– Я вижу пламя… – прошептала я в ответ.
– Славься! – сказали за спиной. То ли мои спутники, то ли уже совершенно другие братья, это неважно. Все теперь было неважно, кроме этих глаз. Кроме полутьмы пещеры, переделанной в жилье из какого-то подземного помещения предков. Кроме горящих черным – но ярким! – пламенем факелов на стенах.
Я наконец-то пришла домой. Родилась заново. Вся моя предыдущая жизнь – только существование замороженного зародыша. Эмбриона. А теперь я появилась на свет и издала свой первый крик, смесь жуткой боли и великой радости. Все мы рождаемся в крови и слизи, и все при рождении испытываем ужас от этого мира. Здесь мне повезло: сперва был ужас, а потом уже свет истины.
– Тебя не радует твой вид, Охотница? – продолжал Черноцвет. Картинка передо мной раздвоилась – я одновременно видела и не очень молодого мужичка в камуфляже, и переливающийся дымом и искрами пламени дрожащий силуэт. Страшно и притягательно, так оно и было. – У меня есть для тебя благословение! Возьми зеркало, возьми, не бойся.
Он протянул мне маленькое зеркало в потерявшей первоначальный цвет пластиковой рамке, все какое-то потертое, но с целым стеклом. Я осторожно взяла его и взглянула. Кошмарные пятна, из-за которых я тогда в больнице разбила дверь, на глазах исчезали, их заменяла ровная молодая кожа. Я чувствовала, как горит изнутри лицо, и знала – это тоже Великое Черное пламя. Оно преображало меня. Возвращало данный от рождения вид: не красавица, это я знала всегда, но вполне себе симпатичная девушка.
Если бы не этот блеск в глазах, словно симптом воспаленной души…
Но вот и он ушел.
– А… волосы? – с надеждой спросила я, опуская зеркало. Рука отказывалась его держать. Дрожала и падала вниз, беспомощная как плеть.
– Ты слишком много хочешь, – засмеялся Черноцвет. Сейчас я видела его как мерцающий огонек черного пламени, расплывчатый, но яркий. – Вырастут когда-нибудь. Не в этом твоя сила, Охотница.
– Славься! – шептали дрожащие языки пламени на стенах, люди за спиной, весь мир вокруг и внутри меня. И я подтвердила:
– Славься…
– И еще одно. Теперь ты – мое оружие. Мой молниеносный нож, моя пуля, мой разящий штык везде и всегда. Я дарую тебе силу. Скорость. Ты больше не человек, ты – моя Охотница.
Я знала, что это правда. Вся моя злость, вся ненависть к этому миру, накопившаяся с полузабытого Черного дня, выплеснулась наружу, создав мои новые мускулы. Мою скорость и мощь, превосходящую тренированного бойца. У меня не было больше страха внутри и слабости снаружи. Я стала огнем. Разящим черным пламенем своего нового бога.
– Славься!!! – закричала я. Мой прежде слабый голос набрал силу ветра. Пламя факелов вздрогнуло, затрещало и присело над чашками, будто испугавшись.
Так мне ли бояться какого-то глупого сталкера? Конечно, нет.
На турбазу я вообще не пошла. Сначала пришлось искать обходной путь вокруг перекрытой заборами территории бывшего храма в Анне – слово «Коммунград» я даже выговорить не смогла.
Пьяный по случаю праздника местный житель даже показал мне дорогу, надеясь на некое развитие короткого знакомства. Благодаря моему капюшону он не рассмотрел, как я прекрасна, ему повезло. Он был вежлив, насколько это возможно для здешней деревенщины, поэтому остался жив. Когда я уходила – точно был.
– Передай привет Председателю! – Ну и он мне в ответ нечто промычал с кляпом во рту.
Лес вскоре после брошенных домов – я как-то слишком быстро дошла до него, только позднее сообразив, что проклятый сталкер двинулся, наверное, другой дорогой, – не впечатлял. Кто видел Великий Шиловский лес, кто чувствовал братство и тепло Черноцвета вблизи, разве удивится чему-либо в этих скучных зарослях?
Не думаю.
Деревья мелкие, редкие, даже зверья кругом – и того не видно. Следы есть, ходил кто-то большой, но и черт с ним. Птицы – но разве это настоящие птицы? Эх, мои крылатые братья совы…
Пробираясь по скользнувшей влево от дороги тропинке, я с грустью вспоминала родной дом, свой Лес. Сколько я ни смотрела по пути на здешние человеческие поселения, я не могла поверить, что это серьезно. Что люди действительно живут так, объединяясь в некие смешные союзы и княжества, размахивая никому не нужными флагами и разговаривая заученными лозунгами.
Полный бред. А ведь они не играют, они так живут. И умирают, и пытаются вырастить новых жителей своих игрушечных мест.
К заброшенному детскому лагерю я подходила осторожно. Попались чьи-то почти занесенные снегом следы, так… Я могу быть здесь уже не одна. Рюкзак, в котором была масса неожиданностей для врагов, по-прежнему не мешал, но даже мне требовался небольшой отдых. Спуск, поворот, давно рухнувший забор и заросший деревьями и пучками кустов лагерь – скопление домиков, среди которых выделялось угловатое здание. Местная столовая или что-то вроде. Отличное место для ночлега, вряд ли кто из врагов пойдет ночью.
Где же ты есть, мой драгоценный противник?
До Колизея, о котором мне рассказали не раз, дойду только я. И плевать, что я не играю ни на чьей стороне из местных, – кто победит, тот и прав. А от приза – что они там дают, бензин? – Черноцвет не откажется. Приятный бонус к гибели обреченных сталкеров, я думаю.
Мой бог будет счастлив.
Спала я довольно чутко, решив не идти дальше и перехватить всех идущих на Поединок дураков здесь. Ведь они же или пойдут по той же тропинке через лагерь, или по реке, если черт занесет их дальше и им придется сделать крюк. Идеальное место для засады.
Первый попался под утро. Судя по рогатому шлему, наш, городской. Из безумной помойки, где живут викинги. Большой и глупый человек, к тому же раненый уже до меня – одна рука свисает плетью. Стрелять не пришлось: это шумно, да и ни к чему сейчас. А вот ножом я поработала на славу, раз уж викинг попался под руку. Вспомнила кое-что из старых ухваток и в процессе изобрела много нового.
Интересно, он до рассвета потом дожил? Хотелось бы. Никто не достоин легкой смерти, никто. Каждый должен мучиться. Только благодать Пламени избавляет достойных от долгого умирания. Вряд ли она достанется этому заросшему шерстью животному, умеющему теперь только мычать.
А потом в меня выстрелили. Если бы я так обращалась с оружием, я сама бы отдала себя в жертву совам – к чему жить на свете человеку с настолько кривыми руками?
Стрелок промахнулся, а второго шанса я уже не дала. Пришлось лезть на дерево и отвечать огнем уже оттуда, но это детали. Кажется, тоже не попала, но моей вины в
