Но когда он прикоснулся к её груди, Тауриэль вздохнула и так крепко стиснула его запястье, что он вдруг испугался, что чем-то обидел её. Неужели он был слишком нетерпелив? Кили знал, что в отношении её желаний к нему она всегда была рассудительной, даже сдержанной, но сегодня он был уверен, что она так же ждёт этой ночи, как и он. Он осознал, что возможно, прежде чем начать её раздевать, ему всё-таки стоило дождаться её разрешения. В этот момент он испытывал необъяснимую боль и злился на самого себя.
Он посмотрел на Тауриэль, и её лицо на какой-то момент тоже показалось ему обеспокоенным.
- Кили, ты не сделал ничего плохого, - она чуть ослабила хватку, - Не думай, что я этого не хочу. Но сначала… Мы можем провести эльфийский брачный обряд?
Кили пытался собраться с мыслями и вспомнить всё, что она рассказывала ему о свадебных обычаях своего народа: обещания и молитвы, свидетели, подарки, ещё один пир… В любом случае, было уже слишком поздно. Слишком поздно, чтобы подготавливать всё это, поздно прерывать этот момент. Он хотел её каждой частичкой своего существа, душой и телом. И всё же он не мог взять её, если она этого не хотела.
Увидев его испуганное лицо, Тауриэль тихо рассмеялась.
- Это займёт всего несколько минут. Помимо соединения тел всё, что требуется для истинного эльфийского брака, это призвать в свидетели Единого Всеотца.
- А… - горькое разочарование и досада, которые он испытывал, таяли под её нежным взглядом.
Несмотря на бурлящее в крови нетерпение, он знал,что в это мгновение даст ей всё, что угодно. Сделает всё, чтобы она была счастлива, даже если для этого ему придётся отвезти её в Лихолесье и произнести брачные обеты перед всеми её сородичами, прежде чем он сможет коснуться её хоть одним пальцем.
- Прости меня, любимый, - Тауриэль погладила большим пальцем внутреннюю сторону его запястья, - В нашей гномьей церемонии не было никаких недостатков. Просто я поняла, что хочу и этого тоже. Поняла, что должна остановить тебя сейчас или никогда.
Эльфийка нежно взяла его за руку и подвела к центру освещённой низины, ближе к кровати.
- Тебе нужно только повторять за мной, - сказала она.
Она поудобнее устроила свою ладонь в его руке, мягко и неторопливо переплела с ним пальцы и как и в первый раз ощутила, как это странно и чудесно, быть с ним. Потом она заговорила, её голос был таким нежным и интимным, как будто слова предназначались только ему одному.
- Я, Тауриэль, призываю Эру в свидетели и сим полностью связываю себя с Кили.
Она наклонилась вперёд, соприкоснулась с ним лбом, и он ощутил её дыхание на своём лице. Кили легонько обнял её, пальцем погладил кожу за ухом.
- Я, Кили, призываю Эру в свидетели своего союза с Тауриэль, - повторил он, нежно её целуя.
Она смотрела на него сверху вниз с таким выражением, какого он никогда раньше не видел у неё на лице. Кили не мог решить, испытывала ли она смущение, облегчение или чего-то ждала? Пока он стоял и смотрел на неё, не зная, что делать, Тауриэль опустила глаза и, застенчиво улыбаясь, принялась развязывать шнуровку наполовину расстёгнутого корсажа. Гном накрыл её ладони своими, и она позволила ему продолжить, сама же обняла за шею и поцеловала. Когда он распустил последние шнурки, что-то маленькое и твёрдое выскользнуло из её платья и упало ему на ноги.
- Так вот где ты всё это время носила мой рунный камень, - восторженно заметил Кили.
- Только когда у меня не было карманов, - ответила она, и её ловкие пальцы начали расстёгивать пуговицы на его рубашке.
- Подожди, - он снова поцеловал её, а потом нагнулся и поднял камень с земли.
Несмотря на страстное желание почувствовать под ладонями мягкость её кожи, казалось неправильным вот так бросать обещание, которое она так долго носила у своего сердца. Когда Кили поднялся, он увидел, что Тауриэль полностью сбросила платье и теперь стояла перед ним, стройная и прямая. Её похожая на белый мрамор кожа блестела в лунном свете, а на плечах и груди сияли звёздные камни.
- Ты… эм… - он судорожно сглотнул.
Он не мог подобрать слов, чтобы её описать. Она была прекраснее любых его ожиданий, и казалось, что её красота опаляла его тело, как огонь. В каком-то странном оцепенении Кили шагнул к жене, позволяя ей до конца расстегнуть его рубаху и стащить её с его плеч. Потом она придвинулась ближе, соприкасаясь с ним кожей, поцеловала в макушку. Рунный камень выскользнул из его рук, когда он с нежностью обнял её за талию, и в этот момент его смелость сменилась благоговением от осознания того, что она принадлежала ему. Гном медленно протянул руку вверх, туда, где её волосы были собраны в высокую причёску.
- Их нужно распустить? - спросил он, ища заколку или булавку.
- Думаю, да.
Тауриэль наклонилась, чтобы ему было легче дотянуться.
- Валар, Тауриэль! - он рассмеялся, не в силах сосредоточиться ни на чём, кроме ощущения её тела рядом с собой, - Вот, у меня получилось.
Он вытащил несколько булавок, и её блестящие локоны рассыпались по спине.
- И последнее.
Кили расстегнул ожерелье, и оно соскользнуло с её плеч. Он осторожно опустил украшение поверх своей измятой рубашки, а потом подхватил Тауриэль на руки и пронёс несколько шагов до кровати. Когда он опустил её на постель, эльфийка рассмеялась.
- Кили, ты собираешься заниматься со мной любовью в штанах?
- Проклятье! Нет, конечно.
Гном вскочил, снимая этот последний предмет одежды. Он вернулся на кровать, наполненную какой-то мягкой, ароматной травой, и вдруг ощутил странную неловкость, неуверенный, что ему делать теперь. Однако Тауриэль быстро избавила его от всякой неуверенности, откинувшись на спину и увлекая его за собой. Он опустился на неё осторожно, боясь придавить; в этот момент он казался себе таким грубым и тяжёлым по сравнению с её гибкой, стройной фигурой. Она положила ладони ему на живот, скользнула по груди и плечам, вплела пальцы ему в волосы, и тогда Кили наконец опустился на неё, вжимаясь губами в изгиб её шеи. Он чувствовал яркий аромат её кожи, к которому примешивался запах лаванды, исходящий от наполненной травами постели.
- Я люблю тебя, - шептал
