Еще один многообещающий юноша, упущенный по его, Титуса, вине.
* * *Вот так, с пустыми руками, они и отправились домой.
– Титус, я боюсь, ты заболеваешь, – сказала Кэнкоу, когда несколькими днями позже их карета наконец-то вкатилась в Энверс. – Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? После твоего триумфа в Доме Четырех лун ты и десяка слов не сказал.
– Моего триумфа? – сварливо буркнул он и сам себя возненавидел за то, что уподобляется Энвеллу и Бэле.
– Будь уверен, я расскажу брату все.
Титус так и не понял, воспринимать ли ее слова как угрозу, или как обещание.
Надобно заметить, что после того как Титус со спутниками въехал в обветшалые ворота Дома Осени, ему даже не дали помыться и сменить одежду, вызвав в кабинет мансы, едва Кэнкоу поговорила с братом. Здесь стоял потрепанный диван и старый стол с треснувшей ножкой, замотанной кожаным шнурком и веревками. Старик манса создавал из воздуха иллюзии – умение, которым Титус так и не овладел, несмотря на все старания.
Глава Дома создал архитектурную фантазию, нечто вроде модели, только полностью из света, и теперь разглядывал постройки с разных углов, очень умело меняя перспективу, – дар, при виде которого Титус каждый раз ощущал ничтожность собственного. Конечно, он гордился своими умениями провидца, но мальчишкой, когда только обнаружил в себе магические способности и переехал жить сюда, надеялся на большее.
Спустя мгновение Титус понял, что смотрит на восстановленный и расширенный Дом Осени, к которому пристроены второе крыло, новые конюшни и более просторная классная комната.
Манса с улыбкой глянул на Титуса. Он словно помолодел на десяток лет.
– К нам вернулось богатство, и все это благодаря тебе, Титус!
– Мне?
– Кэнкоу передала мне письмо. Манса Дома Четырех лун написал его собственноручно. Можешь представить, как я удивился тому, что он заинтересовался нашим скромным родом. Что-то о крестьянском пареньке из подвластной их Дому деревни, которого ты нашел и хотел украсть?
Титус ничего не ответил, но манса, к счастью, просто рассмеялся, словно радуясь собственной очень удачной шутке.
– Однако, как выясняется, в письме было предложение о брачном союзе. С нашей Сиреной.
– Сирена? Они хотят, чтобы Сирена вышла замуж за низкорожденного безграмотного мальчишку-крестьянина?
– Ха! Ну и своеобразный же у тебя юмор, Титус. Сирене предлагает брак сам манса. Такой человек при желании может обзавестись и третьей женой. И, похоже, он выбрал нашу Сирену. Даже не знаю, Титус, то ли я тобой недоволен, то ли рад.
– Недовольны мной? – Он все еще не пришел в себя и просто плыл по реке, несущей его к неведомым берегам.
– Я верю, что наша Сирена станет мощной провидицей. И вот мы уступаем ее Дому Четырех лун. Но не все потеряно. Манса открыл свои карты, слишком хвалебно отзываясь о ней. Так что я сдеру с него побольше. Потребую взамен несколько молодых магов из его Дома.
– Просите близнецов, – выпалил Титус. – Полагаю, вы попробуете также перевезти сюда их мать и братьев. Близнецам лучше расти в кругу своей семьи, к тому же их старший брат умеет играть на джембе.
– Я, конечно, не знаю, о чем речь, но предложение выглядит разумно. Благодаря столь престижному союзу я смогу заключить и другие выгодные браки. Четырехлунные мне в этом помогут. К тому же Сирена не забудет родной дом, а также его жен и дочерей, которые помогли ей в трудный час. Она хорошая, преданная и невероятно умная молодая женщина и продолжит нам помогать с высоты своего нового положения. Я знаю, Титус, под твоим началом она бы хорошо выучилась, ведь ты внимательный наставник и провидец, превосходный во всех отношениях. И все же в этот раз ты превзошел сам себя. Мы устроим в твою честь праздник в мужском зале.
