Тауриэль тихонько засмеялась, интимность этого жеста одновременно удивляла и радовала её. Она отставила пустой бокал и откинула с его лица непослушную прядь. В свете свечей она легко могла разглядеть тонкую, чёткую линию шрама, который тянулся на ширину нескольких пальцев вдоль его правой скулы от глаза до линии волос у виска.
- Значит, он до сих пор сохранился, - тихо сказала она, проведя по отметине кончиком пальца, - Я помню, что этот порез появился у тебя на лице в тот вечер, когда мы расстались. Почему-то он казался мне таким же отражением твоего раненого сердца, как и любая другая рана.
- Он тебе не нравится? - серьёзно спросил Кили.
Он слегка сдвинул ладони, и теперь они свободно лежали у неё на бёдрах. Тауриэль нежно улыбнулась ему.
- Я вовсе не думаю, что он портит твою внешность, если ты об этом. И если твоё сердце исцелилось, мне не важно, что я вижу на твоём лице.
- Я исцелился.
- Хорошо, - задумчиво проговорила она, касаясь пальцами его щеки, - Должна признаться, когда ты пожаловался на свою бороду, я подумала, что ты хотел сбрить её начисто. В смысле, избавиться от неё. Не навсегда.
Кили расхохотался глубоким, насыщенным смехом.
- Тауриэль, это было бы просто смешно! Я стал бы похож на ребёнка. Даже у меня есть некоторое чувство собственного достоинства, в конце концов, я же Долгобород.
- Ты сказал, что отрастил бороду для неё. Она не находила тебя привлекательным?.. Чего она от тебя хотела? - мысль о том, что бывшая невеста Кили не считала его достойным, беспокоила её.
- Ауда относилась ко мне лучше, чем я заслуживал, - он вздохнул, - Ох, Тауриэль, я с трудом мог заставить себя интересоваться ею! Мне до сих пор стыдно за то, насколько я, наверное, был неприятен. Я старался быть с ней добрым, но всё было напрасно.
Гном внимательно смотрел на неё, ожидая её реакции на это признание. Эльфийка улыбнулась, она чувствовала себя виноватой.
- Возможно, я не должна радоваться тому, что ты был холоден с ней, но тем не менее, это так. Я была очень несчастна, представляя тебя с другой. Мысль о том, что ты будешь целиком и полностью принадлежать ей, тогда как я любила тебя, была поистине худшей из моих горестей. Полагаю, - она рассмеялась, наконец-то признавая правду, - Я очень ревновала.
- И я тоже, когда увидел тебя с твоим эльфийским принцем.
Тауриэль воззрилась на него с искренним удивлением.
- Неужели ты всерьёз подумал?..
- Ну… да и нет. Я знал, что ты никогда меня не забудешь. Но если бы ты нашла того, кто сделал бы тебя счастливой, я бы этого хотел, - его взгляд был искренним и серьёзным, и она поверила ему.
- Кили, ты ведь знаешь, что мы любим только один раз. И в этом наши расы похожи, - тихо возразила эльфийка.
- Я это знаю. Правда, - он крепко сжал её ладонь, - Наверное, я надеялся, что остался хоть какой-то шанс, что я ещё не окончательно разбил тебе сердце. Не навсегда. Даже мысль об этом была мне невыносима.
- Счастье, которое я знала с тобой, я сохранила бы в памяти, как драгоценный камень, как сокровище, - заверила его Тауриэль, - Даже если бы мы никогда больше не встретились, ты дал мне достаточно, чтобы наполнить весь остаток моей жизни, какой бы долгой она ни была. Ты не должен думать, что я могла бы пожалеть о том, что отдала тебе своё сердце, - как будто в подтверждение своих слов она прижала его руку к своей груди.
- Я тебе верю, - через мгновение Кили убрал руку, приник щекой к её груди, там, где было сердце, а потом обнял, крепко прижимая к себе.
Тауриэль прислонилась к его макушке щекой, и какое-то время они просто стояли вот так.
- Кили, - сказала она, когда он чуть ослабил объятия, - Я знаю, это кажется странным, но… Я благодарна за то, что мы расстались.
Она погладила его по спине в надежде, что это смягчит её неприятные слова. Кили поднял голову и посмотрел на неё бесстрастным взглядом.
- Когда я впервые поняла, что потеряю тебя, - продолжила она, - Я боялась, что потеряю и себя тоже. Что увяну, поддавшись отчаянью, к которому так склонен мой народ. Но сейчас мне уже не страшно. Я поняла, что могу жить, нет, не без тебя, потому что без тебя меня быть не может. Не совсем. Ты научил меня жить радостной, полной жизнью, даже если тебя не будет рядом.
По его щекам покатились слёзы.
- Я дурак, потому что вообразил, будто получил намного больше, чем ты, - хрипло прошептал он, - Я боялся быть эгоистом, желая тебя в своей жизни.
- Мой милый глупыш, ты больше не должен так думать!
- Не буду, обещаю!
Тауриэль тепло улыбнулась ему.
- Ты уже сдержал своё обещание. Ты вернулся ко мне.
- Я должен был. Гном всегда держит слово, - он опять взял её за руку, - Если позволишь, я дам тебе одно обещание.
- Да, ты можешь, - ответила она, зная, что перед ней у него осталось только одно обязательство, - Первое ты уже исполнил. И я очень этому рада.
Кили посмотрел ей в глаза, и Тауриэль ощутила, как сердце и душа согреваются под сладостью его взгляда.
- Я обещаю, что женюсь на тебе, - он с нежностью коснулся её руки, и она почувствовала кольцо, которое он надел ей на палец, - Как только я смогу всё подготовить. Как думаешь, летом, это достаточно скоро? Я уверен, что ты должна выйти замуж летом, под большим дубом.
- Признаюсь, мне очень нравится мысль, что я буду первой эльфийкой, у которой будет гномья свадьба под горой, - на её лице медленно расцвела улыбка.
- Ну, в таком случае, - гном поднёс её руку к своим губам, - Я женюсь на тебе под горой. Но в первый раз мы ляжем вместе под открытым небом.
- Чудесный компромисс.
Эльфийка посмотрела на кольцо на безымянном пальце своей левой руки. На широкой филигранной ленте сверкал, как звезда, единственный белый камень, обрамлённый изящными петлями и завитками, а сам металл сиял ярче, чем любое серебро. Ничего подобного она никогда не видела в своей жизни.
- Это… совершенно невероятно, - от радости у неё буквально перехватило дыхание.
- Это должен быть достойный тебя подарок, - тихо ответил Кили.
Казалось, он был
