— Теперь здесь нет посторонних, и ты можешь, не стесняясь, поплавать со мной, — сказал Илья. И Семила, не говоря лишних слов, сбросил с себя верхнее платье, оставшись в нательной длинной рубашке, сделанной из тончайшего шёлка. Без страха и волнения она вошла в воду и, пройдя до самого центра бассейна, остановилась. Она оглянулась назад. Илья стоял неподвижно, любуясь неземной красотой глорианки. В свете ночного Тамирона глаза её были ещё чище и светлее, а волосы… Волосы светлыми, серебряными локонами струились по её шее и спускались на плечи и спину. Кожа её блестела, словно шёлк, сливаясь с рубашкой. Её чистота и скромность, сдержанность во всём пленили Илью. И он чувствовал себя рабом, заложником её красоты. Он не смел нарушать эту, непревзойдённую ничем по своей красоте, картину. Но бесконечно надеялся и ждал разрешения, ждал, что она позовёт его.
— Что же ты стоишь, — робко спросила его Семила, — Чего не идёшь купаться?
Её вопрос будто разбудил Илью. Он даже встряхнул головой и быстро, в одно движение скинул с себя одежду. Осторожно, словно боясь вспугнуть свою мечту, Картелёв опустился в бассейн. Подойдя к Семиле, Илья робко обнял её и поцеловал в губу. Его намерения, пусть и такие неловкие, нерешительные, были ясны Семиле. Она сказала:
— То, что ты желаешь я не могу тебе дать.
— Почему, — словно ожидая этих слов, спросил Илья.
— Чтобы быть твоей, я должна получить благословение своего отца. Без этого наш с тобой союз не будет считаться действителен. Нас не поймут и не примут.
— Мне не нужно этого. Я не собираюсь никому ничего доказывать и предъявлять. Разве, чтобы быть счастливыми, нам нужно мнение общества? Твоего народа и царя?
— Но мой отец не одобрил бы…
— Жрец отпустил тебя с нами, а значит, одобрил нашу дружбу. Правда, мне кажется… Да нет, теперь я твёрдо уверен, что она переросла в нечто большее.
И он снова поцеловал Семилу, только теперь с большей уверенностью и, даже, с какой-то силой.
— Но мы же с тобой из разных миров. Я никогда не смогу стать такой же, как вы.
— Я тебя умоляю, не становись такой же, как мы. — Илья нежно подобрал влажный локон с её плеча и отбросил его на спину. — Я полюбил глорианку и прошу тебя, оставайся ею навсегда.
Тело его наполнила какая-то не знакомая до этого дня сила и уверенность. Всегда робкий и нерешительный с девушками, Илья вдруг почувствовал себя мужчиной, знающим, чего он хочет и как этого добиться. Что-то изменилось в нём, сильно и навсегда. Осторожно и, в то же время решительно, он снял с Семилы рубашку, и она предстала перед ним совершенно нагая. Он прижал её ещё крепче и стал целовать, без остановки, добавляя всё больше страсти и жара.
Этой ночью случилось то, что ещё никогда, за всю историю существования двух планет, не происходило и не было. Под покровом ночи два мира слились воедино. И только, вечно бодрствующий Тамирон, был тому свидетелем.
Утром путешественники двинулись вперёд. Солнце только-только рассталось с верхушками остропиких гор и скользнуло вверх, к лёгким и пушистым, как перья, облакам. Басаргин и его товарищи уже покинули долину гейзеров, тщательно убрав всяческие следы своего пребывания на этой земле, и отправились в путь.
Макс и Картелёв шли рядом. Басаргин нарочно замедлил ход. Немного отстав от своих товарищей, идущих впереди, он усмехнулся:
— Ты чего, капитан? — спросил Илья.
— Да так, вспомнил одну беседу.
— Ну-у-у. Сказал «А»…
— Помнишь тот, наш разговор в моей комнате учебного корпуса. Ты сказал мне: «Успех нашего дела зависит от разумного подхода, не затуманенного всякими любовными делами».
— И к чему ты это вспомнил? — насторожился Картелёв
— Да так, — лукаво улыбнулся Макс и посмотрел на Илью.
— Послушай, капитан, — Илья остановил друга. Он не хотел, чтобы его слышали друзья, которые были уже далеко впереди. — Я сейчас понимаю, что ты чувствовал, когда я тебе это говорил.
— Нет, Королёв, ты ошибаешься. Тогда я ничего не чувствовал. А вот теперь…
— Я люблю её, — сказал Илья и опустил глаза вниз.
— Это может быть опасно. Она — дочь верховного жреца. А Заур служит царю, который объявил на нас охоту. И понятное дело, что он помогает своему правителю в нашем поиске. Вдруг и Семила, в конечном итоге, переметнётся на прежнюю сторону?
— Этого не случится. Между сыновьим, точнее дочерним, долгом она выбрала меня. Она любит меня и не предаст. Я это точно знаю.
— Ладно, Королёв. Я тебя не буду ничему учить и переубеждать. Это неблагородное и бесполезное дело. Только прошу тебя: будь осторожнее, — и в ту же минуту серьёзное лицо капитана расплылось в добродушной улыбке, — Иметь такого тестя, как Заур… — Макс покачал головой. Илья же подмигнул ему в ответ, и они поспешили, догоняя своих друзей.
За перевалом путникам открылась новая картина несравненной сказочной природы Глории. Зелёная, с изумрудным отливом, долина лежала у их ног. В самом её центре был огромный холм с идеально круглым, сине-голубым озером на верхушке.
— Давайте поднимемся наверх, — предложила Алекс, — Мне хочется посмотреть на него поближе.
— Ты говоришь об озере? — уточнил Тигран.
— Ну а о ком ещё? — удивилась она.
Макс молча кивнул головой в сторону холма и, задав вектор движения, первым отправился к холму.
Подъём к озеру оказался не из лёгких. Полтора часа понадобилось путникам, чтобы подняться на верх. И, конечно, не обошлось без колких реплик Павла, который к этому времени уже успел порядком устать и проголодаться.
— И всё-таки я не понимаю, почему мы должны терять на это время? — переводя дух, сказал Седой. — Нам спешить надо. А мы тут ландшафтами да природой любуемся.
— Мы переходим через долину, — спокойно ответил ему Макс, — И движемся к Эланьессе. Мы уже практически у её подножья. За тем перевалом начнём восхождение. Что тебя не устраивает?
— Меня всё устраивает. Я только не могу понять, зачем создавать себе дополнительные трудности, когда их можно просто обойти? Ведь и так все уже устали!
— Говори за себя, — обозвался, шагающий впереди, Илья.
— А-а-а, наш Ромео, — усмехнулся Павел, — Я вообще не понимаю, откуда у тебя-то силы берутся? Ты же всю ночь в бассейне проплавал. Наверное, вода в них и правда живительной силой обладает. Или, всё дело не только в воде?
Павел лукаво улыбнулся и посмотрел на Семилу. Но Илья не стал медлить с ответом:
— Ты прав, Седой, дело не только в воде. А вот в чём это самое дело, так оно тебя вообще не должно касаться.
Илья обнял Семилу
