А коли и не вернется – то ведь не дома у себя сидеть будет. Еще куда покатится, к другому какому городу. А там стены не так прочны оказаться могут.
– Адская Голова тебя в покое не оставит, княже, – пробасил Муромец. – Не знаю уж, отчего он пробудился, но теперь всем худо будет.
– Ну и что мне делать с этим? – сварливо спросил Всеволод.
– А ты глаза зажмурь покрепче, да под лавку спрячься! – ласково посоветовал Мирошка. – Глядишь, и сгинут поганые, аки сон вчерашний.
– Язык у тебя больно острый, – недобро глянул на него князь. – В следующий раз тебя Кобалогу кинем. Может, тоже сгодишься.
– Нельзя меня Кобалогу кидать! – ухмыльнулся Мирошка. – Без меня при твоем дворе одни дураки останутся! И ты сам при них – князь дурацкий!
Князь аж побагровел от злости. Но сдержался, не стал срывать досаду на юродивом. Велел только кликнуть воеводу Дуная – дело неотложное, мол.
Неспокойно было сегодня синее море. Ходуном ходили волны, вздымались к тучам седые буруны. Но златоперый сокол крыльями резал потоки ветра, вонзался клювом в холодный воздух.
И не в таких непогодах бывал Финист. Не такие пучины видывал. Сбился давно со счета, сколько разных царств посетил.
Путешествовать вообще гораздо проще, когда вместо рук у тебя крылья.
Часами сокол-оборотень кружил над водой, Морского Царя кликал. Утомился уже.
Известное дело, коли дух-хозяин не восхочет, ты к нему не то что в гости не попадешь – увидеть не сумеешь. А Морской Царь – он тоже дух-хозяин, хоть и особливо серьезных размеров. По сути – просто очень важный водяной.
Но сын Волха Всеславича – не кто попало. Это обычные моряки могут хоть обкричаться – Водан-батюшка и ухом не шевельнет. А оборотня он хоть и долго мариновал, но все же принял, допустил в свои чертоги.
И принял по-свойски, по-домашнему. Стол велел накрыть, зелено вино выставил, тавлеи на доске расставил. Любил Морской Царь эту мудреную игру – и Финист Ясный Сокол тоже любил.
На мелочи великий Водан не разменивался, доску для игры большую держал. Аж на девятнадцать клеток по длине и ширине. По очереди Финист с Воданом кидали игральную зернь и переставляли тавлеи – у Финиста каменные, у Водана янтарные. Съедали их друг у друга, блокировали, запирали. Морской Царь все пытался провести своего князя в угол, но Финист каждый раз успевал закрыть ему путь, остановить, а в конце концов – полностью окружил своими тавлеями.
– Исполать, знатно ты меня подловил! – восхитился Морской Царь. – Но хватит уже играть – делу время, потехе час. Говори, зачем видеть меня желал, Волхович. И раз уж обыграл меня – обещаю любую просьбу твою исполнить. Не слишком дерзкую, понятно.
Финист помолчал, оглядывая подводные хоромы. Диво все-таки дивное – дно моря, вокруг вода плещется, рыбы плавают, а ему хоть бы хны. Ходит как ходил, дышит как дышал.
– Действительно, есть у меня одна просьба к тебе, царь Водан, – медленно произнес он. – Только вот опасаюсь, что ты ее и впрямь слишком дерзкой посчитаешь…
– Помочь с Кащеем совладать? – посмурнел Морской Царь. – Знаю, знаю я, чего тебе надобно. Только мне с Бессмертным делить нечего, ко мне он не сунется.
– С людьми тебе тоже делить нечего, – напомнил Финист. – Тебе суша не нужна, а нам – глубины твои. Дышать-то мы тут не можем.
– Оно так, – согласился Водан. – Потому и с Кащеем я ряду не заключу. Он ко мне за этим даже не приходил – знает, что люди мне не враги.
– Ну вот.
– Хотя как не враги… – задумался Морской Царь. – Они у меня рыбу ловят. Сети ставят. Жемчуг крадут.
– Но щедро за это платят.
– Платят, да… – хмыкнул Водан.
Люди действительно в некотором смысле платят водяным за разграбление их богатств. Собственными телами платят. Собственными лодками платят. Из человечьих ладей водяные делают себе избы, из кораблей – терема, а утоплых обращают в вечных слуг.
Ну а если вдруг девица какая захлебнется – быть ей русалкой, радовать водяного хозяина.
– Ты, Волхович, меня правильно пойми, – доверительно сказал Морской Царь. – Мы ведь не вы. Не живые. Не смертные. У нас мир-то другой – вроде и рядом с вами, даже где-то тот же самый… но другой. Вы там постоянно ссоритесь о чем-то, сражаетесь из-за всякого, убиваете друг друга… Знаешь, сколько у меня тут народу прибыло, когда киевляне и цареградцы что-то не поделили возле Искресту? От грецкого огня ночью светло стало!
– Подожди, а тот бой разве не днем был? – нахмурился Финист.
– Днем, ночью – какая разница? Я это для пущей красивости сказал. Главное, что свара случилась страшная – и безо всякого Кащея, заметь!
– Но если не ошибаюсь, ты там какое-никакое участие тоже принял, – усмехнулся Финист. – Разве не штормом ладьи Ярослава разметало? Почто вмешался, Водан-батюшка?
– Не вмешивался я, – сварливо ответил Морской Царь. – Мне что, уже и бури устраивать нельзя, коли там где-то ваши плавучие короба собрались? Не мое дело, где вы там поплавать решили – я в своей вотчине полноправен.
– Ну ладно, то дело давнее, – не стал спорить Финист. – Сколько там с той битвы минуло?.. лет полтораста уж? Тогда еще и батюшка-то мой не народился.
– А вот я уже был тут, – молвил Водан. – Я в этом море уже много веков сижу, вьюнош. Так ты сам рассуди – что мне до ваших сиюминутных драчек? Кого это все будет волновать через сотню лет?
Молча поклонился Финист Ясный Сокол. Не стал ничего возражать – что уж, если Морской Царь все для себя решил.
Вместо этого он неспешно оглядывал подводный чертог. Красиво тут было. Пером не описать, насколько красиво. Шторм наверху стих, вышло солнышко, и лучи его насквозь пронизывали морскую синь. Вода стала такой прозрачной, что аж мерцала.
И рыбы. В чертогах Морского Царя рыбы плавали свободно, словно вовсе не замечая, что вокруг стены и утварь. Повсюду сновали разноцветные султанки, прямо на полу лежали плоские камбалы, а под лавкой сидел блестящий морской кот.
И морские собаки тут были. Рыбы-катраны, любимицы Морского Царя. Одну он прямо на руках держал, почесывал острое рыло.
– Скажи мне напоследок одну вещь, царь-батюшка, – вкрадчиво произнес Финист. – Вот катраны эти твои… они ведь акулы, верно?
– Акулы, конечно, – кивнул Водан. – А что?
– А ежели они акулы – отчего такие мелкие и жалкие? Про них ведь если не знать, что тоже акула, так нипочем не догадаешься.
Морской Царь помрачнел, одарил Финиста взглядом исподлобья. Помолчав, неохотно сказал:
– Маленькое море у меня. Больше любого озера, конечно, но все едино – маленькое. И с другими морями соединено только Коровьим Бродом и Дарданской рекой. Да и за ними тоже не Окиан лежит, а всего лишь море Средиземное. Не добраться в мои
