Сделав из пледа настоящее гнездо на диване, Амон выпросил у Анубиса сигарету, пока Сет не видел. Так что теперь оставалось только наблюдать, как он стряхивает пепел то в пепельницу, то мимо, на красную обивку.
— Прожжешь дырку — придушу, — миролюбиво сказал Сет.
Амон только глянул исподлобья и промолчал. Он даже не стал привычно отшучиваться, хотя сияние к нему постепенно возвращалось. Медовое, теплое, Амон явно позволял ему заполнять комнату, и никто не был против. Каждому сейчас пригодился бы такой плед.
Решив выяснить, заказал ли еды Анубис, Сет отправился на его поиски, размышляя, не стоит ли лечь и хоть немного поспать. Ночью не хотелось совершенно, но сейчас он ощущал, что его медленно срубает. Оставалось только завидовать Гадесу, который после бессонной ночи мог оставаться как всегда невозмутимым. Только слегка заторможенным.
Или сходит в спортзал на первом этаже. В современном мире Сету не хватало движения, нагрузок, да и мысли они отлично приводили в порядок.
Анубис нашелся в своей комнате. Вскинул голову на Сета и вернулся к своему занятию. Тот сидел на краешке постели и пытался распутать проводки наушников.
— Никак! — пробормотал Анубис.
Сет видел, что его пальцы дрожат. Опустившись на колени, мягко накрыл ладони Анубиса собственными. Тот ощутимо вздрогнул и замер.
Сет подозревал, что в детстве в Дуате вряд ли Анубиса так уж часто кто-то касался. Поэтому до сих пор он воспринимал это как нечто из ряда вон выходящее. Сет прекрасно знал, и сейчас, когда увидел, что это действительно отрезвило Анубиса, убрал руки.
— Не думал, что больница может так влиять на Амона, — вздохнул Анубис. — Он говорит, там как будто жизнь выпивают.
Сет пожал плечами. Он, конечно, больницы не любил, но ничего странного в них не ощущал.
— Твою же энергию смерти он спокойно воспринимает, — заметил Сет.
Отмечая, что сейчас она снова улеглась, успокоилась.
— Последняя девушка, которую любил Амон, была смертной, — пояснил Анубис. — Она умерла в больнице.
Теперь становилось понятнее, почему Амону так не по душе больницы. Хотя всё равно Сет задумался, насколько солнечная божественная сила ближе к жизни, в отличие от Анубиса, который был смертью. Или самого Сета, скорее, стихийного.
— Я уверен, у мамы были причины, — тихо сказал Анубис. Глянул на Сета. — Она ведь не хотела навредить Амону?
— Нет. Сказала, что он должен был просто уснуть.
Он и сам очень хотел поговорить с Нефтидой и задать некоторые вопросы ей самой. Но оставалось только ждать, когда она всё-таки вернется. Вполне в духе Неф: сначала сделать, а потом не знать, как об этом говорить.
Прищурившись, как когда-то в пустыне, Сет легонько поднял свою силу. Он не умел согревать, смутно представлял, что за тепло. Его сущность всегда оставалась силой, энергией воина, который может только идти вперед.
Защищать и поддерживать тех, кто рядом.
В комнате дохнуло раскаленным на солнце песком, запахом пыли и высыхающих акаций. Во флюоресцентных лампах по сторонам кровати будто отразились на миг далекие оазисы.
Анубис качнул головой, крепко сдерживая собственную силу:
— Мертвецы сегодня слишком громкие.
Он подтянул колени к себе, обхватил. Убирать пустыню Сет не стал, и, хотя продолжения он не ждал, Анубис неожиданно сказал:
— Они такие… липкие. Не могу их утихомирить.
— Не слушают?
— Даже не уверен, что они могут. Я — проводник. Может, мертвецы всегда смогут говорить через меня. Только никак не могу понять, как не обращать внимания.
Раздался звонок, и Сет поднялся на ноги:
— Похоже, заказанная тобой еда приехала. Даже мертвецы не помешают хорошему обеду.
Анубис улыбнулся и последовал за Сетом, но в гостиной они быстро поняли, что приехала вовсе не еда. Растерянная, потерянная Нефтида стояла рядом с креслом и цеплялась за него руками, как будто это единственное спасение, твердая почва посреди бушующего моря. Око бури.
Нефтида что-то говорила Амону, и он устало кивнул:
— Я знаю, Неф. Но было погано.
Хмурящийся Гадес и Персефона стояли в стороне. Взгляд Нефтиды первым делом прошелся по Анубису, потом остановился на Сете. И с этого момента она видела только его.
Он всегда знал, что в этом мире не так уж много существ, мнение которых его действительно интересует. И единицы тех, у кого он бы стал с этим мнением считаться. У Нефтиды же таким богом оставался сам Сет. Может, еще Анубис, но с ним отношения были другими — он всегда мог понять мать, как практически любого в этом мире.
Сет смутно понимал богов и людей. Он не был ни податливой водой, ни мягким звездным светом. Он — хаос и буря, битва и воин, кровь и боль на острие клинка. Он не умел понимать, не видел смысла прощать и не сдерживал ярость.
Но все меняются за тысячи лет.
И Сет научился.
Его сила взметнулась резко, непроизвольно, но не на тех, кто был внутри комнаты, а как будто огораживая их от окружающего мира. Словно защиты на квартире мало. Песчинки зацарапали руки, когда Сет подошел к Нефтиде и негромко, хрипло спросил:
— Что он пообещал тебе?
Она дрогнула, но не отвела взгляд. В этот момент Сет хорошо ощущал Нефтиду, ее страх, ее смятение. Она смотрела только на него:
— Избавить тебя от яда. Научить Инпу владеть силой.
Сет догадывался о чем-то таком. Понимал, что единственное могло заставить Нефтиду принять любую сделку. Он лучше многих знал, как она прижималась к нему ночами и шептала, что боится за сына, боится, что Анубис — продолжение Дуата, а вовсе не его владыка, как мертвецы могут забрать его себе. А потом она вытирала кровь, которой захлебывался Сет, и он без лишних слов понимал, как она боится за него. За Анубиса без него.
Браслеты на руках Нефтиды дрогнули легким перезвоном.
— Ты сможешь меня когда-нибудь простить?
Их связь насчитывала тысячи лет и была куда глубже многих других. Они повенчаны песком и звездной пылью, ночными цветами и бурей среди безжизненных черных камней пустыни.
— Да, — честно сказал Сет. — Ты всё равно моя жена. Что бы ты ни сделала, я верю тебе.
Помолчав, он добавил, позволяя силе пустыни наконец-то стихнуть:
— А ты себя простишь?
Ответить Нефтида не успела. В несколько шагов Гадес преодолел расстояние между ними, и за ним шлейфом тянулась мощь Подземного мира:
— Где мой брат? Где Зевс?
— Не знаю, — Нефтида опустила глаза. — Его забрал Кронос.
— Ты хоть представляешь, что он может сделать?
Сет почувствовал, как темная грозная сила
