– Прости, папа, – тихо сказал он оставшимся трубкам.
Том поднял с пола проездной, служивший ему закладкой, и посмотрел на черный корешок «Изгоя». Вивиан намекнула, что за него можно получить неплохие деньги, а содержание теперь то ли будет поступать, то ли нет. Если так, придется возвращаться в отцовский дом, где каждая комната будет напоминать об утрате.
Он грустно вытащил «Изгоя» из общего ряда, едва не уронив его, книга была тяжелее, чем казалась. На Тома нахлынули воспоминания, как она перешла из рук отца к нему. Стояло раннее весеннее утро прошлого года, Том еще не успел снять пижаму, когда старик неожиданно появился в дверях комнаты с этой книгой.
Том помедлил у комода, силясь вспомнить, что он собирался сделать, потом взглянул на книгу, на компьютер на письменном столе и кивнул.
Он прошел к письменному столу, вытянул стул и уселся, положив томик рядом с клавиатурой. Он запустил Гугл и напечатал: «Продать книгу Лавкрафта». Пришлось открыть страницу и посмотреть, как пишется фамилия автора.
На экране монитора появилось несколько страниц ebay и abebooks, но он знал, что ни в жизнь не разберется, как продать книгу на этих сайтах. На некоторых сайтах читатели хвастали своими сокровищами.
Наконец нашелся список букинистических магазинов, покупающих литературу. Владелец проживал в Лос-Анжелесе, и Том нервно набрал номер телефона. Услышав в трубке мужской голос, Том откашлялся и, запинаясь, объяснил, что хотел бы продать «Изгоя» Лавкрафта.
Получив описание титульного листа, букинист сказал:
– Возможно. В каком она состоянии? Чехол от пыли на ней?
– Наверное, нет. Что это?
– Господи, да это бумажная обложка, в которую заворачивают книгу, она складывается на концах. Бывает синего цвета.
Когда Том признался, что ничего подобного нет, продавец спросил:
– А у страницы коричневые края?
– Не коричневые… разноцветные. Если держишь книгу, то по краю страницы идут красные и синие завитки.
– То есть обработано под мрамор? Интересно, кому это могло понадобиться? И, полагаю, чернила впитались в страницы?
Том открыл книгу посредине. Внешние края страниц были затемнены полосой в одну восьмую дюйма.
– Да, – подтвердил он. – Полоса шириной с зубочистку.
– Странно. Не представляю, в каких тисках держали книгу, чтобы так затемнить страницы. А обложка болтается?
– Ну, она почти отлетела. Все держится на нитках.
Вздох.
– Это антикварная диковинка, игрушка для того, кто хочет похвастать обладанием «Изгоя». Ничего больше. За него можно дать не больше ста баксов.
– Я подумаю, – ответил Том и повесил трубку.
С этим покончено.
Он положил книгу на стол и нахмурился, рассматривая явно нежелательный мраморный рисунок. Он хотел было уже оттолкнуть книгу, но только задел рукой верхнюю крышку. Она легла на стол, потянув за собой вертикальную горку листов и образовав склон из бокового среза страниц.
А мрамор со страниц исчез. Вместо него виднелся черный прямоугольник с белыми точками.
Том удивленно моргнул, наклонился, касаясь открытых страниц. Узкая темная линия по краю каждой – то, что казалось чернилами, размазавшимися по бумаге, – была лишь фрагментом изображения, видимого только когда страницы лежали веером. Кто‐то – его отец? – намеренно разложил листы веером и нарисовал картину, покрывающую одну восьмую дюйма краев. Таким образом, картина исчезала, когда книгу закрывали. Мраморный рисунок, решил Том, был нанесен позднее, дабы оправдать узкую темную окантовку каждой страницы. Картинку явно хотели спрятать от чужих глаз.
Но что это? Восемь белых точек на черном фоне, похожих на строение с крышей и кривыми стенами…
«…как детский рисунок домика с покосившимися стенами». Так сказала Эвелин. Весы. Созвездие.
Том знал, что созвездием называют группу звезд на небе.
А Блейн сказал: «Если мы найдем талисман… пригрозим Бенджамину, что уничтожим его».
