– Энсин, вы имеете опыт боевых действий? – неожиданно резко обернулась Мальоза к Стэну.
– Да, миледи, – снова легкий кивок.
– Соизвольте рассказать мне о нем, – сделала шаг с террасы, возвращаясь обратно в кабинет, генерал-губернатор.
– Прощу прощения, миледи – все операции, в которых я участвовал, проходят под грифом секретности, и я не имею права разглашать подробности, – еще раз кивнул энсин.
Склонив голову, он спрятал мелькнувшую в глазах веселую искорку, мысленно улыбнувшись – в операции он участвовал всего в одной, просто высадок было две, и именно поэтому смог без зазрения совести сказать «операции», чтобы не выглядеть совсем уж неопытным солдатом перед этой леди – очень уж отстраненно холодной.
Поджав губы, генерал-губернатор склонила голову и взглянула на энсина своим коронным взглядом. Почему-то не подействовавшим. Выждав еще минуту, но не дождавшись каких-либо эмоций от энсина Стэна, Мальоза приняла сразу два решения. Рассудив, что такой неопытный младший офицер самостоятельно сможет организовать себе красивое жертвоприношение, генерал-губернатор решила не сообщать энсину о предполагаемой роли его подразделения, предназначенной для новостных картинок. И второе – генерал-губернатор решила не спускать оперативному командованию с рук настолько показательное пренебрежение ее запросом – когда вместо полноценного взвода штурмовиков космодесанта на ее планету прибыла убогая команда, состоящая из дроидов больше чем наполовину, еще и во главе с наглым юнцом.
Именно эти два решения генерал-губернатора совершенно незначительной провинции одного из спорных секторов Фронтира очень серьезно повлияли на судьбу всей Септиколийской империи. И на судьбу энсина Стэна, естественно – который сейчас, внутренне обмирая, с трудом сохранял бесстрастное выражение на лице, размышляя и пытаясь понять, что же так вывело из себя эту властную женщину. Размышлял в те моменты, когда получалось в мыслях убежать от воспоминаний последних дней.
Планета Каргат. Форпост-Главный
Форпост-Главный находился на вершине каменистого плато, возвышавшегося посреди выжженной солнцем пустыни. Большинство построек находилось за высокими стенами, в которых не было ворот – способов попадания на вершину плато пешим и колесным ходом предусмотрено не было.
Я стоял в проеме открытого люка и наблюдал за панорамой лагеря, в котором текла неспешная гарнизонная жизнь, ритм которой совершенно не нарушило появление в небе нашего десантного бота. Джей по ювелирной траектории вывел челнок на посадочную площадку, и пока бот плавно опускался на антиграве, я осматривался. Несколько модульных жилых зданий песочного цвета, два ангара для техники, четыре оборонительные турели, ни одна из которых не находилась в боевом режиме, и неспешно шатающийся по территории народ. Возле трех мехов, рядком стоящих под лучами солнца, собралась небольшая толпа – у одной из боевых машин была снята панель над двигателем, и группа техников что-то бурно обсуждала. Осмотревшись еще раз, я подметил, что в солдатах гарнизона не чувствуется постоянной собранности и внутренней напряженности, с которой я сталкивался практически повсеместно за последний год. Тут никто не готовился совершать подвиги, здесь просто тянули лямку службы.
Но стоило только челноку посадочными лапами коснуться земли, как на крыльце одного из модульных зданий появился офицер в песочного цвета форменном комбинезоне и, широко шагая, направился к нам.
– Капитан Харрис, – подняв руку, легко коснулся он кулаком левой стороны груди.
Коротко завибрировал зуммер, и на внутреннем экране визора появилась информация: капитан Гай Харрис, мобильная пехота, 57-й легкодрагунский полк, третий зеленый эскадрон. Еще короткая вибрация, и еще – сообщения об обновлении оперативных задач.
В отличие от меня, кавалерист был без визора, поэтому я, по-уставному коснувшись кулаком эмблемы на груди, представился более полно:
– Энсин Андрей Стэн, тринадцатый красный взвод 303-й отдельной штурмовой роты Его Величества Второй гвардейской бригады космодесанта.
Насколько понимаю, неформальный этикет я не нарушил, что подтвердил легкий кивок капитана.
– Энсин, дайте команду своим бойцам на размещение во втором корпусе, – указал Харрус на одно из модульных строений, а сам встал вполоборота: – Вас прошу следовать за мной.
Махнув рукой Фоксу, я развернулся и двинулся за капитаном. Пока шагал, с интересом осматривался по сторонам. Особенно меня привлекли стоящие рядком кургузые мехи. Шаты, если по-местному – штурмовики атмосферные тактические. Больше всего они напоминали корпуса вертолетов Ми-24, только шире раза в полтора и без длинной хвостовой балки. Вместо несущего винта у шатов были два широких крыла, расположенных под углом к земле. В плоскости каждого находилось по несущему винту – отдельная модификация для данного вида шатов, – гравидрайв и антиграв на этих машинах отсутствовали в принципе, имелись лишь турбовинтовые двигатели, подходящие для выполнения поставленных перед имперскими вооруженными силами задач на поверхности планеты Каргат. Это я еще в пути посмотрел, когда знакомился с районом и информацией о гарнизоне Форпоста, куда нам предстояло прибыть.
На бортах шатов, на модулях защитных экранов выхлопных отверстий двигателей, предназначенных для обмана тепловых систем наведения, чуть ниже порядковых номеров были с тщательностью нанесены названия – «Манива», «Синти Сэй», «Грег Баркл». Как узнал позже – каждой машине для простоты восприятия было присвоено имя популярной личности из топов армейского виртпортала, где можно было приобретать себе прототипов для использования в личных целях. Для виртуального секса в основном. Мужских имен было много, даже больше половины – в мобильной пехоте, в отличие от космодесанта, служили женщины.
Еще у шатов были механические ноги – выгнутые назад. Для перемещения они практически не использовались – только для нахождения в стояночном положении, хотя случаи применения были. Шаты в Форпосте были четвертого поколения и давным-давно устарели по сравнению с техникой шестого и седьмого поколений, распространенной в армиях большинства развитых галактических государств. Но согласно положению Галактического Совета, техника в колонизируемых и аннексированных мирах не должна была превышать уровня аборигенов более чем на четыре поколения, поэтому подобные шаты использовались в кавалерийских частях на поверхностях планет с нулевым уровнем технологического развития.
По положению Галактического Совета, опять же, считалось, что если использовать более высокотехнологическую технику в нулевых мирах, то представители карманной цивилизации могут остановиться в развитии, потому что техника намного выше уровнем автоматически ставит ее обладателя – для неподготовленного к этому разуму, в ранг божества. Меняя восприятие мира у аборигенов и отбивая тягу к естественному исследованию, заменяя ее слепым преклонением. Может быть, зерно правды в этом и было.
Но несмотря на отсталость систем, используемых кавалеристами 57-го полка, на необразованных аборигенов и шаты четвертого поколения производили впечатление. Для пущего эффекта на носовой части каждой боевой машины была изображена зубастая распахнутая пасть. Проходя мимо одного из шатов, я рассмотрел подпись под одним из рисунков: «Улыбнись, я тоже тебя вижу».
Похожая распахнутая пасть, только принадлежащая пугающей морде,
