– Кто мешает тебе крутить романы с парнями? – огрызнулся Натан.
Он был напряжен, и Кристине казалось, что трещат не поленья в камине, а мышцы брата. Такой сильный, красивый и… безумно одинокий.
Она села поближе и обняла его:
– Я не могу наслаждаться жизнью и видеть, как ты увядаешь. Прошло почти пять лет. Пора забыть прошлое. Если будешь каждый день бередить раны, они никогда не заживут.
– А если я не могу иначе? Что, если только так я искупаю свою вину?
Его слова пропитались горечью, которая зависла в воздухе, а потом медленно осела на губы.
– Когда же ты поймешь, что не виноват? Это ее выбор. Ее решение.
– Нет!
Натан схватился за голову, поставив локти на колени. Его трясло. Кристина не в первый раз видела такую реакцию и знала: кроме времени, ничего не поможет. Она бессильно наблюдала, как брат борется с внутренними демонами. И проклинала ее:
«Даже на том свете ты отравляешь нам жизнь».
Постепенно парень успокоился. Кристина гладила его по широкой спине и равнодушно смотрела на изящную шляпку Лилии, которую та забыла на столе.
– Ты бы возненавидела меня… – прошептал Натан.
Она удивленно посмотрела на него:
– Почему ты так считаешь?
Но он только покачал головой. Кристина фыркнула и ущипнула брата за плечо:
– Запомни, братец, что бы ты ни натворил, я никогда не возненавижу тебя. Ты ведь моя кровь. А я не из тех, кто на всю жизнь рвет отношения с близкими. Тем более я тебя обожаю! И я тебя съем! – Кристина наигранно зарычала и попыталась укусить Натана за шею.
Он засмеялся и смял ее в объятиях:
– Боюсь, я не в твоем вкусе.
Кристина лукаво подмигнула и кивнула в сторону шляпки:
– Зато я знаю того, кому ты весьма симпатичен. Хотя ты и пытался сделать все, чтобы убить эту симпатию. Тебе не кажется, что пора вернуть вещь ее очаровательной хозяйке?
Натан угрюмо посмотрел на шляпу:
– Хорошо. Но из этого ничего не получится. Слишком мы разные.
– А это не тебе решать.
– Может, стоило сослаться на плохое самочувствие?
Лилия передала слуге палантин и пригладила волосы, которые были убраны в высокую «французскую ракушку». Нервно пробежалась пальцами по жемчужной ленте вокруг шеи. И сильнее прижала к себе клатч, словно он мог защитить ее от осуждающих взглядов общества.
Марина Андреевна погладила Лили по щеке и заглянула в глаза:
– Ты должна быть сильной. Вспомни, чему я тебя учила?
– Изысканность, сдержанность и вежливость.
Женщина улыбнулась и подтолкнула ее ко входу в торжественный зал:
– А также умение признавать ошибки. Вперед, милая. Покажи всем, что Тигровы никого не боятся.
Лилия судорожно вздохнула и сделала последний шаг, очутившись среди элиты города.
Ольховы всегда отличались шиком и безжалостной тратой денег. При этом Господь Бог лишил пожилую пару малейшего тщеславия. Хотя у тех, кто оказывался в огромном зале с натертым до блеска мраморным полом и мириадами изысканных ламп по стенам, складывалось иное мнение.
Госпожа Ольхова с молодости тяготела к вечерам в стиле девятнадцатого века. И гости с радостью принимали правила игры. По центру зала летали танцующие пары, мгновенно подстраиваясь под музыку, которую задавал оркестр, расположившийся на небольшой сцене. Вокруг группировались компании. И между ними порхала, словно прелестная божья коровка, госпожа Ольхова. Тугой корсет едва стягивал пышные формы и придавал пожилой женщине вульгарный вид, но ее радушие и искренняя улыбка затмевали отсутствие вкуса.
