Девушка оказалась лерментисом (в народе кличут «пташками»). Их вывели для утех, и, собственно, единственное, чем они занимаются в Орене, — торгуют собой. Эти создания похожи на идеальных человекоподобных кукол, наделенных усиленной регенерацией, с небольшими и бесполезными крылышками за спиной, за что их любят извращенцы всех мастей и окрасов. Конкретно эта «птичка» больше походила на сломанную марионетку, которую долго и упорно избивали, чем придется. Даже удивительно: как она еще двигалась, после подобной жестокости?
— Тебе нужна помощь? — Ганс, не раздумывая, подскочил к незнакомке.
— Красавчик, с-сегодня уже не ра-работаю. Денька через три подваливай к «Черной ракушке»… пообщаемся, — вполне спокойно, попытавшись улыбнуться сквозь боль, ответила жертва побоев. Она и подмигнуть попыталась, но разве это разглядишь за кровоподтеками и всклокоченными окровавленными кудряшками?
— Те… тебе же нужна помощь или как?
— Избили ещ-ще одну шлюху, — сплюнула кровь, — т-тоже мне трагедия. Отлежусь. У меня рег-генерация… не в-впервой, прорвемся.
— Это сделал Келгар, да? — не подумав, поинтересовался слуга, будто в доме его хозяина могли избивать людей… без участия самого хозяина.
— Мой люб-бимый клиент. Хорошо платит всегда…
Ганс не мог этого понять, как и той теплоты в дрожащем голосе, с которой говорили про настоящее чудовище, поглощенное жаждой мести. Жалость, разгоревшаяся в его сердце, потихоньку погасла, когда он осознал, что оперившись, отрастив новые зубы и залечив переломы, шлюха сама, своими ногами, притопает к любимому клиенту, который хорошо платит всегда.
— Он называет тебя Лианейн? — неожиданно для себя, кинул подручный вслед шаркающей фигуре. Она замерла и, не оглядываясь, ответила:
— Лиа. Он всегда н-называет меня Лиа, — после чего продолжила нелегкий путь, оставляя за собой дорожку из перышек, что осыпались с переломанных крыльев прямо на темно-бордовую плитку.
Ганс проводил мрачным взглядом шатающуюся жертву. Кажется, для себя лично он нашел именно тот спасительный ответ, что был ему так необходим, поэтому, вздохнув поглубже, спешно зашагал прямо к кабинету своего заклятого господина, чтобы рассказать ему весьма интересные новости о судьбе настоящей Лианейн Арзеви.
Комментарий к 6. Нерешенные вопросы
Арига — научное название малочисленной разумной расы существ со щупальцами. Настолько малочисленной, что она до сих пор не обзавелась прозвищем
Лерментис — научное название разумной расы, выведенной специально для плотских утех
Черная ракушка — городская таверна с дурной репутацией. Славится на весь город своим дешевым пивом и огромным количеством лерментисов, торгующих собой
====== 7. Душевный разговор ======
Ганс молчал, минут десять осматривая кабинет своего хозяина, где, если судить по выдранным локонам, клочкам одежды и следам крови, присыпанных перышками, долго и основательно избивали лерментиса. Вот прямо здесь, у письменного стола, на котором хаотично валялись стопки рабочих документов с перьями вперемешку. То, что Келгар любил крылатеньких и любил их жестко, он знал конечно, но подобное скотство видел впервые. Ком негодования и праведной ярости так и подступил к горлу слуги, но был проглочен, как и всегда, да и что может сделать маленький и незначительный подручный, внебрачный сын мельника влиятельному и богатому судье?
— Ганси, ты там замерз? — отрешенно поинтересовался Келгар, небрежно отбрасывая тряпку, которой только что вытирал ладони.
Сейчас он полностью удовлетворен, как никогда, весел и бодр, пусть и сидел в заляпанной кровью шелковой рубашке, и это даже как-то непривычно, ведь раньше Келгар так трясся над безупречностью собственного внешнего вида, что готов был менять одеяния раз по пять за день, а сейчас был таким… таким растрепанным, помятым и грязным.
— Господин, я… — Ганс сжимал кулаки, пытаясь подобрать слова, не походившие на матерные. — У меня новости про Лиа…
— Чудесно, надеюсь, плохие? — улыбнулся искренне.
— Ну, она… она живет с тем уродом. Он ее бьет, только несильно, трахает, когда хочет и как хочет…— врал и не краснел. С таким безжалостным и всесильным хозяином вешать лапшу на уши парнишка научился очень и очень быстро.
— Замечательно. Но мне нужны детали.
— Впервые вместе я их увидел на кухне. Кудряшка с ним спорила, о чем — не знаю. И вот, через пару минут, он просто схватил ее за волосы, да так, что она истошно завопила и затрепыхалась. Потом — сорвал платье…
Келгар аж засиял от подобного доклада, его ледяные и немного уставшие глаза налились черной радостью, отчего слуга невольно съежился и, стараясь больше не пересекаться с ним взглядом, продолжил:
— А под платьем одни синяки. Особенно на щиколотках и запястьях, там, где он ее щупами держит — вообще все синее. Ну, он ее подхватил и распял в воздухе своими отростками. Это было тошнотворно… Она так кричала и дергалась… Я еще подумал: «Хорошо, что через артефакт не проходит звук — оглох бы». Ну и… он в нее сразу три щупальца всунул, но бережно, ей же еще рожать потомство. Но все равно более мерзкой картины я в жизни не видел, аж отвернулся. Ну не могу смотреть такое — выворачивает.
— Я бы посмотрел, — Келгар облизнул пересохшие губы, на которых еще оставались следы чужой крови, представляя в распаленном мозгу страдания последней из рода Арзеви, ну и дорисовал еще пару щупов в воображении для большего эффекта.
— Он недолго елозил там — бросил сразу на пол и уполз потом куда-то. Я так понял, это наказание… он частенько делает подобные вещи. Лиа совсем померкла в его логове от подобного-то обращения. Взгляд пустой, словно мертвый, волосы спутались, а ведь раньше она про них никогда не забывала, могла по часу расчесывать. Уродец ее окончательно сломал, — подручный говорил все тише, пока не затих и не вздохнул в конце, что придало лишней убедительности его лжи.
— Это прекраснейшие новости за последние несколько месяцев, — на лице возбужденного судьи возникла удовлетворенная улыбочка, та самая, с которой он слушал донесение о самоубийстве матери Лианейн. Та самая, за которою Ганс мечтал избить холеного аристократа так же остервенело, как избивали одну продажную пташку недавно.
Но бушующие чувства и океан ненависти паренек ловко спрятал под равнодушной и слегка испуганной маской, клятвенно обещая себе — эта самодовольная и злорадная мразь поплатится за все свои злодеяния.
— Я могу идти, господин?
— Да, ступай, — Келгар небрежно махнул рукой, но стоило юноше коснуться дверной ручки, как хлестнул его очередной фразочкой, словно плетью: — Надеюсь, завтра ты принесешь мне такие же чудесные вести, да?
— Разумеется, господин, я рад служить вам, — чуть ли не прикусив язык, захлебываясь яростью, отчеканил паренек, сжимая ручку до боли в пальцах и улыбаясь через силу.
☆☆☆
Хорошо, что Келгар не знал правды! Увидев, как весело хохочет его заклятый враг, он бы точно от злости разорвал свое же горло собственными ногтями. Естественно, никаких синяков, описанных Гансом, на худенькой фигурке Лианейн не было и в помине, как и той жестокости, коей пришлось наделить Эштена. Не способен он на жестокость, пусть и рожден
