Теперь уже и Амон смотрел на него почти грозно — почти, потому что пустая сковородка в одной руке и лопатка в другой никак не прибавляли суровости. Блинчик у его ног валялся маленьким комочком недожаренного теста.
Гор смеялся, пока не закашлялся. Пока не понял, что легкие как будто сдавливает, и кашель вырывается сухой, с хрипом. Когда он перевел дыхание и отнял руку от лица, то увидел на ней кровь.
Такого раньше не бывало.
Гор пробормотал что-то и направился в ванную, чтобы вымыть руки и умыться. Он облокотился на раковину и посмотрел на себя в зеркало. Влажные волосы, разные глаза особенно выделялись на бледном лице.
Амон стоял в дверях ванной, прислонившись к косяку и скрестив руки на груди. Гор мельком глянул на него, ощущая себя так, будто Амон просто проверял, что он тут еще жив.
Лицо Амона было серьезным, совсем непохожим на мальчишку, который жарит блинчики, одной рукой в чатике.
— Тебе стало хуже или раньше ты успешнее скрывал?
Даже у Гора невольно мурашки пробежали, хотя тон не был грозным. Просто Амон напоминал, что он тут глава пантеона, и Гор тоже ему подчиняется.
— Хуже, — не стал отнекиваться Гор. — Но не резко. Просто… я слабею.
— Начинаю думать, что Анубису и правда стоит приказать Дуату больше не подпитываться тобой.
— Нет.
— Почему? — Амон вскинул брови. — Подземный мир тоже разрушается, но ничего такого уж страшного. Дуат кажется в том же положении.
Гор не знал, как объяснить. Он выключил воду и взял полотенце, излишне старательно вытирая руки.
— Дуат не такой, Амон. В Подземном мире есть дверь.
— Я в курсе. Она тут в соседней комнате.
— В Дуате двери нет. Его границы более расплывчатые. И я, и Инпу попадаем туда из любой точки пространства. Осирис тоже так делал. Я знаю, что сейчас Дуату меня достаточно. Но я не представляю, какие будут последствия, если он не будет подпитываться мной. Это плохо кончится для Дуата. Может, мертвецы начнут разлетаться, может, еще что. Я не знаю. И не уверен, что это будет проще, чем победить Гекату.
— Когда ты умрешь, будет то же самое, — спокойно сказал Амон. — Только тебя не станет. Думаешь, это лучше?
Это прозвучало так, будто Амон не прикрывал правду, как делал сам Гор, а посмотрел на нее такой, какой она была на самом деле.
Гор и сам не знал, почему не рассказал раньше. Почему позволял Анубису искать что-то, что могло бы спасти Гора, но при этом не говорил сути, что именно стоит искать.
Почему Гор не хотел быть спасенным.
— Иногда вы с Инпу ведете себя очень похоже, — сказал Амон. — Только он понимает, что многим нужен. А ты?
Вряд ли он ожидал ответа, но Гора в любом случае спасла Эбби: она появилась сзади и обняла Амона со спины. У него тут же изменилось выражение лица — он снова стал похож на мальчишку, который впервые с девушкой. Хотя Гор знал, что за тысячи лет у Амона было достаточно партнерш, наверняка и партнеров.
А вот у Эбби точно нет.
Гор аккуратно повесил полотенце, совершенно не торопясь, краем глаза с усмешкой наблюдая, как Амон тает в объятиях Эбби. Она слишком недавно в мире богов и людей, проснувшийся монстр, который отказался стать оружием и предпочел сам выбирать, чего она хочет. Или кого.
Гор подумал, что не стоит говорить Амону, что именно Гор показал Эбби порнуху. Просто для общего развития.
— Гор?
В проходе появился Сет, бесцеремонно потеснив Амона и Эбби.
— Гор, я хочу, чтобы ты позвал Инпу. Раз его кровь смогла, то и твоя сможет.
Гор растерялся. Он не был уверен, что это сработает — и потому что сам никогда не пробовал вот так звать, и потому что изнанка Дуата слишком глухое место вообще для всего.
— Нет, Сет, — тихо, но твердо сказал Амон. — Сейчас Гор не будет этого делать. Он и так ослаблен.
Сет повернулся к Амону, и Гор ощущал жар пустыни, ярость бури, снующие песчинки, которые пока сдерживали. Сет был зол. Но Амон спокойно выдержал тяжелый взгляд Сета. Только в ванной стало чуть теплее — будь день, наверняка сила Амона ощутилась бы лучше.
Сет отступил.
— Его слишком долго нет.
И Гор понял, что Сет просто беспокоится.
— У Гадеса есть Цербер, Харон и боги Подземного мира. У него есть целая армия. Дуат едва ли не больше, но там только Анубис. И Гор. У Анубиса нет армии.
— У него есть мы, — улыбнулся Амон. — Вообще-то я думаю, ты прав, можем объединиться и позвать.
Гор подумал, что сейчас самое время хоть немного разрядить обстановку. Он выпустил крылья, позволил золотистым искрам упасть на кафель, как будто напоминание о том, что они всё-таки боги и многое могут.
— Главное, давайте без ритуалов в духе Афродиты. Раздеваться я не собираюсь.
Осирис опасался изнанки Дуата, Анубис знал точно.
Точка пересечения многих вселенных и в то же время изнанка Дуата — это изнанка того, кто владеет этим миром.
Анубис понятия не имел, что видел Осирис, когда оказывался там. Но что-то достаточно сильное, что потом запирался у себя в комнатах на несколько дней.
Он запрещал Анубису туда ходить, а тот и не стремился. Изнанка всегда напоминала ему кошмарный сон.
Но после смерти Осириса проход туда и обратно стал для Анубиса проще. И он знал, что именно на изнанке можно отыскать ответы на многие вопросы — например, как помочь Гору.
Сейчас он не очень понимал, сколько провел тут времени. И смутно помнил, что, наверное, стоит вернуться. Но он ведь должен что-то найти? Отыскать? Только Анубис не помнил, что именно.
Это клиника, психиатрическая клиника. За окном, забранным решеткой, ночь. Анубис сидит на кровати. Тощий, без пирсинга, со встрепанными волосами, кажущийся совсем юным.
Он давно здесь находится.
У окна стоит Сет, смотрит куда-то во двор и, почти не осознавая, достает из кармана белого больничного халата пачку таблеток, закидывает пару штук в рот.
— Ты всё еще его видишь? — спрашивает Сет. — Брата.
— Мой брат мертв.
— Как и Гадес.
— Мне жаль.
На самом деле, Анубису не жаль. Он вообще не испытывает почти никаких эмоций. Только глухую, выжигающую тоску, в причинах которой и сам не желает разбираться.
— Нам хватит одного суицида, — заявляет Сет, поворачиваясь. — Я останусь на ночь здесь. Присмотрю за тобой.
— Это за тобой надо присматривать, — ворчит Анубис.
Ему кажется, волос касается теплый осенний ветерок, а на кровати блестят несколько золотистых искр.
—
