Птиц было великое множество. Здесь собрались все известные Ягмаре птицы степи и лесов, но также и какие-то совершенно невозможные — скажем, похожие на цапель, но розовые… Слышен был шорох и хлопанье множества крыльев, частое дыхание, похожее на шелест листвы — но никаких иных птичьих звуков. Одуревшие от вечернего света совы беззвучно прорезали стаи мелюзги, мелюзга шарахалась — и не издавала ни писка… Высоко кружили дневные хищники, изредка сталкиваясь в толпе, и время от времени кто-то рушился вниз со сломанными или смятыми крыльями, громко ударяясь о крыши — однако всё так же не издавая ни звука…
— Знаешь, что сейчас произойдёт? — сказал Ний. — Прибегут какие-то люди — женщины, дети — и начнут ломиться в башню. А птицы будут из терзать. А нам нельзя будет открыть дверцу и впустить их…
— Я тоже так подумала, — сказала Ягмара. — Значит, наверняка будет что-то другое… Пойдём отсюда, а?
Подхватив на нижней ступеньке лестницы Шеру — кот решительно не пожелал подниматься на галерею, даже шипел и делал лапой — Ягмара подошла к очагу. Очаг был сложен посреди двора из крупных камней; впритык к нему стоял толстенный дубовый стол — так, что зачерпывать из котла и раскладывать варево по мискам можно было не снимая котла с огня; при этом в случае чего и сам очаг, и поваленный на бок стол послужили бы хорошей зашитой от стрел для десятка бойцов… Хорошая была крепость, продуманная, вот только непонятно, откуда вломится враг, да и какой враг, да и вломится ли…
Да, снаружи башня выглядела именно как башня, выделанная из толстого железа — один в один фигура «башня» из игры в шатранг; зато внутри там была и тесная заворотная площадь, на которой ворвавшийся враг подвергся бы обстрелу с внутренних галерей, опоясывающих площадь со всех сторон; каменный очаг и прочие надолбы на площади никак не позволили бы подтащить таран к воротам храма; как подобраться к храму сбоку и тем более сзади, было непонятно совсем, потому что с площади казалось, что он на самом-то деле вырублен в цельной скале, и только чара не позволяет этого увидеть… Наконец, Ягмара знала и догадывалась, что и внутри себя храм совсем не так прост, как кажется снаружи или с площади, и что за алтарным залом и комнатой для отдохновений есть ещё череда помещений, в которых она не была, и есть таинственные входы и выходы — неизвестно куда и откуда…
Маг Масани как-то обмолвился, что однажды храм этот был взят дикими кочевниками, но это было до того, как его накрыли железным панцирем и создали систему потайных ходов; особенностью всей этой защиты было то, что главной и единственной ценностью храма являлся алтарь из чёрного камня, всеобщая святыня, и никто не задумывался, например, над тем, чтобы вывести из осаждённого храма людей, хоть и самых ценных и знатных; надобно было любой ценой отстоять алтарь, не дать неведомому врагу погасить огонь Мазды или осквернить совершенство камня — а значит, потайные ходы предназначены были не для бегства обескровленных защитников, а для подхода бесчисленных резервов…
Сейчас весь гарнизон этой маленькой или огромной крепости состоял из неполных двух десятков защитников: мага Масани, старшего служителя Аллама, нескольких безликих служек — троих или четырых, Ягмара так и не сумела сосчитать, — Акболата, Овтая, Бекторо, шестерых её братьев и племянников, шамана, Ния и её самой. Было ещё четыре каменных великана, которых сложно было считать людьми, да и бойцами они были сомнительными — уж очень медлительны… Зато бойцом можно было считать Шеру, в схватке с убырями он сумел проявить себя. Волк был непонятно кто.
Служители открыли оружейные комнаты. Среди обычного оружия нашлись тяжёлые стрелы с наконечниками из драконьего стекла, несколько причудливых то ли копий, то ли топоров на длинных древках со вставками его же на лезвиях — и два старинной выделки меча, про которые маг сказал, что они выкованы из синего железа, а драконье стекло нанесено на клинки забытым ныне способом — то есть этим мечом можно поразить доспех и плоть бога, но при этом клинок гораздо прочнее цельностеклянного…
Ягмара подобрала себе новый кривой роговой лук с тетивой из рыжего конского волоса и наполнила кожаный парг разными стрелами — и с железными наконечниками, и с драконьими. Чтобы набить руку, она немного постреляла на галерее. Лук бил отлично — прямо как специально для неё старался неведомый мастер…
Потом она увидела, что Ний уединился в другом конце галереи и что-то пилит. Удивившись, она подошла. Подсунув под оруч кусок толстой кожи, он неловко пытался перепилить его куском зазубренного ножа-чемака[19]. Зубцы тупой пилы оставляли лишь царапины.
— Не получится, наверное, — сказала Ягмара. — Но там, внизу, есть наждачный круг.
— Я уже пробовал, — сказал Ний.
— А разрыв-водой?
Ний усмехнулся.
— Тогда давай попросим Овтая, — сказала Ягмара. — Он в кузнечным деле очень неплох.
Нашли Овтая в кругу кочевников. Они обсуждали стати кобыл из восточных и западных табунов. Посмотрев на оруч Ния, Овтай молча повёл его в оружейную. Там были каменные и железные наковальни-правила и молотки. Выбрав подходящее зубило, Овтай опер край оруча о правило, направил зубило и несколько раз ударил молотком. Зубило лопнуло, на оруче осталась глубокая зарубка. Овтай примерился другим зубилом, но испортил и его.
На звук пришёл старший служитель Аллам. Задал вопрос, покачал головой, удалился. Вернулся с лакированным ящичком. Ягмаре показалось, что там лежит, свернувшись, тонкая змейка. Служитель просунул змейку под оруч, взялся за её концы и стал мелкими лёгкими движениями тянуть её туда и обратно. Раздался очень тонкий резкий звук. Прошла лепта или две — и вдруг оруч разлетелся на множество мелких осколков.
— Осторожно, — сказал служитель, — ничего не трогайте. И не шевелитесь.
Он зажёг ещё одну лампу и поставил на пол. Светя второй лампой под ноги, он сначала вывел шаг за шагом из оружейной Ния, потом Овтая, потом вернулся за Ягмарой. Пока происходило это движение, она следила за осколками. Ей казалось, что, стоит только посмотреть куда-то в сторону, осколки начинают шевелиться и сползаться.
Из того же ящичка служитель достал белый шёлковый платок и массивное чёрное кольцо. Завернул кольцо
