Я затаил дыхание. «Я уже был здесь когда-то». Эта мысль – эта уверенность – пришла ко мне в одно мгновение. Подобно аромату цветка, исчезающему прежде, чем вы успеваете догадаться, откуда он исходит, какое-то смутное воспоминание всплыло из глубин подсознания и тут же растаяло. Возможно, это был просто сон, или даже воспоминание о сне. Но все-таки я не мог избавиться от чувства, будто это кольцо из кедров мне откуда-то знакомо.
– Эмрис! Идем скорее!
Оклик Рии вернул меня к реальности. Бросив последний взгляд на насыпь, на погруженные в скорбь деревья, я покинул поляну. Вскоре странное бормотание стихло. Но память о нем осталась в каких-то темных уголках моего сознания.
Земля под ногами становилась все более влажной. Лягушки квакали так громко, что иногда я не слышал собственного хриплого дыхания. Журавли, цапли и другие водяные птицы перекликались друг с другом зловещими голосами, эхо которых разносилось среди стволов. В воздухе чувствовались гнилостные запахи. Наконец, я заметил Рию – она стояла среди высокой травы на краю какого-то темного озерца. Болото.
Девочка нетерпеливо махнула мне рукой.
– Пошли.
Я с опаской осмотрел болото.
– Мы должны через него перебраться?
– Это самый короткий путь.
– Ты уверена?
– Нет. Но у нас кончается время – ты видел, все животные бегут! И если у нас получится перейти болото, сбережем лишний час или даже больше. Сразу на другой стороне будут холмы, где живет Великая Элуза.
Риа отвернулась и шагнула в болото, но я схватил ее за плечо.
– Только скажи мне, кто такая Великая Элуза?
Она стряхнула мою руку.
– Я точно не знаю! Ее имя и происхождение – это тайна, даже для Арбассы. Я знаю только, что, по легенде, она скрывается среди живых камней в Туманных холмах. Что она знает такие вещи, которые неизвестны больше никому, даже о том, что еще не произошло. И она стара, очень стара. Я даже слышала, что она уже жила на свете, когда Дагда вырезал из горного склона первого великана.
– Ты сказала… живые камни?
– Их так называют, не знаю почему.
Я покосился на трясину, на мертвые стволы, торчавшие среди заросших ряской луж. Где-то вдалеке кричала цапля.
– И ты уверена, что это существо нам поможет?
– Не уверена… но все возможно. То есть, если она нас сразу же не съест.
Я отшатнулся.
– Съест?
– Предание говорит, что она вечно голодна. И что она свирепее, чем загнанный в угол великан.
Несчастье, глядя на Рию, наклонил голову и издал долгий, низкий свист.
Она приподняла брови.
– В чем дело?
– Несчастье обещает защитить нас. Однако это первый раз, когда я слышу тревогу в его голосе.
Я фыркнул.
– Если Великая Элуза попытается съесть Несчастье, ей можно будет только посочувствовать. Эта птица не знает, что такое страх.
– Вот поэтому мне и не нравится то, что он встревожен.
С этими словами Риа снова повернулась к болоту. Шагнула на островок засохшей грязи, оттуда перепрыгнула на камень. Я последовал ее примеру и заметил, что мы оставили в грязи следы, но не придал этому особого значения. Мы углубились настолько далеко в лес, что это было уже неважно.
Мы принялись перепрыгивать с камней на бревна и снова на камни и, таким образом, медленно продвигались к противоположной стороне болота. Мертвые деревья тянули к нам длинные иссохшие руки. Странные голоса, непохожие на голоса птиц и лягушек, разносились над зловонной трясиной, время от времени раздавался свист Несчастья. Часто, когда мы оказывались по колено в воде и пытались выбраться на кочку, что-то шлепало по поверхности или как будто шевелилось в черных глубинах. Я так и не понял, что было источником этих странных волн. И совершенно не хотел это выяснять.
Наконец, болото осталось позади, но в воздухе появился серый туман. Мы очутились среди высокой влажной травы; заросли тростника постепенно редели и через какое-то время сменились твердой почвой. Перед нами возник крутой склон холма, усеянный камнями, и навстречу нам, словно живые, двигались пряди тумана.
Риа резко остановилась.
– Туманные холмы. Если бы только найти гроздь сладких ягод! Нам понадобятся дополнительные силы, чтобы взобраться туда. – Она неуверенно посмотрела на меня. – И для того, что ждет нас потом.
Когда мы начали подниматься, Несчастье взлетел с моего плеча. Двигаясь бесшумно, медленно, он принялся описывать у нас над головой большие круги. Хотя я решил, что он осматривает лес в поисках опасности, мне показалось, будто он заодно развлекается и наслаждается полетом и ощущением свободы.
Среди деревьев попадались огромные валуны, некоторые были даже больше дома Рии. Деревья же становились все реже, искривленные корни их отчаянно цеплялись за крутой склон. Но несмотря на значительное пространство между стволами, в лесу почему-то не становилось светлее. Может быть, дело было в тенях от огромных камней. Или в клубившемся между ними тумане. Или в чем-то еще. Но, так или иначе, тьма сгущалась.
Пока мы, напрягая последние силы, карабкались на вершину холма, меня, подобно туману, окутывали сомнения. Кем бы ни была эта Великая Элуза, она решила поселиться в таком месте наверняка не потому, что любит гостей. А что, если гоблины, забравшиеся в лес, найдут нас прежде, чем мы – ее? Я сунул руку под тунику и сжал в пальцах Галатор, но лучше мне от этого не стало.
Внезапно передо мной возник высокий серый камень. Я резко остановился. Возможно, туман сыграл со мной шутку, и «ясновидение» подвело меня. Но мне показалось, что это не камень, а загадочное лицо, изборожденное морщинами. «Глаза» смотрели на меня в упор. Затем я услышал – или мне померещилось – какой-то скрежет, как будто кто-то откашлялся. И еще мне показалось, что валун пошевелился.
Я не стал ждать продолжения и бросился бежать вверх по склону, спотыкаясь о корни, камни и собственные ноги.
В конце концов, мы оказались на гребне холма. Сквозь звук своего хриплого дыхания я различил какое-то сердитое жужжание. Пчелы. Тысячи пчел кружились над высоким пнем. В тумане трудно было что-либо разобрать, но, похоже, дерево, в котором они устроили себе улей, совсем недавно повалило бурей. Однако совершенно ясно было одно: пчелам это очень не понравилось.
Риа, подбоченившись, с явным интересом рассматривала пчел.
Я угадал ее мысли и покачал головой.
– Ты же не собираешься… – отдуваясь, проговорил я, – не собираешься лезть туда за медом… правда?
Она хитро усмехнулась.
– Меда никогда много не бывает! Это займет всего минуту. Мы задержимся совсем ненадолго.
– Но как ты туда заберешься? Только посмотри на этих пчел!
В этот момент появился Несчастье и, описав последний круг у меня над головой, приземлился мне на плечо. Эта птица, без сомнения, обожала летать. Устроившись поудобнее, он издал довольное чириканье. Я удивился про себя: оказалось, что присутствие сокола стало для
