Их сегодня было много. Обычно на обзорке в гамма-смену не больше пяти таких бессонно-блуждающих – многие, если уж не спится, предпочитают спортзал или игровые симуляторы.
Ухура снова обратила взгляд к книге, но за её плечом кто-то деликатно кашлянул.
Она вздрогнула. Атмосфера тревожности не шла на пользу нервам. Но это оказался всего лишь Скотти, который, робея, смотрел не на неё, а чуть в сторону.
– Разрешите сесть рядом? – поинтересовался натянуто. Рядом с ним обретался бессменный Кинсер. А за столом играющих она его не заметила.
Ухура повела плечом. Ей льстило внимание Скотта, потому что он был… милым. Надёжным, ненавязчивым, хорошим человеком. Другом. К тому же, ему должно быть не по себе после того инцидента...
– Садитесь, Скотти, конечно, – разрешила она. – Вам тоже не спится сегодня?
Он устроился рядом – шумно, с полминуты шуршал крыльями в попытке пристроить их на голографическом диване, как будто напрочь забыл, что можно сказать компьютеру изменить конфигурацию спинки.
– Да… не спится, – ответил неловко. Одно его крыло, полураскрытое, лежало теперь поверх спинки, и Скотт очень старался, чтобы оно не задело её крылья. Чи подняла глаза от вязания, слегка улыбнулась и опять уткнулась в работу. – И вам… тоже? Хотя, в смысле… вы же сказали, что да… Как та примета, правда?
– Примета?
Он замялся.
– Это вроде предчувствия, как говорят у меня в отделе. И не только у меня. Примета такая – не спится начальнику отдела – быть беде в гамма-смену, ну а мы с вами старшие офицеры… а уж если капитан не спит без повода – то вообще ничего хорошего, н-да... Но на самом деле – ерунда это всё, вот что я скажу. Ерунда сущая.
И Скотт слегка нервно улыбнулся. Ухура бы не сказала по этой улыбке, что всё «ерунда».
Кинсер рядом со Скотти как-то странно то ли свистнул, то ли щёлкнул. Ухура улыбнулась и ему.
– Я надеюсь, что это всего лишь примета, Скотти. Но мне, если говорить откровенно, неспокойно. Всю ночь.
Она чуть собрала крылья, чтобы не смущать инженера.
– А… гкх… – Скотти совсем замялся, – может… выпить не хотите?
Снова щёлкнул Кинсер.
– Ну в смысле, не сейчас, конечно же, но… – он, бедолага, не знал, куда девать руки, порывался взять за руку её, но Кинсер щёлкнул ещё раз, громче, и Скотти уложил руки на коленях, как примерный школьник. На пальцах чередовались следы от ожогов и биопластыри. – Помните… кактусы?
– Те самые кактусы? – Ухура с любопытством подалась вперёд. Забывшись, чуть не уронила падд – отложила его на столик рядом, не глядя. – Те самые, которыми доктор МакКой собирался лечить разбитые сердца?
– Это тайна, – сказал Скотт уже чуть уверенней. – Пообещайте, что не выдадите меня.
Со стороны Чи сделалось совсем тихо, даже спицы перестали позвякивать, зато Скотти будто бы стал увереннее. Его пальцы беспокойно теребили край форменной рубахи, но взгляд стал прямее.
– Да, вы помните, конечно, помните, – он чуть зарделся, – кактусы, речь шла… красный адрагерский кактус, если вы слышали…
– Слышала ли я?!
Ухура опасливо оглянулась по сторонам – в порыве эмоций она опасно повысила голос. Слышала ли она об этом кактусе! Да эта колючка на чёрном рынке могла стоить, как годовое жалование старшего флотского офицера! При условии, что вообще удастся её найти. Адрагера располагалась в нейтральной зоне, ближе к Ромуланским границам, и слыла закрытой для посещения иными расами.
– Конечно! – Её голос опустился до взволнованного шёпота. Она наклонилась к Скотти. – Это же легенда, Скотти! Неужели вы…
– Мы, – поправил он её, так же склонившись и понизив голос. – Нас… много.
Тревожно и тихо застрекотал Кинсер. Он стоял рядом со Скотти и осторожно дёргал его за рукав, но Скотти не обращал на него внимания. Его глаза горели.
– Мы выращиваем… не только его, там много всякого, и я мог бы… могу. – Голос стал увереннее, – могу показать вам.
Теперь Чи показала ему из-под недовязанного шарфа большой палец, но тут же спрятала руку. Ухура обернулась к ней, и научница скорчила недовольную гримасску, поняв, что её засекли.
– Я тоже в курсе, – прошептала воодушевлённо, прикрывшись ладонью и слегка наклоняясь вперёд. – Капитан сначала был против, но мистер Скотт решительно сказал, что в нашем маленьком обществе тебя очень не хватает. И… он вынужден был согласиться, – она развела ладони «цветочком» и мило улыбнулась.
– Я… – Скотти приложил ладонь к груди, – я-а решительно, то есть…
Кинсер сокрушённо покачал головой и отошёл.
– Только скажите, и я договорюсь насчёт экскурсии, – закруглился смутившийся инженер.
Это всё было удивительно и очаровательно. Скотти в своём стремлении понравиться ей был таким простым, таким искренним…
Ухура улыбнулась, на этот раз – от души.
– Конечно, Скотти. Я буду счастлива. И как вы умудрялись прятать это всё столько времени?!
– Мы…
Скотти склонился к ней ближе и только открыл рот, чтобы заговорить – включилась красная тревога.
– Внимание всему кораблю, – донеслось из динамика интеркома, – говорит коммандер Адлер. На корабле заражение, и я активирую протокол изоляции палуб. Всем, находящимся ниже второй палубы, приказываю спуститься на уровень 17-19 до дальнейших распоряжений. Повторяю…
====== Зачем нужны обзорные палубы ======
Спок остался сверхурочно в лабораториях, где разрабатывались гипотезы заражения. Известие о гибели экипажа Саратоги возбудило в людях рабочий энтузиазм, который можно было охарактеризовать как «болезненный», это отодвинуло на задний план даже новости и слухи о Хане. Работали три лаборатории из восьми, научники сменяли друг друга, но работу не прекращали. Люди яростно стремились найти источник болезни, чтобы «отомстить» – искоренить её возбудителя. Такое поведение наблюдалось Споком и раньше: вид, к которому и он принадлежал наполовину, обладал ярким чувством расовой идентичности – и готов был мстить даже за своих бывших врагов-людей, если они погибли от чего-то экзопланетного, чего-то «извне».
Покинуть рабочее место коммандеру удалось только в 0412. Перед тем, как уйти с пятой палубы, Спок сходил проверить упакованные Ханом образцы, а также запросил данные по выжившим из медотсека. Последние прислали в течение двух минут. На контейнер с образцами Спок смотрел минуту – тихое гудение окружавшего его силового поля казалось самой надёжной гарантией их безопасности. Следовало признать,