Потрясенный такими похвалами, Титус вернулся в свои покои словно в тумане, но в пустых комнатах ему стало не по себе. Оросиус раскладывал поклажу, а Титуса в кои-то веки начало тяготить одиночество. Он забрел в сад с по-зимнему редкой листвой, и в конце концов ноги привели его в угол, где стояли ворота в женское крыло. Где находились покои его жены. Где росли его дочери.
Титус не осмеливался войти в столь неположенное время, и надо же было случиться так, что заметила его под воротами именно Сирена. Она хихикала, окруженная компанией девушек и молодых женщин, но, едва увидев его, сразу подошла.
– Дядюшка! – Сирена с улыбкой взяла его руки в свои, и от этой улыбки сердце Титуса невольно смягчилось. Он поверил, что все на свете возможно. – Я знала, дядюшка, что вы мне доверитесь. И спасибо вам за это. Вот увидите, благосостояние Дома Осени теперь улучшится.
– И твое тоже. – Собственный тон показался Титусу обвиняющим, однако улыбка Сирены стала шире, будто от похвалы.
– Он отличный человек, верно? И я никогда не встречала более потрясающего ледового мага. – В ее голосе звучала обаятельная мечтательность женщины, ослепленной силой мужчины и его высоким положением.
– Да, все это верно, – ответил Титус, поскольку Сирена говорила правду, а правду он уважал.
– А вот и наш герой! – Сирена отпустила руки Титуса и повернула его лицом к толпе девушек и молодых женщин, которая поздравляла ее. – Вот ваши дочери, они пришли вас поприветствовать.
Это была ложь, но так красиво сказанная, что он шагнул вперед, и остальные предусмотрительно отступили, оставляя их втроем наедине. Фабия и Кассия приветствовали его сухо и настороженно. Шрамы на лицах дочерей были зримым напоминанием о том, кого он потерял. И, справедливости ради, о том, кого потеряла мать девочек. О любящем и любимом старшем брате, которого и они потеряли и чье имя никто никогда больше не произнесет.
В зимнем саду было так холодно, что Кассия задрожала, кутаясь в плащ.
– Значит, вам сказали? – внезапно спросила Фабия с той же суровостью в голосе, которую Титус часто подмечал за собой. – Поэтому вы и пришли, хотя обычно вспоминаете о нас только на ежемесячном семейном обеде?
– Конечно, я слышал о возможной помолвке магистра Сирены. В конце концов, я же к ней причастен.
– Ну конечно, у вас на уме исключительно чужие дела. Откуда вам знать, что в Кассии распустился цветок магического дара, пока вы охотились за кем-то лучшим!
Кассия сердито пихнула сестру локтем, и Фабия замкнулась в себе. От недавней запальчивости не осталось и следа.
– Мои извинения, батюшка. Я перебила вас и Сирену.
Но ее пламенные, резкие слова все равно повисли в воздухе, и толковать их можно было по-разному. Сначала Титус ухватился за самое простое.
– Так ты ледовый маг, Кассия? – Ему вспомнился удивительный день, когда в ее брате пробудился магический дар.
У брата всегда получалась рассмешить малютку Кассию, но после его смерти она стала угрюмой и серьезной. Вот и сейчас лишь сложила руки у пояса и мрачно кивнула. С бесплодных полей сердца Титуса поднялась непрошеной печальная мысль.
«Мне бы хотелось, чтобы при виде меня дочери улыбались», – подумал он.
Он тщательно поискал в бесплодном краю, помогавшем ему сохранять достоинство все эти годы. Тяжело сглотнул и наконец нашел фразу, слова, которые сказал бы любому человеку, которого случайно встретил во время своих путешествий в поиске новоявленных магов.
– Может, покажешь мне что-нибудь?
Она повернулась к Фабии, взглядом спрашивая разрешения. Ее сестра недовольно скривилась, но ответила с глубочайшей любовью в голосе:
– Да, конечно, Кассия, покажи. Вдруг да потрясешь его, скрытница ты наша. Ничего никому не говорила, пока не отточила фокус до совершенства!
Девушка вытянула руки ладонями вверх и низким
