Все трое как по команде уставились на нее. Агнес тоже глядит на них тремя парами глаз.
– Что‐нибудь случилось, мистер Томпсон? – спрашивает один из стражей.
Вопрос звучит вполне искренне. Она не беспокоится, но слегка задумывается. Почему он спрашивает? Что‐то она делает не так.
– А в чем дело? – наудачу парирует она.
Быки переглядываются.
– Да так… Обычно вы пользуетесь парадным входом.
– Мне стало интересно, как живется на другой половине, – невозмутимо отвечает она.
Не слишком ли она переигрывает?
Может, стоило сказать что‐то другое? Или промолчать? Надо прикинуть, справится ли она с тремя громилами минотаврами. Агнес нетвердо держится на ногах, и не только с непривычки к такому размеру и весу. Надо скорее приспосабливаться. Чтобы превратить ее в волка, придать его форму и даже запах, Себастьян использовал магию позвонков химеры. Но это лишь полдела. Чтобы убедить мантикору, одной остеомагии недостаточно. Придется собрать воедино все, чему ее учили в школе, и весь накопленный опыт.
«Будь волком, – убеждает она себя. – Ты – волк».
Минотавры нерешительно гогочут, один распахивает перед ней дверь.
– Удачного вечера, сэр.
В ответ она что‐то бурчит себе под нос и входит в дом.
И в ту же минуту сожалеет об этом, потому что попадает на дискотеку. Агнес задыхается в темном облаке дыма, который пронизывают пульсирующие штрихи света и дурацкие мерцающие огни. От вращающегося под потолком диско-шара рикошетят бесчисленные отражения. Ей хочется перерезать цепь, на которой он висит, и расколошматить его вдребезги за назойливое подмигивание. Не в силах сопротивляться ритму, сердясь на музыку, Агнес невольно шагает ей в такт. Но клиенты за этим и пришли. Ритм, танцы и магия.
По внешности многих гостей видно, что они питаются костным порошком. Большинство подверглись лишь незначительным изменениям: узкие кошачьи глаза, слегка удлиненные резцы, выступающие над черными губами, или едва уловимое сходство с сатиром или бесом. Но у некоторых есть даже перья! Какая‐то девчонка кружится, взмахивая крыльями в радуге прожекторов. На такие превращения нужна уйма магии, и волк удивляется, как они ее добывают. Просто так ведь ее не достанешь. Все это колдовство не поощряется законом. И разорительно дорого. Неужели они настолько богаты?
Сама Агнес тоже выделяется из толпы. Кто‐то шарахается от нее в сторону. Некоторые, наоборот, стараются привлечь ее внимание. Парень с рыбьими глазами облизывает зеленым языком синие губы. Агнес ненавидит, когда на нее пялятся, но найти по-быстрому толстовку с тремя капюшонами в такой спешке не удалось.
«Представь, что ты одна из них», – убеждает она себя. Кажется, у нее это хорошо получается, даже слишком – приходится отвергать сразу три приглашения на танец. Она решительно направляется к двустворчатым дверям, ведущим на кухню. Повара поднимают головы и отворачиваются, когда она проходит мимо. Значит, волк здесь не впервые. Хорошо.
– Она дома? – спрашивает Агнес.
Судя по выражению их лиц, вопрос для них непривычен. Ну так и что? Они повара. Она волк. Что хочет, то и спрашивает. Повар, бросающий куриные крылышки в чашку с острым соусом, говорит:
– Она у себя в кабинете, сэр.
– Проводите меня, – рычит волк тремя глотками сразу.
В широко открытых глазах повара молчаливый крик о помощи: «Спасите, братцы!» Но все делают вид, что заняты работой. Кто‐то забирает чашку из рук бедняги, и судьба его решена. Он вытирает руки о фартук, нервно давится слюной и ведет волка через кладовку в холл, потом на третий этаж. Два человека-птицы на лестничной площадке перестают жевать жареные ребрышки и расступаются перед волком. Один из них открывает дверь.