Сердце Тома отчаянно забилось.
«У Вивиан нет талисмана, это не трубка! Талисман у меня. Это книга. Он у меня, со мной».
Том медленно совместил верхнюю и нижнюю крышки обложки, восстанавливая привычную прямоугольную форму. Как только страницы легли ровно, созвездие исчезло, сменившись безобидной мраморной рябью.
Том держал книгу дрожащими руками. «Надо ее спрятать, – подумал он. – Блейн, да и другие могут заявиться сюда и взять что-нибудь из подарков Бенджамина, имея в виду, что талисманом может оказаться что угодно».
«Под кровать, – размышлял он, – в сервант, под диванную подушку – думай, тупица! Думай!»
Он поймал себя на мысли, что не ищет укромного местечка для талисмана, а представляет себе страницы книги. Когда он открыл книгу посредине, чтобы проверить, не впитались ли в бумагу «мраморные» чернила, то увидел узкие темные линии по внешнему краю обеих раскрытых страниц, как справа, так и слева. Кайма справа была частью картинки с созвездием. А слева? Может, это часть другой картины, если разложить страницы по-другому?
Он выложил книгу на стол и перевернул ее. Потом нерешительно сдвинул крышку книги, которая оказалась теперь наверху, опуская корешок к столу и раскладывая страницы веером.
У него перехватило дыхание, он напряженно вглядывался в морщинистое лицо, блестящие глаза… Отец! А отец смотрел на Тома так, словно узнал его. Картина была жутко реалистичной, как фотография, голограмма…
Том не мог оторвать глаз от книги, но пронзительный звук вырвался из его горла, когда рот у изображения пришел в движение: открылся и закрылся, и редкие седые волосы качнулись, словно тронутые потусторонним ветерком. В голове Тома появился запах какао.
В кармане рубашки зазвенел телефон, он пошарил рукой, включил и не глядя провел пальцем по экрану. Отцовский голос загремел из микрофона.
– Томми! – сказал старый Бенджамин, и спустя несколько секунд лицо на картинке движением губ повторило слова. – Это ты?
Том уставился на ожившую картинку.
– А, да, – лицо нахмурилось. Когда голос в телефоне снова заговорил, движения губ на картинке уже полностью синхронизировались с ним. – Надеюсь, ты один!
Том хотел было ответить «да», но отец продолжил:
– Молодец, хороший мальчик. Если кто‐нибудь зайдет, закрой книгу. Вижу твой стол, значит, ты у себя дома. Дверь запер? А, да.
Том не успел сказать ни слова. Ему пришло в голову, что отец смотрит на него. Это Том глядел на стол. Кажется, отец смотрит его глазами?
– Не бери в голову, – сказал Бенджамин. – Где Люси?
– Она в… – начал Том, голос отца перебил его:
– Форест-Лон.
Но Том упорно закончил предложение:
– В Форест-Лон. Я сам могу сказать!
– Извини, сынок, – сказал голос из телефона. – Конечно, можешь, конечно. Форест-Лон. Хорошо. Они могут кремировать тело после того, как я встречусь с Люси.
Книга померкла в глазах Тома, он, казалось, стоял в отделанном панелями офисе, глядя на мужчину средних лет в темном костюме и галстуке с пачкой бумаг в руках. Тот что‐то говорил, но единственное знакомое Тому слово было только что услышанное «кремировать». Том потряс головой, и видение исчезло. Он нетвердо стоял на ногах перед столом, все еще рассматривая лицо на страницах. Видение появилось из чьей-то – явно не его – памяти.
Он сел и попытался вспомнить, о чем говорил отец.
– Встретишься с Люси? – наконец сказал он. – Ты хочешь, чтобы я показал ей книгу?
– Да, Томми, постарайся быть повнимательнее. Ты куда‐то ускользаешь.
В голове вертелась фраза «Mea culpa, sed non maxima!». Том латыни не знал, но эта фраза как будто означала: «Моя ошибка, но не слишком значительная».
– Я могу ей позвонить, – сказал голос Бенджамина, – но она не…
Какая‐то мысль мелькнула в голове у Тома, но быстро ушла, и он не успел ее уловить.
– А если ей позвонишь
