— Кого я вижу? — разнёсся по залу громкий голос, заставивший Юфи вздрогнуть. — Юфимия, ты решила заглянуть ко мне с друзьями?
Конечно, Юфи знала, что Жасмин перешла на сторону Питера, и что вероятность встретить её здесь очень велика, но почему-то всё равно была шокирована.
Жасмин восседала в центре зала внутри огромной и очень прочной на вид машины, словно на троне. На лице её играла лёгкая полуулыбка, которую Юфи уже успела возненавидеть.
— Ну что же вы, не стойте в дверях, проходите, — пропела она.
Гензаи и Элисия спокойно двинулись вперёд, в то время как Юфи кое-как заставляла себя переставлять ноги. Неужели они совершенно её не боятся?
— Я думала, вы окажетесь здесь быстрее, — хмыкнула Жасмин, — твои друзья нерасторопны, Юфимия.
— Теперь ты тоже одна из стражей? — спросила Элисия.
— Это же очевидно, — Жасмин скорчила такое лицо, словно её оскорбил этот вопрос.
— Пропусти их дальше, — сказала Юфи неожиданно уверенным голосом.
— С чего это вдруг? — удивилась Жасмин, кажется, ей даже стало интересно.
— Я останусь. Пусть это будет битва один на один.
— Один на один? Создатель против своего творения? — Жасмин рассмеялась. — А это интересно. Проваливайте!
Она махнула рукой в сторону противоположной двери, и та распахнулась.
— Против моего короля у вас всё равно нет ни шанса. Он уже давно ждёт вас.
Элисия посмотрела на Юфи очень внимательным взглядом, словно проверяя серьёзность её решения.
— Это личное, Элис, — ответила на её взгляд Юфи. Элисия лишь кивнула и пошла прочь, за ней двинулась и оставшаяся группа.
Как только дверь за ними захлопнулась, Жасмин выпрямилась в своём кресле пилота и переложила руки на рычаги управления.
— Я тебя на винтики разберу, — бросила она холодно.
— Вероятность этого не выше пятидесяти процентов.
***
Темнота и боль оглушили всего на пару мгновений — по крайней мере Фукуде так показалось, — а потом земля и небо начали бешено менять местами, причём и то, и другое казалось одинаково далёким. Но земля всё же оказались ближе. С силой ударила по хребту и черепу, выбив весь воздух из лёгких и мысли из головы.
Где-то вверху на фоне светло-серого неба маячило тёмно-серое расплывчатое пятно острова. На нём красно-синие всполохи. Яркие. Пугающие. Больно режущие по глазам.
— Фукуда! — раздался взволнованный голос, а потом его аккуратно встряхнули за плечи. Он глухо застонал. — Фукуда, очнись, пожалуйста. Открой глаза!
Фукуда честно попытался сделать так, как она просила. Мир плыл и распадался на части.
Руки исчезли с плеч. Стало жарче. Лицо Акиры на светло-сером фоне. Красные всполохи. На щеке у Акиры длинная царапина. Надо бы её залечить.
Не сразу, может, через минуту или несколько минут, разрозненные фрагменты наконец начали собираться в единое целое. Словно кусочки разноцветной смальты в мозаичное панно.
Он упал с парящего острова вниз, потому всё так болит. Акира спустилась. Если повернуть голову чуть влево, можно было даже понять как — с острова вниз упускалась небольшая ледяная горка. Только вот почему он упал?
Акира выкрикнула какое-то заклинание, и красные всполохи исчезли, но что-то подсказывало — ненадолго. Красные всполохи. Картинка наконец-то сложилась до конца. Он не просто упал — его столкнули.
Наконец поняв, что здесь происходит, Фукуда со стоном сел, нашарил рукой посох, огляделся по сторонам. Впереди маячила та странная штука, которую они видели ещё в самом начале пути, но закованную. Кажется, Гензаи назвал её «Правитель боли Круделис». Он тогда ещё сказал, что тот не опасен. «По крайней мере пока» — вспомнил Фукуда конец фразы.
Круделис явно готовился к атаке. Акира молниеносно выскочила вперёд, закрыв собой Фукуду.
— Займись лечением, я прикрою.
— А да, — пробормотал Фукуда рассеянно. Голова до сих пор гудела, — я сейчас тебя вылечу.
— Да не меня, дурак! — почти прорычала она сквозь сжатые зубы, направляя волну пламени против ледяного ветра. — Себя лечи!
Всё-таки для таких ран нужен был более сильный целитель, чем Фукуда. Он привык подлечивать мелкие ранения, чем-то более серьёзным всегда занимался Аллен, тогда ещё бывший Огами. И хоть этот рассеянный парень иногда путал реликвию исцеления с реликвией воли, лечил он очень даже неплохо. А вот после «самолечения» всё тело так продолжило ныть, но Фукуда хотя бы смог встать и даже более-менее устойчиво. Правда, земля всё равно не казалась ему достаточно надёжным местом, слишком уж сильно всё перед глазами качалось.
Круделис подлетел вверх, подняв целую метель из острых, ранящих кожу льдинок. Фукуда закрыл себя и Акиру наспех сооружённым магическим щитом. Обычного металлического у него уже не было. Видимо, так и остался лежать на верхнем острове.
Круделис всё продолжал парить в нескольких метрах над их головами, посылая на них сверху потоки то льда, то пламени, которые Акира кое-как успевала отводить в стороны.
Сбить бы его чем-то, пронеслось в голове у Фукуды, пока руки сами, повинуясь велению ещё недодуманной мысли, призывали реликвию небес. Она обрушилась Круделису прямо на голову, заставив того рухнуть на землю. Это дало время, чтобы нанести несколько сильных, но не смертельных ударов. Монстр, собравшись с силами, всё же отбросил их потоком пламени.
Отстранится пришлось резко, почти отпрыгнуть в сторону. Рёбра и ноги жутко заныли, но на лечение не было времени.
Круделис попробовал вновь подняться в воздух, но смог лишь создать вокруг себя туман из ледяного крошева и тяжело завалился на бок. Это был шанс.
— Я пробью его защиту, а ты добей огнём, — бросил Фукуда Акире и, не дожидаясь ответа, бросился в перёд.
В голове глухо стучало. Важно было успеть. Он мог бы протаранить монстра щитом, но щита не осталось. Мог бы совершить сокрушительный удар в землю, но для этого не хватит сил. Божественный молот был лучшим вариантом.
«И почему этот молот назвали божественным? — вдруг подумал Фукуда. — Скорее всего, только из-за размера.»
Он не помнил, как призвал молот, как ударил им несколько раз. Зато отлично помнил тот звук с которым треснула шкура? броня? кожа? Фукуда не зал точно, что он пробил, как и не мог понять, является ли Круделис живым существом или какой-то хитроумной магией. Это было не важно. Ничто уже было не важно.
Рёбра почти перестали болеть. Рука и голова тоже. Магия Акиры осталась в сознании лишь красными всполохами, похожими на пламя гаснущих на ветру свечей.
***
Дышать было нечем. Воздух раскалился почти докрасна, как металл в кузнях, и жёг лёгкие при каждом вдохе. Но Элисия всё ещё