Лилия посмотрела на золотые часы размером со шкаф – тиканье не мог заглушить даже оркестр – и подумала, что они больше подходят великану. Огромная стрелка указывала на семь вечера, так что впереди ее ждали как минимум три часа мучений. Сначала танцы, затем ужин из бесконечного числа блюд. Она распрямила плечи. Значит, надо провести их достойно, как и учила мама.
Лили направилась к брату. Тот как раз поймал официанта, снял с подноса два бокала с шампанским, и нетерпеливо ее поджидал. Она сосредоточилась на золотых искорках в его руках. Но покалывание в спине усиливалось. Внимательные взгляды гостей прожигали платье, прошибали насквозь, а перешептывание, которое доносилось до Лили, стоило пройти мимо, сбивало с ног. Но каким-то чудом она добралась до Эдуарда и беспомощно вцепилась в его рукав, чуть ли не повиснув на нем.
– Считаю, что тебе необходимо выпить целительную жидкость. – Эд передал бокал, и он вероломно задрожал в ее руке. – Тихо, тихо. Ведешь себя так, словно тебя подвергли экзекуции.
– По ощущениям ничем не отличается, – пробормотала Лили и вдохнула тонкий аромат шампанского.
Она редко пила, но сегодня хотелось напиться до потери пульса.
– Потерпи полчаса, и про тебя забудут. Возможно, это к лучшему. Чем быстрее ты очистишь карму, тем скорее восстановишь репутацию.
– Не вижу логики в твоих словах, но надеюсь, что ты прав.
Эдуард широко улыбнулся и притворно-высокомерным жестом поправил бабочку:
– Мужчина в смокинге всегда прав. К тому же у «саранчи» сегодня на обед еще одно блюдо, кроме тебя.
– Да? И кто же?
Лили с любопытством огляделась, но не увидела никого, за кем обычно тянется шлейф скандалов и слухов.
– Семья Савельевых.
Стоило брату договорить, как Лилия сразу заметила худощавого мужчину с проседью на висках. Он шел под руку с женой, которая одаривала всех презрительным взглядом. И этим еще сильнее акцентировала внимание на старом платье. Оно висело на ее угловатой фигуре, скорее уродуя, чем украшая. Позади них шла Вероника. Скромное черное платье-футляр с белым воротником и манжетами превратило ее в послушницу при монастыре. Исчезло дерзкое выражение лица, которое обычно видела Лили. Мыслями девушка находилась где-то далеко. И ей там было лучше, чем здесь.
– Их тоже пригласили? – Лилия пригубила шампанское.
Она пила маленькими глотками, чтобы не вызвать еще больше пересудов.
– Ольховы часто их приглашают, но они не всегда приходят, – задумчиво ответил Эдуард. – Они единственные не подвергли Савельевых изгнанию.
Лили заметила, что брат не сводит взгляда с Вероники, и в его глазах читается сожаление.
– После твоих слов становится страшно. Неужели люди настолько прогнили, что для них деньги – это показатель человечности?
Эдуард встряхнул головой, вырываясь из мыслей, и обнял Лилию за плечи:
– Не для всех. Но у тех, кто поднялся на самый верх, гораздо больше шансов упасть. В отличие от остальных, кто никогда не стремился сюда.
– Твоя философия заставляет задуматься.
Лилия проводила взглядом Веронику. Та вышла на террасу и спустилась в сад. Вероятно, в тени деревьев она хотела скрыться от осуждения.
– Ты знаком с Вероникой?
Эдуард растерянно провел ладонью по волосам:
– С чего вдруг такой вопрос?
– Не увиливай. Я видела твой взгляд. Вы знакомы, иначе бы ты не жалел ее. – Лили чуть ли не прижала брата к стене.
– Ну, знакомы. Поверхностно. Какая разница? Отец удавится, если узнает, что я общаюсь с Савельевой.
– Тебя никогда не волновало мнение отца.
– Будь это так, я бы не пришел сюда, – возразил Эдуард.
Лилия
