Джим был у Осавы уже через две минуты вместо отписанных пяти.
– Посол на Новом Вулкане, так что вам повезло. Садитесь. – Она поболтала на дне кружки остатки кофе. – Сказал, что будет оставаться на линии, пока вы не придёте. Приятно общаться с таким... дружелюбным вулканцем, конечно. Готовы?
Джим подумал о спешащих сюда МакКое и Пашке.
О Споке, лежащем под толстым слоем термоодеял.
– Да, – кивнул он, – готов. Давайте. Адмирал, ко мне присоединятся доктор и Павел Чехов.
Она кинула на него странный взгляд. Потом кивнула.
– Если это необходимо, не возражаю. Разворачивайтесь к экрану.
В кабинет занёсся Пашка. Увидел Осаву, резко затормозил и вытянулся по струнке, но она отмахнула «вольно». Зашедший МакКой очень искренне сказал «спасибо».
– Быстрее, – напомнила Осава строго. – За нарушение протокола нас по голове не погладят.
Джим, развернувшийся к экрану, ощутил на своих плечах горячие ладони. Это Боунс встал за его спиной.
– Ну, где там эта старая всезнающая пройдоха?
– Полагаю, это относилось ко мне, доктор.
Напротив них загорелся экран, высветив морщинистое и спокойное лицо посла. И при взгляде на него Джим испытал неописуемое облегчение – общаться с Праймом было куда как лучше чем с любым другим представителем остроухих.
– Здравствуйте, посол, – поприветствовал его Кирк. – Адмирал Осава сказала вам о причине вызова?
Спок-старший отрицательно качнул головой.
– Боюсь, что нет, Джим. Она лишь сказала, что это очень важно и связано с моей молодой версией.
– Да, верно. Я не врач, так что... Боунс.
МакКой кратко и чётко описал все симптомы, присовокупив данные о текущем состоянии Спока.
– Это какой-то дисбаланс, вызванный гипервыработкой целого коктейля гормонов, причина наверняка в мозге, но в ментальных болезнях мы не разбираемся, так что вся надежда на вас, – подытожил МакКой, шурша крыльями. Джиму показалось, что он говорит слегка сквозь зубы.
Да и Спок почему-то выглядел немного смущённым.
– Вы очень верно и точно всё описали, благодарю вас, доктор. Да, я знаю, что это за болезнь. Но она относится к очень личной сфере для каждого вулканца, поэтому я хотел бы обсудить её наедине с капитаном.
– Боунс останется, – быстро сказал Джим, не дав МакКою разразиться гневной тирадой в стиле «я тут доктор». Павел и... адмирал, могу я...
– Можете, – отозвалась Осава, зато Пашка разразился целым каскадом русских ругательств.
– Да почему?! Думаете, меня судьба коммандера не волнует?!
Осава, нахмурившись, взяла его за крыло, и Чехов мгновенно умолк.
– Простите, адмирал, – пробормотал, потупившись.
– На выход, лейтенант. Это приказ, – сказала Осава и указала ему на дверь.
Пашка пошёл, но обиженно сопел до самого выхода.
Когда дверь за ними двумя закрылась, Спок Прайм, помедлив, начал говорить.
– То, что случилось со Споком, мы называем пон-фарром. Это брачный цикл, знаменующий своим приходом вступление вулканца в зрелую жизнь, и после повторяющийся каждые семь лет.
– Брачный? – недоумённо переспросил Джим, и Спок кивнул ему.
– Да, капитан. Сейчас Споку необходимо соединиться с ментально связанным партнёром, чтобы погасить лихорадку крови. Иначе он умрёт.
– С партнёром? – снова тупо переспросил Джим. Ему казалось сейчас, будто его мозг медленно ворочается, не в силах воспринять очень простую мысль. – А, ну да... со мной. Хорошо, я согласен.
– Не торопись, Джим, – и теперь показалось, что Спок смотрит на него сочувственно. – Я должен предупредить тебя, что соединение партнёров в пон-фарр означает заключение брака по вулканским традициям и установление ментальной связи. Её разрыв крайне нежелателен позже, и решение должно быть обдуманным. Обычно оно принимается задолго до наступления пон-фарра, но я вижу, Спок тебя не предупредил...
– Насчёт соединиться, – перебил МакКой нехорошим тоном, – это же ментально? То есть этот ваш... мелдинг, так?
У Спока сделался странный взгляд.
– Не только. Пон-фарр предполагает ментальное и физическое слияние. Это лихорадка.
МакКой принялся ругаться.
– Погоди, – всё ещё заторможенно попросил Джим. – То есть... на всю жизнь – это как? Он будет читать мои мысли?
– Скорее – состояния, и в минуту опасности. Остальное – только произвольно и по обоюдному желанию, – пояснил Прайм мягко.
– Нет.
Джим сказал это так решительно, что свой голос будто со стороны услышал.
МакКой резко прекратил перебирать ругательства.
– Я не... не хочу, чтобы в мою голову лезли, я не... – Джим сглотнул. – Должен быть другой способ унять эту лихорадку.
– Иногда её снимает медитация или поединок, – начал Прайм, но его перебил МакКой:
– Спок почти мёртв, чёрт возьми. Жизненные функции начинают угасать. Вы уверены, что ему в таком состоянии будет до медитаций или драк?
– Выбор у вас крайне ограничен. Либо слияние, либо медитация, либо поединок. Боюсь, иные способы мне не известны, доктор.
– Но они должны быть, – Джим встал с кресла. Его подташнивало. – Должны, потому что... я не готов к браку. К ментальному – точно, особенно... если даже развестись нельзя, – договорил он совсем уж неуклюже.
– Их нет, – снова мягкий голос Прайма.
– Так, а если... просто, ну, соединение, без брака?
– Тоже нет, Джим. Связь будет установлена.
– Чёрт.
Он снова сел. Мозг упорно отказывался признавать безвыходность ситуации.
– Прости, мне нужно идти, – Прайм взглянул за пределы видимого на экране пространства. – Твой звонок застал меня как раз перед отлётом. Что бы ты ни выбрал, Джим, пожалуйста, дай мне знать при возможности.
Прайм отключился, оставив их в тишине. МакКой смотрел на Джима со знакомым выражением «почему-ты-опять-влип-чёртова-пуховая-капитанина».
– Он же невменяем. Если это спаривание в таком состоянии, Спок тебя разорвёт.
– Да это меня как раз не пугает. Порвёт – ты залатаешь, я в тебя верю...
– Вот спасибо!
– Боунс, ментальный брак. Я не... да не подписывался я на такое!
Джим в отчаянии уставился на Боунса, надеясь, что тот что-нибудь придумает. Всегда же придумывал.
– То есть, – медленно начал МакКой, бессильно наваливаясь на спинку кресла, – ты когда за Споком ухлёстывал... ты это как рассматривал, временная интрижка?
– Ну уж точно я не собирался за него раз и навсегда и во веки веков! Я вообще тогда о браке не думал! Чёрт возьми, Боунс, да кто думает о браке, когда заводит роман?! Ну то есть, я не против, если мы с ним провстречаемся лет пять, отлетаем эту пятилетку, вернёмся домой и уже тогда решим, что вот да, готовы. Сейчас – нет, точно нет, рано!
Джим спрятал лицо в ладонях, потом медленно провёл ими по лицу и посмотрел на МакКоя. Сейчас, как шок отошёл, ему стало по-настоящему страшно. На одной чаше
