– Нет, конечно. Воины его кровью своей кормили, в круг, по очереди жилы вскрывали. Так и побратались с императором.
– Не может быть, – Стэн округлил глаза. – Младенца человечьей кровью кормить.
– Ну да. Я вообще думал, ты знаешь. Император никогда из этого тайны не делал.
– Даже не слышал. Слышал, конечно, что варвары вроде как спасли принца. Слышал, что потом пришли и императору, условия ставили, что-то типа трех желаний, но думал, байки все.
– Да какие тут байки. Вышли они, значит, из леса, и главный у них, а это был сам вождь одного из самых сильных племен, пошел к императору. И говорит, мол, мы этого ребенка спасли не для того, чтобы его тут зарезали. Так что давай-ка ты мусор вычищай, а пока не вычистишь все, пока не будет безопасно, мы тебе дите не отдадим.
– Шутишь? Прямо так и сказал?
– Ну не совсем так, конечно, но смысл такой.
– И голову император ему не отрубил?
– Нет, конечно, даже больно понравилась ему речь воина тогда. Не гневался, сказал, что все исполнит, и слово свое императорское дал. Ну и заполыхали тогда замки заговорщиков. А голову главного ему аккурат к престолу жена главаря и принесла. Леди Сар ван Дерес, она, как узнала, что ее муж главный среди заговорщиков, то сама его и зарезала.
– Это Чайная Смерть-то? Не удивлен… видел ее как-то раз: суровая дама. Только ты мне про себя собирался рассказать.
– Так я к тому и веду. Батюшка мой в рыцари посвящен был. И как все утряслось, его оставили тело-хранителем при принце, а потом при императоре. Ну, а когда я родился, говорят, он переживал очень из-за смерти матери моей и попросился со службы, чтобы сына растить. Но император его не отпустил просто так, уговорил присмотреть за сестрой. За леди ван Дерес. Так отец стал ее телохранителем. А потом на нее уже покушение было, но отец ее заслонил, сам умер, но за меня перед смертью попросил особо. Вот так я и стал воспитанником леди Сар, под личным патронажем его императорского величества.
– А варвары-то при чем тут?
– Ааа, точно, упустил. В общем, мне рассказывали, что когда вся эта суматоха была, как раз император со своей гвардией подоспел. И меня привели к ним, а я маленький был совсем. В общем, меня император на руки взял и обещал не оставить без присмотра. А потом передал другу своему – Северу, это один из «варваров». С наказом, чтобы тот позаботился обо мне, пока они с леди Сар разгребают дела. Вот только император забыл, что имеет дело с народом. А Север решил, что раз ему ребенка передали, то ему и растить его, заботиться. Так к моим опекунам добавился еще и он. А там, где один из народа берет на себя обязательства, там и весь народ. Короче, растили меня, – Альбин поморщился, – всем скопом. И каждый хотел поучаствовать, и каждый вложил что-то свое.
– Что так невесело?
– Нет, ты не подумай, я благодарен им всем. Просто теперь каждый жаждет увидеть результат своих трудов. И надо отметить, что их чаяния несколько разнятся. А мне приходится крутиться, как уж на сковороде, дабы не разочаровать никого, да и себе кусочек воли оставить.
– Понимаю, всем не угодишь, но ты…
Площадь дрогнула, прокатилась по брусчатке волна, подбросив дисперсию в воздух. На этот раз все произошло быстро, не тихий взлет, а миг, и взвесь облаками закружилась вокруг веселого дома.
Альбин со Стэном вскочили, бросились к пожарищу, где уже в спешном порядке распаковывали свои наборы писари. Стараясь смотреть сразу во все стороны, они ждали, пока из мутных облаков образуются понятные фигуры. И это случилось.
Взвесь заклубилась, словно огромный занавес, потревоженный выходящим на сцену конферансье. Там, где ранее был дверной проем, сформировалась фигурка миловидной девицы, со смехом выходящей из облака тумана, что клубился сейчас на месте разрушенного строения. Вот она обернулась к проему, помахала кому-то рукой и порскнула в сторону, расплываясь в клубах дисперсии.
– Женщина, среднего росту, возраст около двадцати лет, волос темный, зеленое с вышивкой платье… – забубнил себе под нос писарь, строча в объемистой тетради.
Альбин поморщился, отступил на шаг, дабы не заслонять обзор, всмотрелся. Туманные образы и фигуры, некоторые четко сформированные из разноцветья порошков, некоторые лишь обозначенные контурами, входили и выходили, скользили мимо, ненадолго останавливались или заводили долгие степенные разговоры. За каждой фигуркой следили внимательные глаза писарей, каждая оценивалась, охарактеризовывалась и заносилась в объемистые тетради. Вот очередной клубок тумана преобразовался в высокого мужчину с холодными, водянистыми глазами. Протянув руку к отсутствующей двери, он вдруг отпрянул, отпрыгивая в сторону. Ему навстречу вышел молодой человек, немного выше среднего роста с задорным взглядом серо-зеленых глаз, с убранным в дворянский хвост волосами и длинной шпагой на поясе. Протянув руку, молодой заговорил с высоким, но тот, отмахнувшись, шагнул в стену тумана. Молодой еще некоторое время смотрел ему в спину, затем, круто развернувшись на месте, отправился восвояси. Сделав пару шагов, он развеялся, подобно остальным призракам, выйдя из зоны действия заклинания.
Снова рябь, клубы тумана закрутились быстрее. Быстрее задвигались и люди, чьи отражения на-шли вторую жизнь под куполом из тени. Теперь писари строчили уж вовсе лихорадочно. Оглянувшись, Альбин отметил, что записи ведут не все служители. Часть, явно отдыхая, внимательно следит за товарищами, готовясь подменить уставшего сослуживца. По команде Стэна произошла смена. Только что яростно строчившие писари, завершив описание последних из курируемых отражений, уступили место свежим коллегам.
Совершив довольно точное подобие караколя[43], первая партия служителей разминала уставшие пальцы, проводила ревизию и заправку пишущего инвентаря. Некоторые вносили дополнительные правки в тексты списков.
– Что это? – Альбин обернулся к Стэну.
– Ты о чем?
– Все ускорилось.
– Судя по всему, маги взяли глубокий съем. Не сидеть же нам тут до следующего утра. Вот и ускорили, так сказать, воспроизведение.
– Ясно, похоже, мы все равно тут надолго, – тихо произнес юноша, ища взглядом свободное место, чтобы присесть, никому не мешая.
Маги еще раза два ускоряли время, но тем не менее по ощущениям нор Амоса полдень давно прошел, когда стена тумана, затянувшая проемы в полуразрушенном здании, заколыхалась, массово выпуская из себя все новые и новые фигуры. Писари работали уже все, мигнуло, и фигурки замерли. Потом, словно оттаивая, задвигались чуть быстрее, но все равно медленно, словно мухи в клею. Маги вновь подстроили течение времени: теперь оно шло всего в два раза медленнее обычного. Наконец, поток фигур иссяк.
Альбин разочарованно уставился на стену тумана, прикидывая, что будет делать дальше.
Писари начали сворачивать свои принадлежности. Явно не ожидая новых событий, отвернулся
