— Спасибо, — поблагодарила она.
Анна видела, он хотел сказать что-то ещё и догадывалась, что именно.
— Ты рассердишься, если я скажу, что влюбился в тебя?
— Нет. — Его признание не стало для Анны откровением. — Но и ответить тебе не смогу. Не хочу, чтобы и с тобой произошло несчастье.
Он вскинул брови, глядя на неё с растерянной полуулыбкой.
— И это всё? — Винсент перегнулся через стол и взял её за руки, — только потому, что ты боишься? — Он был готов услышать отказ, но думал, что причина в том, что она не разделяет его чувств. — Анна… Моя дорогая Анна…
— Винсент, прошу тебя!.. — она вырвалась из его рук, вскочила с кресла и принялась расхаживать вдоль камина. — Меня нельзя любить! Нельзя, понимаешь?! — её голос задрожал. — Моего деда загрызли волки, отец попал под колёса экипажа, жених утонул, а муж погиб на войне, — перечисляла она. — Все мужчины, что связываются с женщинами Тремейн, плохо заканчивают. Я не верю в призраков и проклятия, но от таких, как я, надо держаться подальше.
Винсент подошёл к ней и крепко обнял.
— Не убедила, — прошептал он, уткнувшись ей в висок, — черт знает, верю ли я во всё это, но я верю себе. Верю в нас. — Чейз посмотрел ей в глаза. — Если хочешь, чтобы я ушёл, я уйду, и мы больше никогда не вспомним об этом разговоре. Но если дело и правда лишь в том, что ты боишься, дай мне шанс. Если ты веришь в судьбу, то, может, она не случайно привела тебя в Торнтон? Быть может, ты должна положить этому конец? Помнишь, что сказал Генри? Главное — не бояться.
Анна подняла голову, встречаясь с ним взглядом.
— Я не боюсь, — прошептала она.
Его лицо оказалось вдруг неотвратимо близко — так близко, что черты расплывались в глазах. Пальцы скользнули вверх, очерчивая контур шеи, что за секунду покрылась мурашками, зарылись в волосы, освобождая их от заколки и позволяя упасть на плечи. Анна закрыла глаза, пробуя на вкус чужие губы — сухие, тёплые, с привкусом табака. Она прильнула к Винсенту, упираясь в крепкую грудь и пытаясь впитать все чувства сразу. Ей не хотелось упускать ничего, ни секунды из того, что происходило — каждое движение пальцев, каждый вздох… Всё было важным, всё имело значение. Разум твердил “нет”, а тело и сердце кричали “да!”
— Я снова хочу жить, — проговорила она, отстранившись, но не разжимая объятий.
…Прикосновение ветерка из открытого окна к обнажённой коже; губы, исследующие её тело; движения — сперва тягучие, неторопливые, но под конец сильные и отрывистые.
Она почти забыла, каково это — чувствовать в себе мужчину.
Так хорошо, что плохо.
Хриплый голос, шепчущий её имя — в тишине ночи непривычно звонкое.
Взмокшая спина и тяжёлое дыхание.
Лунный свет робко заглядывал в распахнутое окно, расчерчивая комнату синеватыми полосами. Шелестел на ветру каштан, стрекотали цикады и потрескивал старый фонарь над крыльцом.
Устроив голову на груди Винсента, Анна, боролась со сном, запечатывая в памяти каждую секунду этой удивительной ночи.
— Останься до утра, — попросил Чейз, покрепче обнимая её.
Анна устроилась поудобнее и сонно пробормотала:
— Куда же я от тебя денусь…
Ей было тепло, легко и спокойно. Призраки и проклятия могут подождать. В эту ночь у них нет власти.
========== Глава 15 ==========
Мина сидела на своей маленькой кухне и допивала уже четвертый стакан портвейна, но это не помогало. Не сводя глаз со старенького распятия на стене, она зашептала “Отче Наш” и отчаянно сжала серебряный нательный крестик.
Протяжно завыл в трубе ветер, и девушка вздрогнула. Почему она не послушалась маму? Мама умная, мама всё знает — не зря ведь слёзно умоляла дочь не соваться в “дьявольский особняк”, но что было делать, если денег катастрофически не хватало, а долги стремительно росли? Мать Мины уже четвертую неделю лежала в больнице, что находилась в соседнем городке, а лекарства стоили так дорого…
С самого детства Мина была тихой и нерешительной, боялась темноты и пауков — что уж говорить о призраках?.. Но жизнь и здоровье матушки были важнее. Правда, после смерти сторожа она всё же не выдержала — попросила расчёт, и добрая леди Анна заплатила ей даже больше, чем Мина заслуживала. Теперь лекарства благополучно отправлены доктору, который сказал, что мама идёт на поправку, вот только… с того самого дня, как Мина ушла из Райдхайма, её не покидало ощущение, что в доме она не одна. Словно кто-то невидимый, но очень злой и могущественный, неотступно наблюдает за ней.
Поначалу девушка как могла боролась с этим липким чувством, но с каждым днём становилось всё труднее. Незримое присутствие точно обволакивало её, впитывалось в стены и мебель, смыкалось над ней. Иногда по ночам ей казалось, будто она слышит как зловеще скрипят старые половицы, а иногда чувствовала исходящее невесть откуда зловоние.
Местный священник по её просьбе освятил дом, и на пару дней Мине показалось, что всё прошло, но потом… Потом стало только хуже, словно неведомая сила разозлилась на неё и теперь проявляла себя с удвоенной силой.
“Завтра уже уеду отсюда”, думала она, нервно постукивая по крышке стола. И плевать, что в таком случае последние деньги уйдут на аренду жилья. Зато будет поближе к маме, а там и работу какую-нибудь найдёт. Да хоть поломойкой, лишь бы подальше отсюда.
Девушка было вновь потянулась к бутылке, но вдруг замерла и прислушалась. Звук доносился из коридора, точно старые половицы прогибались под тяжестью шагов. Мина сидела, уставившись в стол и не решаясь посмотреть туда, откуда слышался звук. Наконец, собравшись с силами, она медленно повернула голову.
“Ты знаешь, что делать, Мина…” прозвучал в голове вкрадчивый женский голос. “Это очень просто. Давай же”.
Взгляд девушки потерял осмысленность. Поднявшись из-за стола, она вышла из кухни. Движения её были неторопливыми, но механическими и какими-то неживыми. Оказавшись в спальне, Мина подошла к старому трюмо, уселась на пуфик и открыла верхний ящик. На мгновение поражённая блеском опасной бритвы, точно видела её впервые, она остановилась, но тот же незнакомый голос словно подбадривая, произнёс: “Так нужно, Мина. Так нужно”.
Всё в том же полусне она протянула руку, доставая бритву. Мутное зеркало отражало равнодушно-спокойное лицо с пустыми, ничего не выражающими глазами. Только маленькая жилка неистово билась на тонкой шее, да яростно стучало о рёбра сердце. “Покончи с этим!” приказал голос.
…С тем же безучастным взглядом Мина
