Парня душил самый мерзкий комок чувств из всех возможных — осознание своей беспомощности, ненависть и ярость, он бы продолжил задыхаться, безмолвно рыдая, если бы не тихий голосок любимого, который буквально вырвал его из бездны отчаяния.
— Ты… Говорил, что девственник… Хуже садиста. А мне достался садист-девственник-бревно… Совсем безнадежный, — прошелестел Вель, все еще пытаясь разглядеть черного ангела, но его образ почему-то все время расплывался, за него практически невозможно было зацепиться, лишь черные, невнятные, дрожащие крылья подсказывали, что это именно Шед, и что он тихо роняет слезы, как всегда.
— Ты… Ты просто… — Чернокрылый, не веря своим ушам, все пытался закончить предложение, но плюнул на это и прильнул к личику вернувшегося принца, покрывая его сбивчивыми жадными поцелуями, как в последний раз, — я думал… Что ты…
— Сойду с ума? — Заулыбался Велиан, подставляясь под ласку, прикрыв веки от удовольствия, — я схожу с ума… Только от тебя, когда… Мы вместе… А потом возвращаюсь…
— Да ты просто кусок идиота! — Вспылил Шед, кипя от негодования, расправив крылья и сверкая практически демоническими глазами. Вот сейчас-то он все выскажет, раз его недотепе ничто не угрожает, — Ты что натворил?! Ты должен был выбрать МЕНЯ, понимаешь? Я бы уже через два часа…
— Я… Я лучше поболею день… Неделю… Месяц, чем… Чем всю жизнь… Б-буду себя ненавидеть. И-и считать предателем, — едва слышна прошептал юноша и закрыл устало глаза.
— Глупый мальчишка! Решил героя из себя скорчить! Решил пожертвовать собой ради продажной сучки? А ты подумал о том, что без тебя мне ничего не нужно! Ничего, понимаешь! Если бы ты… Если бы тебя не откачали, я бы отправился за тобой! — Все так же яростно отчитывал пациента крылатый, только, похоже, его ор не произвел должного впечатления. Вель тихонько, уголками губ улыбнулся и весь гнев распаленного лерментиса сразу же сошел на нет, словно его окатили ушатом воды.
— Я забыл… Как всегда… Я просто люблю тебя…
И вот как теперь злиться после подобных заявлений? Шед сник, тяжело вздохнув, и подоткнул одеяло уснувшему пациенту. Нет, все-таки он неизлечимый простофиля. Настолько, что даже злиться на него не получается. Крылатый уж было вновь решил погрязнуть в самокопании, но в Лазарет заглянул целитель, отрывая нашего героя от черных мыслей.
— Первые дни я подержу мальчика в полусне. Ему это нужно, пока его тело восстанавливается, — пояснил мужчина, вполголоса, — а он не так прост. Я думал — что твой друг мягкий, как творожник, и легко сломается. Только у этого творожника сердцевинка оказалась стальная.
— Он необычный… Настоящее чудо, — зачарованно глядя на спящего, отозвался Шед и, едва касаясь, пробежал по его щеке пальцами. Он еще немного полюбовался своим маленьким солнцем, поправил ему одеяло и, поднявшись со своего места, направился к лекарю, после чего оба вышли в коридор, оставив Веля отдыхать и набираться сил.
— Я так понимаю, ни ты, ни мой пациент справедливости в Орене не добьетесь. Он из другого государства и на нашу правовую помощь права не имеет. Лерментисы тем более прав не имеют, — мрачно начал Легжан, он закрыл дверь и прислонился к стене спиной, скрестив руки на груди. Шед молчал какое-то время, глядя в пол, словно искал в потертой и побитой плитке ответы, ну или знак божий.
— Я сам найду этого ублюдка и уничтожу его! — Поднял свой преисполненный ледяной злобы взгляд, от которого невольно забегали мурашки. Глаза лерментисов и без того внушают легкий страх своей таинственной чернотой, но сейчас… Сейчас это были глаза демона, жаждущего возмездия.
— По одним синякам могу сказать, что твой враг крупнее обычного человека и сильнее намного. Он убьет тебя, парень.
— Мне плевать. Эта тварина не будет радоваться жизни после того, что сделала! Если бы он меня оприходовал, я бы… Я бы забыл это… Потом. У меня же таких много было, одним больше, одним меньше — какая разница, я же шлюха, — грустно улыбнулся, — но этот ублюдок посмел обидеть самое дорогое и самое чистое существо в моей жизни! Этого я не прощу!
— Я бы тоже не простил, — недобро усмехнулся целитель, — Сейчас отбываешь, или еще подождешь?
— Я убедился, что с Велианом все будет хорошо, так что… Сегодня… Пока он спит — Шед вновь опустил глаза, понимая, что подписывается практически на самоубийство и что вряд ли вновь сможет окунуться в наивный взгляд возлюбленного, но оно и к лучшему. Столь бесполезная и жалкая тварь, как он — недостойна даже этого, — у него родственники в Шульгарде есть, да еще и не бедные. Он точно не пропадет, если ты поможешь ему.
— Я то помогу. А вот ты пропадешь, парень. Но я тебя понимаю, ты, кажется, впервые себя человеком почувствовал. А у человека должны быть принципы. — Шед молчал, он не знал, что ответить и не знал, какую маску накинуть на свое каменное лицо. Его душила ненависть к тому монстру, что сломал Велиана, аж трясло, как хотелось отплатить за все сполна. Поэтому в коридоре повисла неловкая пауза.
— Ну, тебе по дороге, так что и мусор выкинь заодно. Залежалось тут, — лекарь, порывшись в своей мантии, протянул две темные склянки, обмотанные ярко-красными с виточками, — это снотворное. Вырубает очень быстро, но не надолго. Оно мне не шибко нужно, парень. Вот выкидывать собрался.
Чернокрылый почти дрожащими руками вцепился в снадобья и машинально спрятал их в карман своих штанов, при этом он непонимающе смотрел на Легжана.
— О, не благодари только, а то опять начнешь себя предлагать, — отмахнулся мужчина, — это не такое уж дорогое лекарство и на вкус — дрянь, да и гарантий нет, что вообще сработает. Кстати, на обычного человека нужна одна чайная ложечка. Думаю, что твой детине надо весь пузырек скормить, а как — я без понятия.
— Это как раз несложно, — на лице чернокрылого сама собой возникла его фирменная улыбочка демона-соблазнителя.
— Что мне сказать твоему творожнику, если ты через три дня хотя бы весточку не пришлешь?
— Скажи… А скажи, что я подцепил богатого хахаля и уехал с ним
