«Широкая постель», — срывалось с языка, но, к счастью, не сорвалось.
— Улица Рябиновая, дом 20… — бубнил Вадим. — Да, точно, 20. Дело поздней осенью было, машину бросали, по снегу шли… Эй, ты куда пропал? — забеспокоился Кривицкий.
— На месте, — отозвался я. — Пост прошли. Ехать мимо инспектора с телефоном у уха — как-то вызывающе… Фигурантка прошла виадук, выезжает на площадь Труда, вроде едет прямо… да, точно прямо — на улицу Станиславского.
— Пока совпадает… — Кривицкий нервничал.
А ведь он был прав на сто процентов! Лучший способ добиться уединения — отправиться на дачу. Снега нет, проблем с проездом не будет. А приватность обеспечена — во всей округе ни одного дачника, разве что парочка сумасшедших.
Я покосился на Варвару — она вцепилась в ручку над головой, глаза азартно поблескивали. Крапивина разгонялась, неслась мимо зажигающихся фонарей. Площадь Станиславского, Кирпичный завод, поворот на «Тещин язык» — извилистый и труднопроходимый кусок трассы…
— Эй, ты еще здесь? — подал голос Кривицкий.
Я вздрогнул — телефон оставался у уха.
— Да, она едет к кольцу на Хилокском. Вадим, подбросишь ОМОН, если будет нужда?
— Забудь, — испугался Кривицкий. — Никакого ОМОНа! Хорошо, убедись, что она едет на дачу, а мы с Губиным подскочим…
Хоть за это спасибо.
— Да, Вадим, она проехала ТЦ «Мегаполис», включила указатель поворота, готовится уйти влево, в ворота садового общества.
— Понял. Мы с Романом выезжаем. Все, отключаюсь.
— А как же наш лучший в мире ОМОН? — тоскливо вздохнула Варвара. — Ладно, я поняла, ОМОНа не будет. Кстати, почему ОМОН, а не ОПОН?
— Да, это так важно, — огрызнулся я. — Переделали: Отряд мобильный особого назначения. Какая разница, если они все равно не приедут.
Я держался на приличной дистанции. Трасса практически пустая, густели сумерки. Крапивина свернула влево, спустилась к воротам. Я сбросил скорость, медленно тащился по второй полосе. Въезжать за ней — это выдать себя. За спиной отчаянно сигналили — какого дьявола я тут плетусь?
С ревом меня обошел тяжелый внедорожник — водитель зычно матюкался в кабине. Я встал напротив въезда в кооператив, включил указатель поворота, ждал, пока освободится дорога. Притормозила машина, идущая по встречной полосе — водитель зачем-то решил меня пропустить. Я пожал плечами, ладно, спасибо, плавно вошел в поворот.
О коварстве гаишников можно былины складывать! Врубился проблесковый маячок на пропускающей меня машине, завелась «крякалка»! И только сейчас я сообразил, что пересек двойную сплошную! Машина ДПС свернула с трассы, пристроилась в хвост. Уходить смысла не было. Я начал гнусно выражаться, колотиться в потолок. Какого хрена, мужики? Сами же меня пропускали!
— Ладно, успокойся, — пробормотала Варвара. — Потерпим, адрес знаем. Только веди себя нормально, не провоцируй. И взятку не предлагай, это сейчас не модно.
Эталоном терпения и сдержанности я, конечно, не стал. Менты из соображений безопасности подошли вдвоем, долго изучали с фонарями содержимое салона, потом представились, попросили документы. Снова осмотрели наши лица, с сожалением констатировав, что водитель, кажется, трезв.
— Что же вы так, Никита Андреевич? — сказал инспектор. — Ведь прекрасно видели, что пересекаете двойную сплошную. Зачем, спрашивается? Вопрос жизни и смерти?
— Послушай, командир, — во мне все кипело. — Ну, получилось так, прости, бес попутал. Перед нами машина сюда же свернула — а мы за ней, думали, что разрыв. Той машине, значит, можно?
— А вы за себя говорите, Никита Андреевич, а не за других, — строго сказал инспектор. — Попались так попались, в чем претензии? Для кого писаны правила? Куда направляетесь?
— Как куда? — удивился я, — на дачу, куда же еще? Погода прекрасная, баня, шашлык, крепкий здоровый сон…
— Да вы юморист, — хмыкнул инспектор и еще раз осмотрел каменный лик «мадонны», сидящей рядом. — Ладно, дело ваше, куда и с кем вы направляетесь и что по этому поводу подумает ваша жена. Пойдемте в машину, Никита Андреевич, будем составлять протокол на пять тысяч.
Я слабо возмущался — почему пять? Согласно закону, от одной до пяти, в соответствии с тяжестью нарушения. Кому я навредил? Трасса почти пустая! Но инспекторы лишь посмеивались — сами виноваты, уважаемый. Куда спешили? Проехать пятьсот метров, развернуться на кольце, вернуться — потеряли бы минуту, оно вам так важно? А стало быть — злостное и преднамеренное нарушение правил ПДД, которые писаны, между прочим, кровью. Спорить было бесполезно.
Я сидел на заднем сиденье полицейской машины, дрожал от злости. Менты не спешили, у них вся ночь впереди. А на людей плевать! Офицер нарочито медленно заполнял протокол, выписывал буковки. Я пытался дозвониться до Кривицкого, чтобы урезонили этих архаровцев, но Вадим был недоступен.
В итоге я смирился. Мы потеряли минут двадцать. Инспекторы вручили выписку из протокола, поржали, пожелали приятно провести ночь и выпроводили меня из машины. Они уезжали задом, выбирались на трассу.
Расточая проклятия в темное пространство, я вернулся в «Террано».
— Надеюсь, ты не качал права? — покосилась Варвара. — Не объяснял им, что мы едем спасать человечество, над которым нависла угроза из постороннего мира? Хотя не думаю — бригада из психушки бы уже подъехала.
— Как смешно, — пробормотал я, запуская двигатель и направляя машину в узкий проезд между заборами. Бог был явно не на нашей стороне! Машину подбрасывало на кочках — не разгонишься! Но я спешил. И вовремя затормозил, чуть не протаранив задний борт грузовичка, который какой-то умник поставил в узком проезде! Какого черта?! Здесь люди ездят!
Я нетерпеливо посигналил. Потом еще раз. Никто не выходил, не отгонял машину. Я покинул салон, кинулся к грузовой «Газели», стал пинать по колесам. Никакого эффекта. Я злился, снова сигналил. Район не зря прозвали «аулом», здесь пачками селятся выходцы из Средней Азии, они же и дачи покупают. У этих людей совершенно иные представления об окружающем мире. Окрестные дачи не подавали признаков жизни. Я готов был кувалдой разбить эту колымагу! А потом тем же инструментом вогнать по пояс в землю водителя! Я вновь насиловал телефон — теперь Вадим откликнулся.
— Мы с Романом выехали, — обрадовал он. Выслушал информацию о моих проблемах, задумался. — Ну, с гаишниками ты точно
