— То есть… обмануть Эша? — удивленно моргнула несколько раз. — Я не могу, Ми. Он слишком хороший и слишком несчастный, чтобы так подло с ним поступать. Он же четыре года ждал деток. А еще… — умиротворенно улыбнулась, — а еще, может, это и странно, но я тоже хочу их…
Кажется, горничная тихонько стала сползать со стула в обморок, но тарелка с самым любимым миндальным деликатесом ее удержала от беспамятства.
— Прости, что?! Ты хочешь его монстренышей? Ты это сейчас серьезно?! — возмутилась горничная во весь голос.
— Ну да. Они будут такими же беззащитными, как Эш. И невероятно миленькими. А еще они первое время похожи на рыбок. У них прозрачное тело, маленькие плавнички, совсем крошечные, и даже есть жаберки. Вот. Милашки.
От подобных восторженных описаний «потомства», благодаря которым печенюшка встала поперек горла, Миранда на несколько минут впала в ступор.
— Так. Хорошо, — промолвила она, успокоившись, — не сегодня, но когда-нибудь я пойму это. Может, и правда твой Эш настолько хороший, что ему так и хочется детей рожать, я же не знаю... Не видела его ни разу. Но, как по мне, это безумие какое-то…
— Все, что происходит в моей жизни, — «безумие какое-то», и лишь когда появился он, то в моем сердце вспыхнула надежда на что-то хорошее.
— Ну да, надежда... как же… — улыбнулась Ми по-доброму.
Кого эта влюбленная и раскрасневшаяся глупышка хочет обмануть, если и так все прекрасно видно по той восторженности в глазах, с какой она тут рассказывала про будущих малышей и ласковые щупальца? Пропала аристократка, утонула в чувствах, пусть и сама себе не признается.
Комментарий к 7. Душевный разговор
Лерментис — научное название разумной расы, выведенной специально для плотских утех
====== 8. Роковая ночь ======
Комментарий к 8. Роковая ночь
Арига
— научное название малочисленной разумной расы существ со щупальцами. Настолько малочисленной, что она до сих пор не обзавелась прозвищем
За неделю Лианейн вполне привыкла завтракать вечером, привыкла к полумраку и даже почти привыкла к излишней заботе, в которой Эш утопил ее, словно боялся, что она передумает заводить маленьких Эштенов и сбежит. Только вот девушка никуда сбегать и не собиралась! Ее кудрявую головушку все чаще навещала мысль, что было бы совсем неплохо остаться здесь навсегда. Просто навсегда: засыпать и просыпаться с этим чудесным созданием, вместе с ним готовить блинчики, слушать цикад за обедом и гулять ночью по их крошечному садику, взявшись за руки, плюнув на весь остальной мир, считавший ее избранника мерзостью и уродством.
Лиа и сама не поняла как, но это существо стало самым родным и самым близким, с которым можно поделиться любым секретом и даже драться подушками, хотя драться с ним не так уж и интересно, ведь он всегда проигрывает и сдается на милость грозной воительницы. А вот мучить его щекоткой, да так, чтобы все щупалки дрожали, было действительно здорово.
— Нет-т! Хва-а-атит! Аха-ха-ха, — монстр почти упал сверху на осмелевшую девушку, что вместо предварительных ласк применила безжалостную щекотку и сама хихикала в этот момент, не обращая внимания на конечности, опутывающие ее обнаженные ноги.
— Что? Я не знаю, что мне делать с руками. Куда их деть-то?
— А кто-то еще хвастался, что прочел 34 любовных романа! — улыбнулся, уже не стесняясь показывать акульи зубки, а потом еще бережно скользнул одним щупом по щеке, убирая озорную кудряшку, отчего Лианейн довольно зажмурилась.
— Там на поцелуях и заканчивалось все, — надула губки театрально. — Более взрослые книги мне папа читать не разрешал. Поэтому я и не знаю… разных нюансов. Лишь общие моменты.
— Просто не думайте об этом, — посоветовал Эш, наклоняясь ближе, заглядывая в изумрудные, чуть удивленные глазки своей проказницы. Ее каштановые локоны рассыпались по подушкам, обрамляя счастливую и озорную мордашку, без которой арига жизни уже не представлял.
— Даже не пытайся меня связывать, как в прошлый раз! — предупредила серьезным тоном, будто могла оказать сопротивление чудищу, нависшему сверху, оплетая ее ножки. Да и в темной спальне Эштена ведь больше никого и нет, кто поможет, если что-то плохое взбредет в его голову?
Лиа вновь полностью в чужой власти, как и в прошлый раз, сама на это вызвалась добровольно. Ну, просто из-за любопытства, а не из-за чего-нибудь еще. Конечно же, это не желание вовсе, какие могут быть желания по отношению к этим гибким и длинным щупальцам, таким нежным и таким неумолимым одновременно?
— Простите, — монстр замер, и его отростки тоже застыли, больше не пытаясь оплести голени. — Просто… я… я должен быть уверен, что не наврежу вам. И что вы сами себе не навредите…
Лиа вздохнула. Бороться с упрямством избранника было совершенно бесполезно. Нет, она пыталась, естественно, начав с малого — хотела отучить его выкать. И вот, по прошествии целой недели малышка уже не исправляет Эша, когда он обращается к ней как к королеве! Если бы в Орене проводился конкурс на звание «Самый упрямый представитель искусственной расы», то он точно занял бы первое место.
— Ладно, опутывай… что с тобой сделаешь, — наигранно вздохнула бывшая аристократка и улыбнулась по-доброму, отдаваясь полностью ощущениям, пробивавшимся сквозь окружающий мрак.
Странно, слушая спокойное и уверенное дыхание, быстрое постукивание сразу двух сердец и тихое шуршание одеял, на которых копошились отростки, она больше не чувствовала и капельки страха. Все, что осталось в этом мире, поглощенном ночью, — сладкий трепет, окружающий, кажется, со всех сторон. Он окутывал, гладил, едва касаясь, оплетал щиколотки и запястья, отчего внутри разгоралось нечто волшебное. Лиа, когда ее сковали живые цепи, умудрилась погладить один из щупов кончиками пальцев, прежде чем превратиться в обездвиженную марионетку своего любимого кукловода.
Дочка банкира, войдя во вкус, расслабившись, насколько это было возможно, плавилась и растворялась, как льдинка на жарком солнце под осторожными ласками монстра, скользившего по изгибам ее тела. Если бы Лиа могла, то подалась бы вперед, однако Эштен держал ее крепко, но бережно, упиваясь тихими вздохами. Вздохами, становившимися все громче, особенно когда одно из щупалец пристроилось у самого лона, дабы ритмично тереться о лепестки, вжимаясь все сильнее, пока они не стали влажными настолько, что смущенная малышка зажмурилась. Но уже через пару минут постыдной пытки, она широко и удивленно распахнула глаза, инстинктивно задергавшись в своих оковах, весьма безуспешно, разумеется.
— Эш! Т-ты… не надо!
