– Но в княжестве полно городов. Пусть Юрий возьмет Суздаль!
– Суздаль должен отойти Ярославу. За тобой как за будущим великим князем и так остаются еще Ярославль, Белоозеро и Углич! Неужели тебе мало?!
– Ростов должен остаться за мной, отец! – не сдавался Константин. – Пусть возьмет другой стол, а то и несколько!
Почему Константин так держался за Ростов, прекрасно понимая при этом, что явно идет против правил, и рискуя вызвать гнев отца? Особенно учитывая то, что город по весне погорел, и в пепел обратилось две его трети.
Причин несколько. Он и вправду сильно сроднился с городом, все-таки княжил в нем вот уже четыре года, знал все «входы-выходы». Даже какое-то учебное заведение там учредил, чуть ли не первое на Руси! Все ж не совсем пропащим человеком был…
Во-вторых, город, как ни посмотри, богатый. Восстановится быстро.
И последнее в списке, но не по значению, – в Ростове находился церковный центр всей Владимирской земли – епископат. А кто контролирует церковь, по крайней мере, имеет рычаги влияния на нее (церковь сама кого хочешь может контролировать), тот имеет влияние на все княжество.
И вот так отдать такой центр влияния своему брату за здорово живешь?! Особенно учитывая репутацию брата как чуть ли не живого святого?! Споется ведь с церковниками, да так, что все в свои руки возьмет через них.
– Ты разочаровываешь меня, сын, одумайся, – сделал последнею попытку образумить Константина великий князь. – Откажись от притязаний на Ростов, отдай его Юрию…
– Нет! Как Владимир должен быть моим, так и Ростов останется за мной!
– Вот как?!
– Да! – буквально выкрикнул Константин с исказившимся от гнева лицом.
Всеволод Юрьевич налился краснотой, тяжело задышал и схватился за сердце. Того и гляди удар его хватит.
– Сын мой, – глядя на такие дела, поспешил взять слово епископ Иоанн, присутствовавший на оглашении завещания. – Тебя обуревают гордыня и жадность… Грех берешь на душу, попирая заветы предков…
– Нет, Владыко! Вы думаете, будто я ничего не понимаю?! Я все отлично понимаю! Вы хотите взять в свои руки церковный клир и через него править! Получится, что старший брат будет служить младшему! Не бывать тому! – окончательно сорвался на крик Константин.
– Пошел вон отсюда, щенок! – вскочив со своего трона, в свою очередь взорвался гневом Всеволод Юрьевич.
Константин, резко развернувшись, буквально выскочил из палат.
– Обуял его бес жажды власти, – покачал головой епископ.
Великий князь, буквально рухнув обратно в кресло и помассировав грудь напротив сердца, только покачал головой.
Остальные сыновья просидели все это время как мышки, тише воды, ниже травы.
– Воспитал на свою голову…
– Образумится еще…
– Не думаю. Упертый он. Я знаю. Если что втемяшит ему в голову, не выбить. Всегда таким был, а с годами только хуже стало.
– Но попытаться мы должны.
– Пробуй…
Епископ Иоанн попробовал. Увещевал, давал обещания, но все было бесполезно. Константин, будучи подозрительным, только укрепился в желании получить во владение два главных города Владимирского княжества.
А потом и вовсе покинул Владимир.
Великий князь трижды призывал его вернуться и принять отцовскую волю, но Константин игнорировал послания отца. Что просто невероятно взбесило великого князя. Сын отказывается подчиняться отцовскому слову!
Немыслимо!
Да за такое пороть нещадно надо! Так чтоб кожа с мясом со спины слазила!
А какой урон чести! Как можно всерьез воспринимать великого князя, если его собственный сын не слушает?!
– Что же делать?! – спрашивал он у своего старого во всех смыслах товарища, епископа Иоанна. – Дай совет мне, как поступить с неразумным отпрыском, уж больно он зарвался…
– Если он не желает соблюдать право, то и ты волен его обойти.
– Что ты имеешь в виду?
– Отдай Владимирский стол Юрию. Он разумен и богобоязнен, из него получится превосходный великий князь владимирский.
– Думал я уже о том, но не хотелось бы мне самому попирать закон… он худо-бедно обеспечивает порядок. Стоит раз оступиться, и это может спустить лавину, все станут поступить по-своему, и тогда наступит хаос…
– Прекрасно понимаю непростое положение в котором ты оказался, князь. Но что так получится нарушение закона, что этак…
– Вот и я про что… И так – худо, и этак – плохо.
– Тогда выбери из двух зол меньшее.
– Вот только какое их них меньшее? – вздохнул Всеволод Юрьевич в полном раздрае чувств.
– Тогда пусть народ решит твой с сыном спор и определится с выбором меньшего зла.
– В смысле?
– Созови народное вече. Ибо сказано: глас народа – глас божий! Расскажи людям, что и как, да спроси их, согласны ли они в нарушение права наследования считать своим князем не старшего Константина, а Юрия. И как они ответят, так и будет. И ты не возьмешь на свою душу грех.
– Хм-м… – призадумался великий князь.
Такой вариант и впрямь решал многие проблемы.
Епископ Иоанн же едва заметно улыбнулся.
– Интересное решение… Но даже если примут Юрия, Константин не успокоится, – продолжал тяжко вздыхать Всеволод Юрьевич. – Кровь после моей смерти прольется…
– Все в воле Господа нашего…
– Так тому и быть, – перекрестился князь.
Во все концы Владимирского княжества поскакали гонцы, созывая на вече людей: бояр, священников, купцов, горожан и даже глав от крестьянских свободных общин.
2
– Что же теперь будет, Юр? – переживала Агафья за мужа.
– Станешь женой не просто князя, а великого князя, – улыбнулся Юрий, обняв ее и крепко прижав. – Так что успокойся и не хмурься. А то от этого у тебя раньше времени морщины появятся, и станешь страшной старой бабкой… А где я еще такую красавицу, как ты, найду?
Агафья при этом невольно покосилась в сторону большого зеркала чуть ли не в полный ее рост и метровой ширины, словно желая убедиться, не превратилась ли она в бабку.
Зеркало то являлось одним из первых удачных изделий. Маленькие зеркальца размером с ладонь и даже чуть больше изготавливались уже давно и, несмотря на неодобрение церкви (вот ведь, придумали на ровном месте кучу запретов), пользовались стабильным спросом. Это вам не в бронзу или медь смотреться, а вот такие большие дались не сразу. Тут и проблема со стеклом, тут и проблема с ровным нанесением серебряной амальгамы. Та еще гадость на ртутной основе…
Но вот получилось.
– Разве что твои сестрички такие же?
За что получил удар кулачком в грудь.
– Нет у моего папашки больше свободных дочерей! А единственная моя сестра Оленка давно замужем!
– Эх, печаль-беда… Что ж он так оплошал? Заделал бы еще хотя бы двух-трех дочек. Забрал бы вас всех к себе.
– А хватило бы тебя на всех?
– А я одну бабку-травницу знаю, она как раз снадобья делает для увеличения мужской силы.
– Так это потому ты такой неутомимый?! – поддела Агафья.
– Нет, это я от природы и молодости такой выносливый! Так что будь у меня несколько жен, хватило бы, что на каждую по отдельности, что на всех разом без снадобий! Вон у наших
