– Идите, могучие воины! – возвестил Рагнар. – Здесь будет суд богов, он не терпит посторонних.
Послышались торопливые шаги: оба носильщика почти бегом покинули зал.
– Открой глаза, раб. Ты должен видеть все сам!
Да, зал изменился. Теперь трон Рагнара стал выше, он царил над помещением бывшего вестибюля университета. Трое доверенных в масках стояли внизу, их головы были на уровне ступней ярла. Прибавилось с прошлого раза факелов, цепей, медвежьих шкур и черепов мортов на колах.
Возле трона с обеих сторон были устроены пыточные столбы с обширными чашами для сбора крови внизу. На одном была привязана женщина. По крайней мере, Кату показалось, что это когда-то было женским телом. Разрезанная на полоски кожа от паха до шеи была содрана и поднята вверх, обнажая сочившуюся кровью плоть и сплетение мышц. Страшный кровавый цветок еще дрожал и бился в конвульсиях.
Ко второму столбу был прибит железными крюками мужчина – именно он издавал этот хрип или предсмертное сипение, звук, который Кат не смог опознать. Крючья были вбиты со знанием дела, не повреждая крупные сосуды. Мужчина мучился, но мог провисеть так еще очень долго.
– Почему… Почему он не кричит? – спросил Кат.
Рагнар расхохотался. В смехе было что-то явственно безумное, как и во всем этом полутемном зале, дрожащих отсветах пламени на стенах, запахе крови и молчаливых подручных – палачах внизу.
– Я отрезал ему язык, раб. Он слишком много болтал.
– Ты решил напугать меня? – прошептал сталкер.
– Тебя? Зачем мне это? Боги вершат суд, я всего лишь их меч. Их голос. Ты должен его услышать, раб.
Кат промолчал. Какой смысл спорить с сумасшедшим.
– Я говорил о тебе с богами… Жора просил предать тебя мучительной смерти, но это всего лишь его желание.
Жора? А, ну да… Георгий Петрович. Они прямо приятели неразлейвода.
– Боги сказали ждать, раб. И я подожду. И ты тоже – куда ж ты денешься!
Мужчина на столбе затрясся и захрипел громче.
– Убей его, Гуннар, – бросил ярл. – Мешает.
Подручный повернулся и воткнул нож в горло висящего. Хлынула кровь, но мрачный викинг даже не отодвинулся. Он стоял под кровавым фонтаном, ловил ртом капли и улыбался.
– Боги велели ждать, – медленно повторил Рагнар. – Убейте и девку, меня она утомила. А этого – в клетку.
Второй помощник разрезал веревку на ногах Ката, схватил за плечо и рывком поставил на ноги. Сталкер почувствовал, что сейчас снова упадет – ноги затекли и не держали. Но проявлять слабость не время. Появилась какая-то отсрочка, уже хорошо. Боги, значит, велели… Он медленно, на ватных ногах пошел к выходу из зала. Сзади хрустнули кости. Не хотелось поворачиваться и видеть, чем кончилась жизнь рабыни. Тем более викинг шел следом, тыкая ножом в спину. Слышался совершенно безумный смех Рагнара, Кату впервые стало тревожно не только за себя – за будущее всех выживших в городе. Ведь ярл рано или поздно дотянется до них своей властью.
На удивление сталкера, к кузнецу его не повели. Молчаливый викинг в маске с наколкой на руке в виде мирового дерева вывел его сразу во двор. Там тоже многое изменилось: стройная череда виселиц, местами облепленных птицами. Из двух десятков петель пустовало четыре – в остальных болтались мертвые тела. Похоже, Рагнар действительно взялся за дисциплину в своем колхозе.
Как умел.
– В Монфокон, – буркнул стоявшей страже помощник Рагнара, развернулся и пошел обратно, даже не проверяя, исполнен ли приказ. Видимо, сомнений не испытывал. Уже заходя обратно, викинг, не оборачиваясь, уточнил:
– Не калечить!
Стража, вооруженная автоматами, окружила Ката и повела сложным лабиринтом между старыми и новыми строениями, складами и мастерскими. За время отсутствия Нифльхейм заметно разросся. Вот старая мастерская Рыжего, к ней пристроено длинное приземистое здание неведомого назначения. Еще гаражи?
– Не стой, иди, – ткнул в спину стволом один из стражников. Совсем юный, лет пятнадцать, а вот поди ж ты какой дисциплинированный. Кат заметил, что среди викингов вообще много молодежи. Уже второе поколение бывших студентов, нашедших смысл жизни именно в этом – властвовать и убивать. Ну еще торговать выращенными рабами овощами, но в меньшей степени.
Главное – властвовать. И убивать.
Монфокон был на прежнем месте. Когда Кат был рабом, он заметил, что люди даже казни боятся меньше, чем этого жуткого здания, символа Нифльхейма. Кстати, почему название не скандинавское, а взято из истории Франции? Решительно непорядок…
– Мне бы воды… – обернулся к стражнику Кат, но тут же получил увесистый удар дубинкой по спине.
– Молчать. Идти.
Трехэтажное бывшее общежитие стало тюрьмой давно, в первые годы правления Рагнара. Почти квадратный, если смотреть сверху, дом был частично разломан и перестроен в соответствии с новыми функциями. Сохранились внешние стены, комнаты вдоль них, но вместо окон теперь решетки. Впрочем, вместо дверей – тоже. Построены внутренние круговые лестницы, по которым в камеры вели заключенных. А вот вся середина здания до подвала была выломана – туда, вниз, бросали тела умерших. Иногда и не бросали, вывозя на корм свиньям, тоже вариант. Смрад от гниющих тел давным-давно привлек полчища крыс, для которых Монфокон стал шикарным рестораном. Высокой кухней человечины. Понятно, что лестницы и сохранившиеся кое-где трубы вентиляции не могли служить серым тварям преградой. Крысами кишело все: камеры-клетки, ступени, даже будка охраны у единственного входа в этот здание.
Узников никто не кормил. Зачем? Захочешь жрать – лови и ешь. Пока тебя не сгрызли ночью самого. Или не повесили тут же, в камере.
Стражники передали Ката двум хмурым охранникам в будке и удалились на свой пост. В этот момент – единственный с прибытия в Нифльхейм – Кат мог бы попытаться сбежать. Мог бы. Но никаких сил не было даже идти более-менее быстро, не то что драться. Он послушано пошел с викингами и дал посадить себя в клетку.
Хорошее место по нынешним временам – с видом на картофельное поле с третьего этажа и всего парой сокамерников. Дать ему воды, разумеется, охране и в голову не пришло.
За решетками по дороге наверх плакали, молились, что-то кричали – то ли в бреду, то ли
