезать старой крольчихе пальцы.
Хотя хозяйка норы не смотрела на Паз, она всё же как-то почуяла, когда та проснулась.
– В этом мече таится могучее волшебство, – сказала Бригид. – Если я не ошибаюсь, вы принесли в мой дом один из двенадцати даров Богини.
– Но откуда… – Паз замешкалась, боясь сболтнуть лишнее. – Откуда вы знаете про дары?
– Так у меня тоже один есть, – улыбнулась Бригид и вытащила из-за пояса медный серп. Когда она поднесла его к мечу, серп на секунду вспыхнул голубым сиянием. И Паз показалось, что Звёздный коготь сверкнул в ответ.
– Где вы его взяли? – удивилась она. – Я думала, что Богиня вручила дары вождям двенадцати племён.
– Всё верно. – Бригид убрала серп на место и уставилась в огонь немигающим взглядом. – Когда-то я была принцессой, совсем как ты, – пусть сейчас по мне и не скажешь. Мой отец был вождём Красноводной, но один из воинов обманул его и заставил уйти. Нашу семью изгнали из норы и обрекли на скитания, как бродячих торговцев. Я знала о серпе и решила: наше племя его не заслуживает. Я забрала дар Богини с собой. Он светится красным, когда рядом яд; голубым, если вблизи что-то хорошее. Серп научил меня всему, что я знаю о травах и целительстве.
Паз с трудом могла представить сгорбленную старуху юной принцессой, сидящей во главе стола в пиршественной пещере или танцующей в роскошном платье на Морковство в честь сбора урожая.
– Так значит, вождь Рыжетт выгнал вашу семью? А мне он всегда казался таким добрым…
– Нет, это сделал его отец, злобный, двуличный хорёк, – сплюнула Бригид. – Он был капитаном почётной стражи. Мой старик слишком ему доверял. Посмотри, к чему это привело. Моя родня покинула эти края, я осталась в лесу и наблюдала, как в поисках серпа предатели переворачивают нору вверх дном. А он-то всё время был у меня. – У старухи вырвался сухой смешок, словно ветер разворошил кучу опавших листьев.
Когда Бригид смеялась, в ней проглядывала маленькая озорная крольчишка, и Паз поймала себя на том, что тоже невольно улыбается.
* * *Крольчата задержались у Бригид на добрых две недели. Рана Подкина потихоньку заживала, и к нему постепенно возвращались силы. Поначалу он был мрачнее тучи – кролик всегда гордился своими ушами и считал их невероятно красивыми, хотя никогда бы в этом не признался. Но, когда Бригид сказала, что ему нужно больше отдыхать, немного повеселел. Впервые в жизни Подкину велели спать вволю! Такого с ним прежде не случалось.
Пик дни напролёт играл с костями и камешками, при помощи которых Бригид предсказывала будущее: сидел возле очага и выкладывал из них узоры. Проходя мимо, хозяйка норы одобрительно качала головой, приговаривая, что у маленького кролика дар провидца. Время от времени она останавливалась, внимательно разглядывала его творения и бормотала под нос: «Да, это будет очень кстати» или
