— Амон, что на тебе? Это я нахожу одежку в странных местах, а ты у нас более модный. Гадес, помнишь, что у тебя тут концерт?
— Рад, что помнишь ты, — проворчал Гадес. — Я пропустил почти все репетиции, не мог отменить еще и концерт. Парни из группы и Роуз не поймут. Не хочу их подводить.
— Отлично! — Анубис, похоже, горел энтузиазмом. — Мы все пойдем. А потом зависнем в каком-нибудь пабе. Думаю, мы заслужили небольшую передышку. И отпраздновать, что теперь у Сета нет яда.
Так вот что настолько радовало Анубиса. Хотя Гадес знал его достаточно давно и хорошо, так что заметил в глубине глаз тоску — но Анубис искренне радовался маленькой победе над ядом. И Гадес не мог не признать, что хорошо его понимает.
— Думаешь, это неуместно? — молчание Анубис понял по-своему. — Я не настаиваю, но мне показалось, будет неплохо…
— Ты прав.
Анубис просиял. Наушники у него на шее затихли, а потом разразились новой песней, которая была слышна приглушенным шумом.
— Вообще-то я сегодня пить хотел, — проворчал Амон. — Когда Сет заявил, что мне надо побыть вместо Зевса, пока его нет.
— Отличная мысль! — кивнул Анубис. — Только давай сегодня ограничимся чаем. Пить ты, Амонушка, всё равно совершенно не умеешь.
Амон даже вылез из пледа и уже набрал побольше воздуха, чтобы начать яростно возражать, и Гадес покосился на дверь, нет ли возможности тихо сбежать. В последний раз при подобном разговоре эти двое начали вспоминать все свои пьянки, и это явно было не то, что хотел знать Гадес.
Но тут в дверь позвонили.
Амон выглядел удивленным, а вот Анубис подскочил с кресла:
— Наконец-то!
Он исчез в направлении входа, а Амон проворчал:
— Надеюсь, это не пицца. Иначе я обижусь, что вы не едите то, что готовлю я.
— Так ты продолжи, — пожал плечами Гадес.
Вернулся Анубис с девушкой. Невысокой, в темных очках, светлые волосы, розовые на кончиках.
— Знакомьтесь! — возвестил Анубис. — Гадес. Эбби.
О ней рассказывала Персефона, так что Гадес сразу узнал: Апоп. Сейчас во вполне себе человеческом облике, обычная девушка, только смущенная.
— Амон, Эбби хочет научиться готовить, помоги ей.
Амон казался таким же смущенным, но быстренько поднялся и вместе с Эбби направился на кухню. Плед остался лежать на диване, а Гадес покосился на Анубиса:
— Ты уверен, что это хорошая идея?
Тот пожал плечами:
— Конечно, нет. Но я останусь рядом с ними. На всякий случай. Эбби хорошо на Амона влияет.
Спустя несколько часов Гадес был вынужден признать, что это действительно так. Он и сам не стал уходить из квартиры, с опаской прислушиваясь. Но с кухни доносился только веселый смех, а разливающуюся медовую теплоту силы Амона можно было ощутить в любой комнате.
Перепачканные в муке и еще в чем-то, Амон и Эбби появились в гостиной в сопровождении Анубиса, всё с теми же наушниками, но чистого — он явно в готовке участия не принимал.
Сейчас Эбби была без очков, так что Гадес отлично видел ее странные, нечеловеческие глаза. Желтые, с вертикальным змеиным зрачком — кто-то, возможно, Зевс, говорил, что в облике чудовищ всегда остается что-то неправильное, приближающее их к животным, а не к богам или людям.
Амон и Эбби уселись на диван, наперебой рассказывая Гадесу малопонятные детали, из которых он только понял, что пирожков не будет. Хмыкнув, Анубис сразу надел наушники и в разговоре участия не принимал — пока не хлопнула входная дверь.
Все застыли.
Сет замер рядом с Гадесом, вглядываясь в Эбби. Он наверняка сразу почувствовал, кто она такая — как единственный, кто может победить змея Апопа. Волосы Сета были влажными, во всех его движениях Гадес улавливал знакомую физическую усталость.
Но сейчас он будто подобрался, готовый нанести удар. Глухо спросил:
— Она тут что делает?
На этот раз Анубис не просто стянул наушники, но выключил музыку:
— Она не хочет причинить вреда. Ей интересно.
— Может, и не хочет, — ровно ответил Сет. — Просто убьет.
Эбби решительно вскочила, сжав кулаки:
— Я не собираюсь никого убивать!
— А что сделаешь, если Кронос прикажет?
Она молчала. Анубис побледнел: он явно либо не думал об этом, либо попросту забыл за всеми остальными событиями, что Кронос имеет власть над чудовищами.
Он может приказать — и Апоп подчинится.
Только Амон оставался беспечным и едва заметно улыбался:
— Да ладно тебе, Сет! Она просто хочет узнать мир, почему бы нет? Кронос не всесилен.
Но Сет смотрел только на Эбби. В ее змеиные глаза:
— Что ты будешь делать, когда прикажет Кронос?
На ее лице как будто отразился испуг, но Гадес не был уверен. Зато не сомневался, что ему стоит вмешаться, потому что уж слишком отчетливо запахло бурей, заскреблось песком по полу.
Встав рядом с Сетом, Гадес положил руку ему на плечо:
— Успокойся. Не стоит выяснять отношения прямо здесь и сейчас.
— Убирайся, — сказал Сет, смотря только на Апоп. — И чтобы ноги твоей больше здесь не было. В следующий раз предупреждать не буду.
Его сила всё-таки взметнулась. Царапающая, резкая, застилающая глаза. Эбби издала приглушенный звук и постаралась как можно быстрее сбежать.
— Ну вот зачем, а, — расстроенно пробормотал Амон.
— Напомнить, что она хочет тебя убить? — спросил Сет.
— Она не хочет.
— Может быть, она правда так думает. Но она твоя смерть, Амон. Подвластная Кроносу смерть.
Гадес полагал, что сейчас Амон возразит, может, даже взметнет собственную силу. Но он только опустил голову, как будто признавал, что Сет может быть прав.
Сет посмотрел на Анубиса:
— Почему ты позволил? Она в любой момент может убить Амона, а ты впускаешь ее в наш дом.
Анубис тоже опустил голову, и Гадес почти физически ощутил его вину — Сет был прав.
— Извини, — невнятно пробормотал Анубис. Посмотрел на Амона. — Ты в клуб собирался. Подвезти?
Амон унес с собой тепло ласкового солнца, а Сет окончательно отпустил пустыню и устало уселся в кресло, вытянув ноги.
— Как ты-то это позволил? — пробормотал Сет.
— Теряю хватку.
— Оно и видно.
— Думал, Амон знает, что делает.
— Иногда Амон не только выглядит, как ребенок, но и ведет себя так же.
Гадес так не считал, но возражать не стал. Знал, что в ответ Сет только вспылит и ни к чему хорошему разговор не приведет.
— Где твои псы?
— Скоро будут.
Сет откинулся в кресле и прикрыл глаза. Гадес глянул встревоженно:
— Ты в порядке?
— Я устал, как не уставал уже очень давно, но как же мне хорошо!
Губы Сета действительно растянулись в улыбке, блаженной, слегка дурманной. Разогревая мышцы, чувствуя свое тело, Сет всегда искренне, незамутненно радовался.
Гадес понимал,