Агнес считала, что внешний вид королевы уже не удивит ее, но не тут-то было. То ли прошло время, то ли мантикора поглотила больше магии, но она стала еще величественнее. В тусклом свете уличных фонарей за окнами ее взъерошенная грива переливается золотом, раскинувшись по могучим плечам и спине. Ростом она с медведя гризли, а кошачьи глаза сверкают, как изумруды.
Человек-птица закрывает за Агнес дверь, замуровывая ее в тесном кабинете. Агнес садится напротив мантикоры за стол. Мантикоре кресла не по размеру, поэтому она стоит, осматривая свои обсидиановые когти.
– До меня дошли неприятные слухи.
Агнес считает, что волк оправдываться не станет, даже перед мантикорой. Поэтому она сразу достает из кармана пальцы и кладет их на стол.
– Вы это хотели узнать?
У мантикоры раздуваются ноздри. Интересно, знаком ли ей запах Себастьяна? Если так, она должна быть довольна, пальцы-то его.
– Где все остальное?
Пальцы на столе скрючились, как креветки.
– В надежном месте.
Мантикора кивает, как будто что‐то понимает. Интересно что?
– Не хотите рассказать мне, почему вы его не доставили?
– Меня не устраивают условия, – блефует Агнес.
Эти слова можно понимать как угодно. Мантикора вздыхает и расправляет хвост, стуча по окну шипом.
– Вы хотите пересмотреть наше соглашение. Опять.
«Конечно, почему, черт возьми, нет?»
– Да, – отвечает Агнес.
– Почему вы считаете, что заслужили это?
– Потому что я сильно рисковал, когда брал Блэкланда. Потому что это было непросто. Потому что у него внезапно нашлась союзница.
Последний аргумент выжимает из мантикоры толику сочувствия.
– Агнес удивила меня. Я знаю ее с детства. Я сама ее готовила.
– Готовили к чему?
Как только у нее вырвался второй вопрос, Агнес поняла, что дала маху. Дело даже не в том, что было сказано, а как. Ради чего все это? Школа девочек, уроки, годы обучения, потраченные на то, как читать тайные коды и убивать или взрывать.
Мантикора уклоняется от вопроса.
– Я много лет полностью ей доверяла. Ни за что бы не поверила, что она предаст. Возлагала на нее большие надежды. Но нельзя винить в ее измене одну лишь меня. Последние два года она работала под вашим наблюдением, и вы ничего не заподозрили?
– Заподозрил бы, если бы обратил более пристальное внимание, – говорит Агнес.
Чистая правда. За врагом она следила, а вот самое важное – саму себя – упустила из поля зрения. Она позволила себе усомниться в своей миссии, цели. И слишком увлеклась Блэкландом.
Какое все это имеет значение? Себастьян превратил ее в волка не для пустой болтовни. Агнес сама попросила его об этом, чтобы подобраться поближе к мантикоре и не оказаться беззащитной. Обе цели достигнуты.
Но ей хочется услышать от королевы, почему так уж необходимо убить Себастьяна, как его смерть обернется добрым делом. А вдруг мантикора докажет это? И какой же дурой надо быть, если ты до сих пор не уверена, как поступить?
Мантикора смотрит в потолок – знакомый жест. Подсчитывает.
– Не люблю торговаться по мелочам, поэтому делаю вам щедрое предложение. Я добавлю масла сфинкса до двенадцати галлонов. Это вдвое больше прежнего.
Она выжидательно смотрит на Агнес. Та не знает, что ответить, и молчит. Мантикора злится, судя по всему, едва сдерживая гнев.
– Добавлю еще двести граммов степного гиппогрифона плюс формулу, как сделать из этого оружие. На Юге о такой магии и не слышали. Ваши покупатели вас озолотят.
«Стоп, – думает Агнес. – Покупатели? Так вот зачем все это».
– А в обмен? – спрашивает она.
– Тело Себастьяна Блэкланда. Целиком. До единого органа и кости.
– И тогда озолотитесь вы.
Мантикора ухмыляется, и ее прекрасное львиное лицо кажется дешевой безвкусной подделкой.
Теперь Агнес все понятно. Мантикора и волк спекулируют магией. Южная магия на черном рынке Севера ценится очень высоко.
